Адмирал Империи 45 (СИ)

— Ты повел себя в секторе сражения у Санкт-Петербурга недостойно, адмирал Бозкурт. Мои товарищи — адмиралы Черноморского флота погибли во многом из-за твоего предательства. Когда их корабли гасли один за другим под ударами «желто-черных» эскадр Хромцовой, ты стоял в стороне, глядя на это, будто они не союзники тебе, а чужаки, недостойные твоей помощи. Что можешь сказать в свое оправдание, адмирал-паша? Или твоя честь осталась где-то в секторе контроля Османской Империи?
  
Красовский вместо спасибо набросился на османа, до сих пор шокированный гибель всех своих товарищей. Из адмиралов Черноморского флота Александр Михайлович остался один. Не то, чтобы это его не устраивало, тем не менее, пораженный новостью о смерти Хиляева, Орлова и Гуль он пребывал в смятении.
Бозкурт откинул голову назад и зло рассмеялся, его брови взлетели вверх в притворном удивлении, а губы искривились в презрительной усмешке. Его голос, низкий и резкий, как звук рвущегося металла, ударил в ответ, полный яда и высокомерия:
— Оправдываться в своих действиях перед тобой, гяур? Перед тем, кто даже не был в том бою⁈ — Он шагнул ближе к экрану. — Кто ты такой, чтобы упрекать меня в трусости и предательстве, подлец? Я со своими космоморяками бился один против всей армады Хромцовой, когда твои дружки бесславно гибли! Я держал строй, пока этот проклятый тугодум Салтыков не ударил мне в тыл своими железнобокими дредноутами, разметав половину моего флота! А где был ты, вице-адмирал, когда наши вымпелы горели?
Красовский стиснул зубы, его лицо потемнело от гнева.
— Я видел сводку, как твои корабли стояли в стороне, пока «черноморцы» гибли, а ты ждал, чья возьмет! Это не честь, а подлость, достойная базарного вора, а не адмирала!
Бозкурт рассвирепел, его лицо побагровело, а глаза вспыхнули, как два факела в ночи. Он ударил кулаком по пульту, заставив ближайших космоморяков вздрогнуть, и рявкнул в ответ:
— Ты не был там, Красовский, и не тебе судить меня! Хватит болтать! — Он махнул рукой, и в тот же миг его эскадра пришла в движение. Сотня вымпелов космофлота Южных Сил Вторжения, спугнув эскадры Трубецкого и Романова, которые поспешили убраться назад к Кронштадту, сейчас начали выстраиваться в атакующий «конус» уже нацеленный на 10-ю «линейную», окружая два десятка израненных вымпелов «черноморцев». — Мои корабли готовы раздавить твою жалкую дивизию прямо здесь и сейчас!
Бозкурт, заметив молчание Красовского, скривил губы в хищной ухмылке победителя, что делала его похожим на зверя, почуявшего добычу. Он выпрямился, его голос стал мягче, но в нем сквозила угроза, холодная и острая, как клинок:
— Однако я прощу твою дерзость, вице-адмирал. В другой раз я бы отрезал твой поганый язык и скормил его собакам. Но, памятуя о нашем недавнем союзе, я готов стерпеть твой выпад и оставить твой проступок без последствий. Более того, я отпущу тебя и твоих жалких космоморяков.
Красовский невесело усмехнулся, скрестив руки на груди, его глаза прищурились, полные скрытой насмешки и усталости. Он знал, что за этим последует уловка — Бозкурт никогда не отпускал добычу без платы.
— Но?
— Но ты отдашь мне кое-что, — кивнул Бозкурт, его ухмылка стала шире. — У тебя есть танкеры и суда-генераторы для прыжков в подпространство. Свои я потерял в сегодняшней битве… Отдай их мне, и убирайся куда глаза глядят — мне нет дела до твоей судьбы.
Александр Михайлович выругался про себя. Эти танкеры и суда с генераторами подпространственных двигателей были его последним шансом на спасение. Без них он не мог уйти далеко, оставаясь привязанным к ближним системам «Ладоги», как загнанный зверь в ловушке. Но отказ означал бой, а бой — верную смерть для всех его людей.
— И что ты намерен с ними делать? — спросил Красовский, его голос был полон ехидства, а взгляд — испытующим. — Уйдешь к своим в «Тавриду» или «Тарс» зализывать раны?
— Не угадал, Красовский? Я использую их, конечно, во-первых, для того, чтобы уйти из этой мясорубки, а еще затем, чтобы найти императора. Я не дам ему уйти далеко! Он будет моим трофеем.
Красовский замер, его глаза вспыхнули, но он сдержал гнев, что клокотал в груди. После долгой паузы он медленно кивнул, его голос стал холодным и твердым:
— Что ж, я согласен на твои условия, Бозкурт. Забирай, они твои… Теперь я свободен?
— Свободен, — удовлетворенно кивнул адмирал-паша, — мне нет до тебя дела.
— Как ты намерен поступить с Иваном, когда найдешь его? — не мог не задать вопрос напоследок Бозкурту, Александр Михайлович.
— Если честно говорить, я пока не решил, убью ли его сразу или продам кому-нибудь из его кровных врагов — первому министру, может быть, или Дессе. Но упустить мальчишку, когда у него нет достойной охраны, я не могу себе позволить. Это мой шанс, Красовский, и ты мне его дал… Теперь убирайся, пока я добрый.
Красовский еле сдержался, чтобы не обрушить на османа поток ругани, что рвался из его груди. Но он стиснул зубы, его лицо стало жестким, как броня, и он отключил связь, ударив кулаком по пульту так, что экран мигнул. Когда его корабли благополучно покидали опасный сектор, растворяясь в пространстве «тумана войны», для этого вице-адмирал Красовский зондов не жалел.
Однако сейчас Александра Михайловича занимали совершенно другие вещи. Красовский метался между благородными порывами и своим обычным состоянием хладнокровного и расчетливого интригана. Если Бозкурт найдет Ивана Константиновича, Васильков бросится защищать его и погибнет в неравной схватке — это было ясно. Красовский помнил, как его заклятый до этого враг отпустил его из плена в Кронштадте, несмотря на все их прошлые стычки. Но Васильков ответил милосердием, и это чувство отплатить тем же не давала сейчас американцу покоя. Мда, а я думал, что такие люди не меняются…
— Я помню благородство, Александр Иванович, — тихо произнес он, его голос дрожал от сдерживаемых эмоций, а взгляд был устремлен в черноту, где далекие звезды мерцали, как маяки судьбы. — Ты подарил мне жизнь и свободу, когда мог бы зарубить меня там, в аудиенц-зале, и я не забуду этого, клянусь честью. Этот проклятый осман идет за тобой и за императором. Я не могу позволить ему совершить то, что он задумал…
Конечно, если быть до конца честным, то Красовский говорил это сейчас, наверное больше из желания почувствовать себя другим, способным на благородные поступки. Однако параллельно наш хитрюга, хот в данную минуту и не признался бы себе в этом, но тем не менее, не выбрасывал из головы вариантов, как он может выжить в этом хаосе после разгрома его космофлота. Спасение и помощь Ивану Константиновичу, как рассчитывал Красовский, могла поспособствовать выходу из той ловушку, в которую вице-адмирал загнал себя сам…
Он повернулся к своему штурману.
— Курс за инверсионными следами двигателей кораблей адмирала-паши Бозкурта, — приказал он, его тон был спокоен, но полон решимости. — Мы сядем османам на хвост, пока этот подлый пес не найдет Василькова и императора…
  
Глава 7
 
Место действия: звездная система HD 60919, созвездие «Тельца».
Национальное название: «Онега» — сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: не определен…
Точка пространства: 40 миллионов километров от межзвездного перехода «Онега-Ладога».
Дата: 23 июля 2215 года.
— Это Агриппина Ивановна, её голос ни с чем не спутаешь, — кивнул я, вслушиваясь в резкий, чуть хрипловатый тембр, доносящийся из эфира. — Она в своём репертуаре — бурчит, будто ей вечно всё не по нраву. Кажется, предлагает нам сдаться…
Я стоял на мостике «2525» глядя на тактическую карту, где россыпь красных точек неумолимо приближалась к нашим координатам. Рядом, на экранах, маячили лица Якима Наливайко и Наэмы, чьи корабли, «Императрица Мария» и «Чёрная пантера», держались в плотном строю с моим флагманом. Мы молчали, не отвечая на вызовы, что гремели в эфире, ни слова, ни сигнала. Пусть гадают, что задумали.