Нам с тобой нельзя (СИ)

—Верно думаешь, теперь я ни за что не дамся.
Да, потому что среди прочих моих недостатков значится один уж очень яркий. Я ТА ЕЩЕ любопытная Варвара, следовательно, зная о предстоящем сюрпризе, я плешь проем и мозги выжру чайной ложечкой, лишь бы мне сказали, что это будет.
На все мои попытки допытаться Никита стоически молчит. Выдерживает огромную лавину наводящих вопросов, и под конец я сдуваюсь, но зато понимаю, куда мы приезжаем. Элитный загородный поселок, тут дом стоит как пять трехкомнатных в центре, здесь можно разве что политиков встретить. Папа тоже думал переехать в эту местность, но мама настояла на обратном, ей все-таки далековато будет добираться до своей языковой школы, и плюс у нас сад разбит, и за ним мама ухаживает с самого начала. Так что для нее это еще один ребенок. 
Возможно, она именно так компенсирует то, что я в семье одна, очень часто можно заметить грусть в ее глазах, и какая-то невесомая печаль плитой ложиться ей на плечи, когда она видит маленьких детей. Отец в своей непоколебимости невыносим, и даже спустя столько времени все так же отрицательно воспринимает саму идею о ребенке. С каждым годом мама не молодеет, да и отец тоже, так что все мечты плавно сходят на «нет». Зато папа пытается завалить ее всем, чем только можно, а ей, как и всегда, нужны совсем не богатства.
—Нравится? — Никита тормозит у огромного особняка, больше напоминающий деревянный домик у озера, только размеры настолько впечатляют, что назвать махину домиком язык не поворачивается. Вижу пока что верхушку, но даже по ней понимаю…Вот уютный он, никак не похожий на все эти бетонные изваяния, мимо которых мы проезжали. Желтые огоньки окружают мансарду, отдавая приятный теплый свет на улицу. За высоким забором многого не увидишь, но примечаю ели и березки, раскинутые по всей территории.
Мне нравится, так нравится, что сердце мимо воли пропускает удар. Я всматриваюсь в это все и вдруг до меня доходит. Как только мы проходим через главный вход и стоит мне только окинуть взглядом местность, так начинаю осознавать одну простую истину…он сделал это ради меня.
Моментально тело бросает в холодный пот, табун мурашек проносится по коже. Маленькая беседка находится ровно у подъездной дорожки и выполнена именно в таком стиле, как и в моем игрушечном домике, подаренном Никитой, когда мне было пять. Все настолько повторяет мою давнюю игрушку, что я практически плачу от счастья. Коричневые цвета на фоне желтого света лампочек настолько возвращают меня в детство, в тот уют, что был в моем домике на дереве, построенным отцом, что я не могу собрать себя по частям. Сразу после этого, Никита и подарил мне игрушечный кукольный домик, терпеливо помогал мне обставлять каждую комнату.
Прохожусь по всей территории. Тут сад в стиле знаменитой сказки и белый кролик прямо у дорожки, ведущей в дом. Уличные гирлянды свисают с крыши и переходят на беседку, струятся вдоль всей территории, создавая необыкновенный уют.
—Не может быть, ты повторил. Ты полностью повторил все, что было в игрушечном домике? — звук шагов неслышен, но я ощущаю Никиту на уровне атомов. Он обнимает меня со спины и опускает голову так, что поцеловать в шею.
—Не полностью, Свет. Ты еще внутри не была.
Поворачиваюсь и прикрываю лицо ладошками, прост не могу поверить, что он это сделал для меня. Тут работа велась явно не один год.
—С днем Рождения, Светик, — обхватывает мою шею и притягивает к себе жадным поцелуем.
И я понимаю, что настоящий подарок был не кольцо, а этот дом. Внутри все переворачивается от сладости, несдерживаемого счастья.
—Никит, это ведь…слишком, — отрываюсь, внимательно всматриваясь в мужчину.
—Для меня это не составило труда, дом твой. Ну, по крайней мере, тут нет никого, кто мог бы нам помешать, — шепчет на ухо, обхватывая меня двумя руками.
Пока я не думаю о падениях, потому что нахожусь на вершине, плескаюсь в эйфории, мой взлет сейчас такой яркий, что я зажмуриваюсь, плача от радости.
 
Но за каждым взлетом необратимо следует падение.
  
19
 
НИКИТА
Вокруг меня неимоверная красота, все сделано именно так, как нравится моей девочке, я слишком хорошо помню ее восторг относительно кукольного домика, точной копии того, что Арслан построил ей на дереве. Не прекращался он вплоть до пятнадцати лет, но я решил, что мой подарок будет получше. Планировал подарить на восемнадцать, но гребанные проблемы в нашем деле не дали тогда завершить к сроку, а дарить неготовое не хотелось. Для нее хотелось самого лучшего, вот я это лучшее и создал. Лучше поздно, чем никогда.
Я ничерта не умею сдерживать свои эмоции, более того, я даже не пытаюсь, оно мне нахрен не сдалось по одной простой причине — поздно пытаться стать нормальным, если тебе уже шандарахнул сорокет, и в висок постоянно долбит какая-то нездоровая херь. Но пугать Свету не хочется, не для такого мудазвона, как я, она создана. Ой не для такого, но самое гадкое, что я не отдам ее никому, теперь уже точно, хоть ты разорвись на части.
—Еще раз увижу тебя рядом с ней, раскатаю на асфальте, — прошипел, хватая мудака за грудки.
—Макар, верно? Я не знал, что у тебя есть свои виды на нее, нужно четче ориентиры обозначить. А то так выходит, что только ты о них и в курсе был. Не делается так, мужик, — не сопротивлялся, лишь улыбался. И бесит меня его улыбочка правильного образца для подражания. Но прав. Во всем.
Кирилл все-таки нормальный мужик, это я понимал и понимаю, но меня все равно накрывает.
Сжимаю внезапно заснувшую на диване Свету в объятиях и перевариваю сегодняшний день. Ничего классного в том, что я сорвался, однозначно, нет, но, впрочем, я бы и не сорвался, если бы на месте Светы была любая другая. Я бы даже не сказал ничего, было бы так все равно, учитывая, что я даже практически не помнил имен всех тех, с кем спал.
Поправка, я даже с ними не спал, так, натягивал, а затем уходил. Даже с Наташкой по молодости не спал, нет, я стремился домой, чтобы не дать отцу снова вызверится на Надю. Хотя, однозначно, причина была не только в том, что я хотел защитить ее, причина была и в том, что я до жути брезглив, не поморщившись не мог вытерпеть даже обычных касаний, не говоря уже о том, чтобы было нечто большее.
За что однажды Наташа не выдержала, да любая бы на ее месте не выдержала. Это сейчас она пыталась просто быть рядом, соглашаясь на любые условности, а раньше ведь пыталась мозг полоскать.
—Поцелуй меня, — шептала, прижимаясь ко мне всем телом.
А я смотрел на нее и видел совсем не то, что хотелось бы. Другого человека и другую реальность.
—Не кроши мне мозг, — отмахнулся неглядя, мечтая поскорее остаться в тишине.
—Это ты только ее бы целовал, да? Чертов извращенец! Да она твоя сестра, убогий! — замахнулась, но ударить так и не смогла. Перехватил ладошку и прошипел:
—Закрой свой поганый рот!
Наташу это взбесило, да и я хорош, не умел сглаживать углы.
Сейчас я уже осознаю, что это была не такая любовь, скорее больная, и даже рядом не стояла с тем, что я чувствую сейчас к Свете. А раньше ведь только-только научился сублимировать в боксерском клубе лишь бы не думать, не мечтать, Надя улетела учиться, и у меня не было больше триггеров, кроме одного, регулярной взбучки отца и его острого желания сделать меня таким же, как и он, по образу и подобию.
А чтобы все было максимально гладко, грозил мне Надей, грозился, что отдаст своему другу-ублюдку, который спал и видел иметь молодую жену. Предыдущая ведь стала на целых пару лет старше. Вот я и выгрызал свободу ей, а на конкретные угрозы мне, что он все якобы выложит в полиции, было плевать. Посадили бы и посадили. Это дело такое, я ни на секунду не пожалел, что угрохал ублюдка, попытавшегося навредить Наде. Так поступил бы снова и снова, хотя именно с этого момента моя жизнь пошла не в то русло, а понятия «хорошо» и «плохо» навсегда выветрились из лексикона и из жизни заодно.