Мое роковое влечение (СИ)
— Господин Петренко, Ваш заказ.
Оплачиваю и снова выхожу на улицу. Такая жизнь. Каждый раз новое имя и фамилия. Не об этом сейчас. Не хочу портить предстоящую встречу. А пока на головомойку к Лысому пора. Последним влетаю и занимаю свое обычное место.
Все проходит в штатном режиме. Задачи ясны, как божий день. Хуево то, что через минимум надо ехать в очередную командировку. Сколько она будет длиться неизвестно. Другой континент маячит в долгосрочной перспективе. Но сколько дней отведено тут, все мои. Использую по назначению. А потом разберемся.
В курилке лезу на ее страницу. В сети моя самочка. А это значит…
«Отель Достоевский. 23.00. Сегодня».
Ей каждый раз приходят сообщения с неизвестного номера. Это необходимость. Меньше знает, крепче спит. Хотя со мной ей сегодня не уснуть. Маска мешает, понимаю. Ведь этот факт ее раздражает сильнее всего, но пока без вариантов. И с нее ленты не снять тоже. Но разве не острее ощущения? Разве нет?
Она покорится. А я постараюсь ей дать то, что она желает в тайне.
Ника хочет меня тоже. Так сильно не текут, когда таймер в обратку мотает. А я хочу ее. Так хочу, что стояк сейчас джинсы прорвет.
«Не приду».
Пялюсь на отказ. В смысле не приду?
«Без вариантов. На кону инфа, которая важна».
Блефую по-черному. Но это срабатывает. Ника заглотила наживку.
«Я не буду с тобой спать».
«Спать я с тобой не хочу. Я хочу тебя трахать. Желательно всю ночь».
«Ты больной?!»
Да, детка. Именно. Тобой. С некоторых пор.
«Игнорировать бесполезно. Не обостряй. Не придешь — будет плохо».
Должно сработать. Но решаю для себя, что приоткрыть завесу все же нужно. Не в моих интересах, чтобы она убежала. Пока кровь горячит азарт, пока верховодят сверх-ощущения, она придет. Но каждая женщина любопытна, поэтому разъяснение не помешает. Но позже.
Закрываю чат.
Смысла разговаривать дальше нет. Но внутри зудит предательский волнительный тремор. Ника может передумать. Возможно, я излишне самоуверен в ее послушании, холодок сомнения уже закрадывается.
Она слишком независима. Время неведения ее закалило. Искала до последнего, остановилась, когда лимит приоткрытых дверей исчез. Негде было больше копать. Я никогда не видел ее в эмоциональных качелях. На людях абсолютно непроницаема, отпускала себя только с подругой, а дома…
Многого стоило не влезть в окно. Обнять, успокоить, когда Ника сотрясалась в страшных рыданиях. Буквально завязывалась на узлы, стирая бесконечные слезы. Тогда понял, что она хоронила прошлое в своих мыслях. В тот момент понял, что верну ей все, чтобы возместить эмоции.
Надо тормознуться думать о прошлом. Важно здесь и сейчас.
— Подтверждаю бронь на двадцать три часа, — холодно бросаю в трубку. — Гость Вероника Воронцова.
— Оплата прошла, — бесстрастный голос фиксирует данные. — Мы будем рады видеть вас.
Отбиваю звонок. За ночь, что я оплачиваю, могу себе позволить сделать этот небрежный жест. Сутки стоимостью в трехзначное число перед тысячей, но мне ничего не жаль. Я готов тратить больше. Ника даже не подозревает на что я готов ради нее.
Сука-жизнь… Нельзя любить. Я просто могу умереть в любую минуту. Но победить ебаную птицу, распускающую радужные крылья в душе уже не в силах.
— Гюрза, дай сигарету, — не глядя, тянет руку вошедший Булат.
Выпускаю горький дым и качаю головой.
— Ты чего такой?
— Какой?
— Грустный.
— А-а, — выдавливаю улыбку. — Ногу отсидел.
— М-м, — сквозь дым рассматривает меня Булат. — Ну иди отожмись.
Тушу окурок и реально выхожу из курилки. Надо ехать домой, собираться на встречу. Ближе к выходу, прибавляю шаг. Выдохнув все пиздастарадательные мысли, двигаюсь на лайте. А погрузившись в ванну со льдом прихожу в себя полностью.
Сорочка, костюм, небрежная стрижка и легкая небритость. Все, как ей нравится. Я бы пошел в ливайсах и кожанке, но Ника вряд ли оценит. Бед бой кобальт. Ее любимый мужской парфюм.
Пара чашек черного кофе, мятная пастилка. Звук мотора. Гулкие шаги по паркету. Маску надеваю в движении. Рывок тяжелой двери. Запах предвкушения забивает ноздри.
Она.
Она здесь.
***
От автора:
Все совпадения прозвищ случайны. Гюрза от фамилии Тайпанов ( Тайпан — ядовитая змея), игра слов.
7
С моим приходом в номере гаснет свет. Тень не вздрагивает. Приближаюсь не торопясь, шаги лениво отстукивают по полу. Эхо проникает в ухо, вибрирует и звенит. Мгновение и на глаза падает холодная атласная повязка.
— Я не могу так больше, — выдыхает она. В ее голосе слышится мольба. Она зажимает виски и качает головой. — Как тебя зовут?
— Ника, разве это так важно?
— Важно!
Поднимаю волосы и целую по линии. Под губами в ту же секунду вспыхивают мурашки. Отрывисто выдыхает, напрягает руки. Слежу за тем, как она выкручивает простынь. Такая чувствительная. По сути, пока даже не занялся ей по-настоящему.
— Повернись, Ник.
Включаю светильник.
Она неловко разворачивается на широкой постели. Волосы, прихваченные лентой, небрежной волной раскинуты по плечам. Они закрывают спину, спускаясь до поясницы. Лицо бледное, почти фарфоровое. По щекам ползет румянец. Осторожно веду по скулам большим пальцем, с упоением слежу, как она подается немного навстречу, но тут же пугается и отшатывается назад. Обвожу распахнутые губы. Дыхание обжигает раскаленную кожу.
Да что же творится со мной? Одно лишь касание убивает всю жесть, которую генерировал много лет. Она дезориентирует меня. Ника делает меня уязвимым.
Наклоняюсь и прикусываю влажную губу. Веду по плоти языком. Поддев, засасываю внутрь. Ника упирается в грудь ладошками. Даю ей вырваться. Воспользовавшись передышкой, она быстро отползает к спинке и обхватывает ноги руками.
— Не поможет, — нагибаюсь и цапаю ее за щиколотку. — Назад.
— Еще шаг и я сорву повязку.
— Зря ты это сказала.
Снимаю пиджак. Не отрывая взгляд, закатываю рукава сорочки до локтя и расстегиваю тройку пуговиц. Глухо успокаиваю, только бы не взбрыкнула. Справиться проблем не будем, но мне нужно другое. Пусть Ника сама захочет. Принуждать не хочу.
— Тихо, я иду к тебе… Тихо, Ник… — захватываю руки и прижимаю в железной дуге над кроватью. — Не обижу. Не сделаю того, что не понравится. Ты такая красивая, — прижимаюсь губами к ее. — Нежная… Дрожащая… Боишься?
— Нет.
— Врешь. Ни-ка-а…
Не в силах совладать с нарастающей похотью одним щелчком пристегиваю ее наручниками. Металлический лязг сплетается с упорным сопротивлением. Она тихонько повизгивает, пытается вытащить руки. Зажимаю своими ладонями кисти Ники, чтобы не поранила.
Пусть я больной мудак. Пусть двинутый. Пусть кто угодно, но только бы ей понравилось.
— Успокойся, Ника, — хрипло шепчу ей на ушко. — Не надо так сильно… Ш-ш-ш… Я не причиню зла… Ник, Ника!
— Что ты хочешь от меня? А? — с ненавистью орет. — Ты ненормальный. Ты просто мучитель! Я пришла узнать! Кто ты, твою мать!
— Ник, — прижимаюсь лицом.
Не знаю, что она слышит в моем голосе, но затихает. Я же просто охуеваю от того, что чувствую к ней. Мое сердце колотится. Оно ломит грудную клетку. Чуждые организму процессы развязывают чумную войну. Я не могу сказать ей! Не могу, мать вашу. Но отказаться от девочки тоже без вариантов больше.
— Имя?
— Макс. Все? Устраивает тебя? Все? Ты успокоилась? — веду носом по шее.
Ника отворачивает голову, напряженно сопит. Знаю, о чем думает, перебирает всех недоумков с таким же именем. Не вспомнит. Не было Максов никаких. Точно знаю.
— Фамилию, конечно, не скажешь?
— Зови меня безумный Макс, — осторожно поворачиваю к себе, склоняюсь к раскрытым губам. — Если хочешь, детка. Но лучше просто Макс.
— Еще вопрос. Почему я? Давай выясним раз и навсегда.
— Навсегда? — прикусываю ее губы. Она отстраняется. Это мне не нравится. Притягиваю за шею ближе и впиваюсь. Трахаю ее рот языком яростно и жадно. Долго целую. — Мне нравится это слово.