Э клана Мишельер (СИ)
— Сейчас объясню. — Принцессу ее реплика не остановила, напротив, Эва Сабиния, похоже, осталась ею довольна. — Я не ментальный маг, не телепат и не могу внушать другим свою волю. Но зато никто не может ни прочесть меня, ни внушить мне какую-нибудь идею. Только обычным путем… Меня тогда настроили против тебя две мои фрейлины. Уболтали, вот я и согласилась, как дура. Я вчера проверила, они обе не помнят, с чего вообще решили, что ты не та, за кого себя выдаешь, и откуда узнали про этих двух идиотов.
— Спасибо! — Моментально отреагировала Габи. — Мне неудобно было спрашивать, все-таки подруги… Но было обидно.
— Прости! — очень по-свойски улыбнулась Эва Сабиния. — Уверяю тебя, когда мы закончим, ты поймешь, что я о тебе думаю на самом деле.
— Да я и не сомневалась, собственно… — Деликатно сдала назад Габи.
— Знаю, что ты не злопамятная, — уже откровенно рассмеялась принцесса. — Но давай все-таки вернемся ко мне. Я вижу магию, Габи. У твоего брата сила такая, что ее даже не оценить. И еще он гений, его мозг великолепен… Маги жизни видят то, чего не видит больше никто. Ты тоже умная. Не такая, как твой брат, но умнее большинства людей, которые нас окружают. И ты единственная, насколько я знаю, у кого так стремительно растет сила. Совсем недавно у тебя был одиннадцатый ранг в стихии Огня, а сейчас выше пятнадцатого в стихии Воздуха, тринадцатый — Огня и десятый — Воды и Земли. Таких сильных магов в империи всего полтора десятка, включая моего отца, меня и твоего брата. Это честь для меня, что ты… А кстати, мы все еще подруги или уже любовницы? — на полном серьезе спросила Эва Сабиния.
— Это зависит от того, как ты относишься к тому, что хотела со мной обсудить. — Это была чистой воды импровизация, но Габи предположила, что принцесса уже знает о Гийоме, и не ошиблась.
— Ты о графе Сентонж?
— О нем, — подтвердила Габи.
— Тогда, я хочу услышать от тебя все, что ты готова мне сказать, — абсолютно спокойно предложила принцесса.
— Мне нужен мужчина, — чуть пожала плечами Габи. — Впрочем, это не новость. Мы об этом, если помнишь, уже говорили. Гийом хорош в постели и с ним не стыдно выйти в свет. Это не любовь, если быть честной не только перед тобой, но и перед собой. Не любовь. Но он мне симпатичен, и, если все и дальше будет развиваться так, как идут дела сейчас, я, пожалуй, вышла бы за него замуж, чтобы родить от него законных детей. Он знатен, но не настолько, чтобы не войти в мою семью. Тем более, он беден, знаешь ли. Но, как отец моих детей, он был бы неплох. Красив и Дар у него есть…
— Ты же понимаешь, — решила она все же объяснить Эве Сабинии свои непростые обстоятельства, — я должна родить для клана не менее трех детей, и хотя бы одного мальчика. Иначе род умрет вместе со мной и Трисом. Кстати у Марии точно такая же судьба: родить наследников. Но Трис может хотя бы завести любовницу или двух. Да хоть десять любовниц. Признает бастардов и вся недолга. А нам с Марией придется рожать самим.
— Мне тоже, — кивнула Эва Сабиния. — И не думай, что я не понимаю. Но мне надо было услышать тебя, чтобы понять, в каких отношениях мы с тобой находимся. И вот, что я тебе скажу. Если все так, как ты обрисовала, то это даже хорошо. Мы будем любовницами, но нам друг от друга детей не завести. Ну и, вообще, раз тебе нужен мужчина, то пусть он у тебя будет. Я про это уже думала и решила, что такое положение дел для меня приемлемо. А для тебя?
— Для меня тем более! — призналась Габи, на самом деле, опасавшаяся худшего. — И чтобы больше к этой теме не возвращаться, я тебя к твоему мужчине тоже ревновать не стану.
— И правильно сделаешь, — поморщилась принцесса, — потому что мне, в отличие от тебя, мужчина нужен только для размножения. Мне ведь тоже надо будет родить трех-четырех детей, да еще и усыновить кого-нибудь, пока маленькие. Иначе так из кризиса никогда не выйдем. Стране нужна твердая власть с императором и гарантированными наследниками.
Что ж, намерения принцессы не изменились, и, хотя Габи не верила, что все будет так просто, для начала это было лучше, чем ничего. Ссорится с Эвой Сабинией она не хотела не только потому что речь шла о принцессе-наследнице. Эва ей нравилась, и сама по себе. О любви речь, разумеется, не шла. Во-первых, потому что Габи не была законченной лесбиянкой, какой, судя по всему, была сама принцесса. А, во-вторых, потому что ее темперамент, судя по всему, не предусматривал настолько сильного напряжения чувств. Впрочем, Габи допускала возможность, что она просто еще не встретила того, кто сможет по-настоящему зажечь ее сердце.
— Значит, ты не отказываешь мне от дома? — криво усмехнулась Габи, почувствовав, что сейчас самое время для ее реплики. — Коньяк будешь?
На столе кроме фарфорового кофейного сервиза и серебряного кофейника, установленного на спиртовке, находился графинчик с жидкостью характерного типа и два снифтера[1]. Кофе ей пока не хотелось, но вот коньяка она бы выпила.
— От дома не отказываю, — ответила между тем принцесса на ее вопрос. — Коньяка налей, будь любезна. И не сочти за труд, дорогая, разлей, пожалуйста, кофе.
Вообще-то, быть виночерпием будущей императрицы не зазорно. Тем более, что это была просьба, а не повеление. И обращение, брошенное вроде бы в шутку, показалось ей вполне уместным.
— Могу я задать вопрос? — спросила Габи, разливая коньяк.
— С ума сошла? — подняла бровь Эва Сабиния.
— Возможно…
— Спрашивай!
— Ты ведь видишь мои щиты? — спросила Габи, отставив графин в сторону и принимаясь за кофейник. — Ты видишь мою магию сквозь щиты?
— Плохо, но вижу, — подтвердила принцесса. — Не спрашиваю тебя, кто обучил тебя такому чуду, но я пока таких мощных блоков ни у кого не видела и даже не знала, что такое возможно. Впечатляет! Давай выпьем, и я скажу тебе одну крайне неприятную вещь.
— Без коньяка никак? — поинтересовалась Габи, возвращая кофейник на место и поднимая взгляд на любовницу.
— Давай все-таки выпьем! — попросила Эва Сабиния.
— Как скажешь, — пожала плечами Габи. — Я не против. Под тост или ну его?
— Ну его, — усмехнулась в ответ принцесса и сделала пару довольно-таки больших глотков.
Габи тоже выпила. Но пила медленно, смакуя вкус и аромат практически божественного напитка, достоинства которого научилась ценить совсем недавно.
— Переходим к неприятностям, — предложила Габи, покончив с коньяком.
— Боевое тело, — сказала Эва Сабиния, остро посмотрев Габи в глаза. — Тебе знаком такой термин?
«Значит, вот о чем пойдет речь, — поняла Габи. — В принципе, не странно. Ее ведь учат с раннего детства, и она знает многое о том, о чем я даже не догадываюсь…»
— Третья фаза, — сказала она вслух. — Знаешь, о чем говорю?
Эва Сабиния умела держать себя в руках, не всегда, и совсем не так, как это делала Габи, но, в целом, очень хорошо. Но сейчас… Увидев, что происходит с принцессой, Габи встала, подошла к ней, достала из кресла, как ребенка, хотя Эва Сабиния была довольно крупной девушкой, — что называется, девушкой в теле, — прижала к груди и поцеловала в макушку.
— Не надо меня хоронить, — сказала она. — Я все еще жива, и значит у меня есть надежда.
— Тристан знает? — спросила тогда принцесса, продолжая прижиматься к Габи и не поднимая на нее взгляда. — Хотя зачем я спрашиваю. Конечно же знает.
— Тристан говорит, что в свое время наш отец каким-то образом защитил его от превращения в темного охотника, — решилась Габи. — К сожалению, он не знает, как. Но факт, что это возможно. Он будет искать решение. Мы ведь сможем воспользоваться вашей библиотекой и архивом?
— И ты еще спрашиваешь?! — возмутилась Эва Сабиния, поднимая к Габи лицо. — Все, что захочешь! Все, что сочтешь возможным! У меня есть несколько лично преданных мне целителей. Если понадобится их помощь…
— Спасибо! — Габи наклонилась и поцеловала принцессу в губы.
Это показалось ей уместным, и правильным. И, по-видимому, Эва Сабиния тоже посчитала ее жест необходимым и достаточным. Она приняла поцелуй, но не позволила себе пойти дальше, чем было возможно в этот день и в этот час в ходе, возможно, самого важного разговора в ее жизни. Во всяком случае, так поняла это Габи, когда, разорвав поцелуй буквально там, где пресекалось дыхание, принцесса отстранилась от нее и сказала, преодолевая бурное дыхание едва не задохнувшейся женщины: