Адмирал Империи 45 (СИ)

Яким и Наэма стоя на мостиках своих кораблей, наблюдали за манёврами двух противоборствующих дивизий через тактические экраны. Их лица, отражённые в бледном свете голограмм, выражали смесь облегчения и тревоги. «Императрица Мария» и «Чёрная пантера» замерли рядом с «Одиноким», пока шли последние погрузочные мероприятия.
— Они что совсем про нас забыли? — пробасил Наливайко, глядя, как «бело-синие» вымпелы Зубова выстраиваются против «желто-чёрных» кораблей Хромцовой. — Может, и вправду успеем ускользнуть, пока эти двое грызутся?
  
— Надеюсь, — отозвалась Наэма, её тёмные глаза внимательно следили за картой. — Они конечно ещё вспомнят, за кем гонятся. Но возможно ты прав — это наш шанс.
Контейнер с помощью кранов был благополучно перенесен с «Императрицы Марии» на «2525», и я получил подтверждение от экипажа: казна на борту. Теперь пора было действовать.
— Начинайте, — бросил я по закрытому каналу. — Уходите…
«Императрица Мария» и «Чёрная пантера» рванули вперёд, набирая скорость, а «Одинокий» с дежурным экипажем последовал вслед за ними. Я остался на мостике своего флагмана, отдав приказ заглушить двигатели и системы, оставив лишь минимальное жизнеобеспечение, стараясь не отсвечивать и стать менее незаметным…
Между тем наш сектор буквально через несколько минут превратился в еще более оживленный.
— Кто тут собрался делить добычу? — прозвучал знакомый мне до боли голос Александра Михайловича Красовского. Его слова прозвучали в эфире словно удар молнии, заставив всех замереть. На тактических экранах замерцали новые метки — его «10-я линейная дивизия» в составе двадцати с лишним потрёпанных, но всё ещё грозных вымпелов только что вынырнула из подпространства в нашем секторе. Корабли, несмотря на явные следы недавних боёв на обшивке, выглядели внушительно. — Думали, с Черноморским флотом покончено? Ну, нет ребята, мы ещё повоюем!
Появление Красовского не было случайностью. Как выяснилось позже, перед тем как передать Бозкурту танкеры и суда-генераторы, он получил зашифрованное сообщение о точном местонахождении императора. Александр Михайлович, славившийся своей решительностью, долго не думал. Он приказал выжать всё из последних тонн интария в трюмах топливозаправщиков и рванул со своей дивизией в соседнюю звёздную систему. Ошарашенный адмирал-паша Бозкурт остался позади, извергая проклятия на чертовых гяуров на двух языках сразу — турецком и ломаном русском. Его крики по открытому каналу связи были слышны даже когда корабли Красовского уже входили в подпространство.
10-я «линейная» материализовалась буквально в миллионе километров от эпицентра событий — дистанция ничтожная по космическим меркам. Энергетики на мостиках кораблей работали как проклятые, восстанавливая мощности после прыжка. Но даже не дожидаясь полного восстановления систем, корабли дивизии начали выстраиваться в классический «клин». Острие этого клина могло быть направлено как на эскадру Хромцовой, так и на корабли Зубова — было очевидно, что Александр Михайлович пока держал все варианты открытыми. Агриппина Ивановна выругалась про себя, наблюдая за этим маневром. Красовский появился явно не вовремя, спутав все карты в их импровизированной партии.
Но это было только начало надвигающегося хаоса. Примерно через полчаса, когда три эскадры, продолжая сближаться, искусно маневрировали в пространстве, выбирая для себя наиболее выгодную позицию, в их и без того перенасыщенном боевыми кораблями секторе произошло новое возмущение подпространства. На тактических экранах расцвела характерная сигнатура выхода крупного соединения кораблей. Практически сразу же на экране возникло раскрасневшееся от злости или возбуждения лицо князя Трубецкого. Как оказалось, доклад с точными координатами, который Айк Пападакис в порыве эйфории отправил первому министру, не был должным образом зашифрован. Фотонная станция у «врат» «Онега-Ладога» безучастно передала эту информацию в общий эфир, и как только данные достигли флагмана Птолемея, они стали доступны всем участникам этого незапланированного сбора.
— Мне плевать на ваши разборки, дамы и господа, — заявил Никита Львович, твердо и решительно. Его обычно располагающий к себе голос сейчас звучал холодно. — Но кто приблизится к «Одинокому», на котором сейчас находится император Иван Константинович — будет моими канонирами уничтожен без предупреждения и сожаления. Это моя добыча!
— Следите за языком, князь, — в эфир вмешался резкий голос Илайи Джонса. Его «34-я резервная дивизия» только что материализовалась на радарах, выныривая из подпространства словно акула, почуявшая кровь. Корабли дивизии сразу же начали занимать позиции, перестраиваясь в боевой ордер. — Я хоть и далек от чинопочитания, что у вас, «раски», в крови течёт вместе с водкой и борщом, — в его голосе прозвучала едкая ирония, — однако так называть своего императора… а, уточню для всех присутствующих — Айван Константинович теперь и мой император, если вы не в курсе последних политических событий. Этого я не позволю. И поверьте, князь, мои канониры ничуть не хуже ваших…
Джонс, уверенный в своем численном превосходстве, холодно оглядел всех противников. Его дивизия оказалась самым крупным подразделением в секторе, так как не принимала участия в боевых действиях в «Ладоге» у Санкт-Петербурга-3 и не понесла потерь. Уверенный в собственных силах вице-адмирал Джонс-младший не собирался упускать такой удобный случай одновременно проучить всех своих недоброжелателей и потенциальных противников и выслужиться в глазах императора.
— О каком месте ты говоришь «янки»? — взбрыкнул Никита Львович, уязвленный словами Илайи. — Убирайся прочь со своим сбродом мятежников и отступников, Джонс. Ты, недоносок, говоришь с князем Российской Империи, и наказание твоё ещё впереди!
Трубецкой смотрел сейчас с экрана на Джонса с плохо скрываемым презрением. Его личная фамильная эскадра уже была готова к бою. Никита Львович, на время оставив в покое мои вымпелы и эскадры остальных игроков, быстро перестроил свои корабли, чтобы атаковать подразделение вице-адмирала Джонса…
Агриппина Ивановна Хромцова, видя, как остановились на полпути корабли Зубова, дивизии которого лететь к месту событий было еще около часа, решила воспользоваться моментом. Её 5-я «ударная» дивизия начала манёвр, неожиданно заходя в тыл кораблям Илайи Джонса, чтобы ударить по 34-ой «резервной» в решающий момент.
Американец, оказавшись под атаки сразу двух эскадр, стиснул зубы. Его численное превосходство растаяло, как будто его и не было, противник объединялся против него буквально на глазах.
— Перестраиваемся! — не растерялся опытный адмирал «янки», связываясь с командирами вымпелов 34-ой «резервной» дивизии, которая сначала остановилась и замерла в пространстве, а затем, начала быстро собираться в оборонительное «каре». — Готовимся к отражению атаки!
Тем временем и Красовский, видя, что происходит, быстро сориентировался и начал отводить свою дивизию в сторону. Александр Михайлович, будучи от природы осторожным не видел смысла в данную минуту очертя голову ввязываться в мясорубку — его личная победа здесь была невозможна. Красовский, чья дивизия была слишком потрёпана, также как и Зубов предпочёл на время отступить, наблюдая за схваткой со стороны. Между тем сектор вспыхнул огнями сражения…
Вице-адмирал Хромцова разделила свою дивизию на два «конуса» и бросила их на оборонительное построение Джонса. Её корабли, не теряя времени, врезались в строй «34-й 'резервной»«, разметав и уничтожив несколько замешкавшихся и еще не успевших занять свое место в 'каре» вымпелов. Но большего 5-я «ударная» достичь не смогла, завязнув в плотных порядках врага. Джонс, выждав момент, даже отдал приказ разбить «сферу» и контратаковать.
Трубецкой, видя, что его ситуационная союзница теряет темп атаки, в свою очередь тоже ринулся в бой на 34-ю. Сражение достигло апогея. Вспышки плазменных залпов разрывали тьму космоса, освещая остовы погибших кораблей, что дрейфовали в пустоте, словно немые свидетели этой бойни.