Эртомикон: Энеральд Гаргонов (СИ)
Окружающие переглянулись и решили, что стихов не надо им.
— Жаль, а столько идей было… Хотя, знаете что? Дайте силу мне Самсона. Дайте мне Сократов ум. Дайте лёгкие Клеона, оглашавшие форум. Цицерона красноречье, Ювеналовскую злость, и Эзопово увечье, и магическую трость!
— Каин хватит! — завопила Гиана. — Дрог тяжело ранен! Он не приходит в себя, — чуть тише добавила она, и глаза её намокли, слёзы полились по щёкам, стремясь к губам.
Ухмыльнувшись, я сказал: — Ты лучше посмотри на него. Он лыбится.
— Что? — непонимающе заозиралась она.
Дрог, с трудом подняв руку, указал на мою лысую макушку, и прокряхтел: — В следующий раз, это я тебя ударю в яйцо.
— Бей в лицо, коли в яйцо! — поддержал я друга.
— Ах ты! — ударила Гиана полотенцем хитрого орка. — Ты! — слёзы градом полились. — Да ты! Ты…
Я предпочёл не лицезреть эту сцену и вышел.
На улице же, начал рассуждать:
— Интересно, как Дрог смог влюбить в себя Гиану за столь короткое время… Да к тому же, они разные виды. Или я что-то не понимаю?
— Она Гиана. Вот что не так в твоих суждениях, — начал объяснять Алёша.
— Это же её имя, да?
— Нет. Это её род. Имя же ей — Едвинда.
“Да меня окружают одни дворяне… Чтобы бы с вас всех такого поиметь…” — потирает извилины мутная мозговая шестерёнка.
— А чего никто её по имени не зовёт? Сложно выговариваемое, да?
— Спроси её сам, я не знаю.
— А если она забеременеет, она умрёт при родах? — продолжил я задавать вопросы.
— Не думаю, к тому же, у неё гарантировано родится дочь, и неважно какой расы будет отец.
— Это всё потому, что она Гиана, да?
— Угху, — синхронно кивнули братья.
— А Дрог? Он из оркских дворян?
— Достаточно того, что он коричневокожий. К тому же, в глазах окружающих ты его сильно поднял. Он единственный кто с тобой, кроме нас, открыто общается. Остальные боятся. К тому же, Едвинда последняя из своего рода. Она может делать всё что захочет, пока престиж её семьи не упадёт на столько, чтобы она перестала быть дворянкой. Или пока её не убили…
Мы долго беседовали о всяком. Ближе к ночи к нам присоединился Древобор, он не переставая твердил о том, какая Ольга умница, и что мне нельзя её потерять, видно она ему что-то наговорила про меня. Так же, князь безвозмездно отдал мне лучшую свою кольчугу и полуторный меч, от щита я отказался, больно запарно его таскать. И так рюкзак набит всякими полезностями.
Вместе с плащом в викторианском стиле я выглядел как самый настоящий граф Дракула, жаль, что это имя ко мне так и не прижилось.
Нас следующий день пошли разговоры о делегации в земли Кумо и крысолюдов, где-то в Аверианских горах. Они, как и мы, воюют с гномотварями, неплохо было бы создать союз.
Лагерь не снимали ещё три недели, за это время Дрогу стало лучше, и я полностью восстановился, так же были собраны все трофеи, почтены и захоронены мёртвые, большинство раненых встали на ноги… или умерли и были сожжены. Знатных крысолюдов и древолюдов куда-то увезли.
Древобор выполнил все наши договорённости, и я вместе с делегацией под командованием Бамрора усталости отправился до ближайшего города людей за пределами леса. Перед этим Ольга вышла проводить нас. Она, почему то краснела при виде меня и смотрела в пол, когда отдавала мне магическую трость, в навершии у которой был огромный красный камень.
К сожалению, Тугарин и Алёша со мной не пошли. Они уже слишком стары, к семье хотят возвратиться. К тому же, если они выйдут из леса, то потеряют милость Кощея, что для них равносильно смерти.
В последнюю ночь перед отбытием каравана на улице резко понизилась температура. Даже пара животных пала, не выдержав холода.
Пытаясь найти хоть что-то, что поможет мне не отморозить уши, я нашёл у себя в шатре цилиндр, жаль, конечно, что не шапокляк, но выглядит стильно, решил надеть.
Мне, кстати, магическую трость дали!
Тогда я подумал и решил продолжить стихотворение, мало ли что ещё сбудется:
Дайте бочку Диогена;
Ганнибалов острый меч,
Что за славу Карфагена
Столько вый отсек от плеч!
Дайте мне ступню Психеи,
Сапфы женственный стишок,
И Аспазины затеи,
И Венерин поясок!
Дайте череп мне Сенеки;
Дайте мне Вергильев стих, –
Затряслись бы человеки
От глаголов уст моих!
Я бы, с мужеством Ликурга,
Озираяся кругом,
Стогны все Санкт-Петербурга
Потрясал своим стихом!
Для значения инова
Я исхитил бы из тьмы
Имя славное Пруткова,
Имя громкое Козьмы!
— Имя твоё и так громко, как бы нам не оглохнуть… — возникала Гиана…
— Теперь моя очередь! — обрадовался Дрог.
Эпилог
Эпилог
“Как хорошо, что я не герой какой-нибудь книги, а то спокойно жить мне не дадут.” — выбравшись из леса, подумал Энеральд Гаргонов.
“Как бы не так…” — дочитав первую часть книги, Вармот усмехнулся от безвкусности автора и что-то записал в свой блокнот. Выйдя в соседние помещение и сняв белые перчатки с маской, оставил в центре огромного стола на специальной подставке зафиксированной Эртомикон и хорошенько потянулся. Он устал бережно переворачивать страницы огромной древней книги.
— Сколько же у меня ещё работы, — промямлил он, выходя из комнаты напоминающую лабораторию безумного учёного, и направился покушать.
По дороге в первоклассное заведение, он встретился со своим начальником и, по совместительству, дядей. Они говорили о всяком, в конце концов, речь зашла о наследии древних, которое они изучают. Вармот внимательно слушал об артефакте, который проливает свет на совет тринадцати. Он узнал, что изначально было двенадцать Нефилимов, но потом оказалось, что одна из них беременна, что было непозволительно. Дядя изучал жизнь женщины Нефилим и начало жизни тринадцатого члена совета.
— А мою книгу чертовски сложно переводить и ещё сложнее понять, — пожаловался дяде молодой, но перспективный учёный. — Чёртов язык Предтеч. Вот не могли написать на каком-то более распространённом и, самое главное, простом языке? Сидишь, кое-как что-то понимать начинаешь, а там оказывается, что неизвестно кто представился Нефилимом на забытой планете. Надеюсь, не только поэтому книга написана. Да и вообще, кто такой этот Энеральд? Я попросил поискать в архивах, там не нашли никого похожего. Да о нем просто ничего нет. Почему Предтеч о нем написали? Может он вымышленный герой? В тоже время, в самом начале сказано: “Жизнеописание Великого и Великой”. Я думаю, это название книги. В общем, у меня одни вопросы, дядь…
Утром следующего дня Вармот снова заперся в своём “логове”, но не обнаружил место, где он вчера остановился. Но зато обнаружил новый “конец”
“Последние слова первой части просто исчезли”, — п одумал Вармот, разглядывая меня.
Знаешь, Вармот, — на странице книги появились новые слова, — разглядывать внутренности невежливо. А может, мне поглядеть на твои? Как ты на это смотришь?
— Что за? — ответил Вармот мне.
— Что? Я ничего не говорил! Откуда в этой книге моё имя!?
— Тише ты. Услышат нас, не дай Бог. Понял, да? Не дай Бог…
— Не-не-не-не, — лихорадочно выплёвывал буквы учёный. — Ты же просто книга. — И тут он понял одну вещь: — Ты опасный артефакт, — прошептал Вармот и рванул к рычагу безопасности на стене. — Надо срочно тебя изолировать.
— Куда это ты ручки свои потянул? К ручке? Хах, — н ежно улыбнулась я.
В этот момент книга захлопнулась, явив на корешке ужасающие алые глазища. Её страницы стали зубами, её закладка стала язычком, сладко подзывающим учёного.
— Человечек, зачем ты пытаешься убежать?
Вармот не успел дёрнуть за рычаг, тут уже был в её “руках”, ему оставалось лишь броситься к двери, что он и сделал.
Учёный судорожно дёргал ручку, пытаясь открыть злополучную дверь, но она все никак не поддавалась. И вскоре он с ужасом осознал почему.