Эртомикон: Энеральд Гаргонов (СИ)

Следом улетает на тот свет вторая псина, с дыркой в горле от клинка. Третья оказалась порасторопней и даже укусила меня за правое предплечье, к глубокому сожалению для неё, правое предплечье — это аугментация. Прокусить можно кожу и задеть мягкие ткани, но не более, оторвать мне руку, этот зверь неспособен.
Правое ухо. Мозг. Левый глаз. Клинок прошёл насквозь. Третий труп. Три быстрые смерти, ни единого визга. Впереди своего часа ждут остальные моих жертвы.
Женщина умерла быстро, не мучаясь, собака играюче снесла ей голову и теперь тащит за ногу куда-то. От мужика уже мало что осталось.
Поняв, что незаметно подобраться я не смогу. Достаю тяжелое копье. Два лёгкий пришли в негодность после моих попыток убить змею издалека. До псины шагов тридцать. Беру копьеметалку, целюсь и бросаю. Копье чиркает по ноге зверюшки. Остатки стаи обращают на меня внимание. Теперь я один против трёх монстров. Не так уж и плохо, да?
Втыкаю последнее копье чуть правее себя, чтобы не мешалось за спиной. Убираю левый клинок. Становлюсь в боевую стойку и, чуть согнув руки, покрепче хватаю Гуань Дао.
Стая ведет себя, как единый организм. Две собаки медленно заходят с флангов. В это время та, которая по центру, отвлекает меня. То подбежит ко мне и облает, то скалясь и рыча, отступит.
Ждать, когда ко мне зайдут в спину я не стал. Начал понемногу отходить влево, не отводя глаза от центра. И когда расстояние между мной и больно умным крокодилом стало критическим, шавка, решив что не заметили, прыгает на меня, я молниеносно поворачиваюсь и располовиниваю её глефой.
Две оставшиеся животины тут же кинулись на меня. Обратная сторона глефы ударяет в грудь одной, та, взвизгнув, падает на землю, другая же получает клинок богомола в свою длинную шею.
Чудом выживший монстр, безумно оглядевшись по сторонам, дает деру. Но как бежать без задних ног?
— Хэ. Никак, да? Пизда тебе зубастик ёбаный, — уже привычным движением пронзаю живот и, наслаждаясь визгами, начинаю крутить глефу, наматывая кишки.
Выбив клыки на память, отрезав хвост, оставляю труп в покое. Хвостик мне приглянулся, собрав все шесть, вспоминаю про девушку. Она, спрятавшись за поваленным деревом, закрыв рот руками, стараясь не дышать и не двигаться, смотрела на бойню и сбор трофеев.
Когда мы с ней встретились взглядом, её затрясло.
Убираю глефу за спину, запихиваю хвостики в саморучно сделанный из шкур поясной мешок и начинаю медленно подходить к насмерть перепуганной барышне, та, в свою очередь, падает на землю и начинает медленно отползать.
В отражении её голубых глаз я видел, как к ней подходит некто длинноволосый, длиннобородый, одетый в шкуры невиданных зверей, с ног до головы в кровищи, с костяными ножами на поясе. Там же смотанная змея и пёстрая птица, из глаза которой торчит заостренное ребро, исполняющее роль крюка. Одним словом — людоед.
Я решил не подходить слишком близко, поправив плащ из шкуры местных пантер, сел на поваленное дерево и, помахав рукой, поприветствовал.
Стройная красивая девушка с темно-фиолетовой кожей, с длинными черными волосами, в изодранном изумрудном платье, сквозь дырки которого виден бюст размера так эдак третьего, весь в мелких ссадинах.
А напротив сидит дикарь в шкурах и с трупами. Хорошо, что я не краснокожий, она бы тогда сразу самовыпилилась.
Неловкие попытки познакомиться, нарушили непонятные голоса позади меня.
— Видимо хозяева зверушек пожаловали. Ты сиди здесь, а я посмотрю, сколько их там и кто они, — пальцем приказал девушке сидеть, а сам пошел за оставленным копьем, попутно размышляя о том, почему я всегда что-то говорю вслух. С ума начал сходить?
Взял копье, бесшумно направился к дереву, чтобы спрятаться за ним. Через пару минут на место бойни вышли два легко одетых черномазых полурослика с факелами и плетками. Хоть и были уже сумерки, но я прекрасно видел, может быть, они как куры, чуть стемнеет — сразу слепнут.
Кожаные штаны и грязные ободранные подобия рубашек — я не рассматривал в качестве добычи, а вот две плети могут пригодиться.
 
— Во уроды, — прошептал я, увидев их рожи.
Все перекошенные, с язвами, покрытые коростой. У одного были в коллекции и заячья губа, и кроличьи зубы. У второго копье в бочине.
После меткого попадания бросаюсь в атаку на полулюдов, которые, к моему удивлению, уже пришли в себя. Полузаяц метким ударом хлыста выбивает у меня из рук Гуань Дао, второй, с копьем в груди, осев и захлебываясь в собственной крови, с трудом единожды бьет хлыстом по моим ногам, взрывая кожу и оставляя кровоточащие раны. Но я неостановим.
Метра за два до стоящей на ногах жертвы, я получаю от неё ещё один удар. Хлыст мертво наматывается мне на правую руку. Полурослик выхватывает кинжал и тянет хлыст на себя. Перспектива насадиться на кинжал мне не улыбалась, поэтому я, раскрыв клинок, насаживаю его первым. Повертев жало туда-сюда и сделав дырень в пол глуди, отпускаю уродца в иной мир. Второй к этому времени уже сам сдох.
Осмотревшись, сразу же потушил факела в крови. На секунду задумавшись над этичностью грабежа, я решил опираться на Маркса. Если я правильно помню, он говорил, что первоначальное накопление капитала происходит путем грабежа.
Взяв две плетки и сняв две пары кожаных сапог с длинными голенищами, конфисковал кинжалы.
Брезгливо обшманав тёплые тела, в маленьких сумочках нашел пару каких-то монет и огниво, больше ничего дельного не было. Мелочевку запихнул обратно в мешочки и повесил себе на пояс.
— Даже карманов нет. Дикари ебаные…
Не успев вдоволь повозмущаться и отойти от трупов, слышу, как какие-то недобитки сзади кричат. Без ненужных действий бросаюсь к девушке, всучаю ей в руки плетки и одну пару сапог, вторая в руках у меня, закидываю зарёванный третий размер груди на плечо. Мягкая задница падает мне на руку. Дивица же не издала и звука, лишь тихо шмыгнула носом.
Обернувшись, вижу, как целая толпа низкосраких уродцев с копьями, плетками и короткими обоюдоострыми мечами, с одним небольшим отростком, больше похожими на оружие из секс шопа, выбегают и вляпываются в свежую кровь. Один счастливчик, выставив перед собой острый дилдак, поскальзывается и падает прямо на него, проламывая грудину и, ползая в крови, хрипя, выпучив глаза, в судорогах, кровавой пеной исходит на нет. Его товарищи, вытянув физиономию от ученноной бойни, неподвижно стояли, боясь идти вперед, лишь глаза беспорядочно бегали то по мне, то по ошметкам существ.
Я, пригнувшись как провинившееся собачка, по одному шажку начав уходить за холм, встретился глазами с полуросликом в костюме с широкими рукавами и штанами, подобием дерьмового пластинчатого доспеха, закрывающего грудь, и в огромной шляпе с перьями на покрытом фурункулами голове.
— ИРГХ ГРУАЛ КАЛБА! — вдруг завопил он, указывая на меня своим мечом.
Ждавшие команду гномы, облизнув губы, один даже засунул язык в нос, с зажжёнными факелами бросились за мной.
Все же побежали, — подумал я и, чуть подбросив девушку, чтобы поудобней было, сорвался с места.
Отзвук шагов от мокрой после вчерашнего дождя земли, хруст веток под ногами, редкие мелодичные возгласы у меня под ухом — всё это никак не помогало заглушить крики чипиздриков. Гнаться за мной им не мешали ни рост, ни незнакомая местность. А ведь даже я, с перепугу, начал забывать в какой стороне мой новый дом.
Миновав заросли местного кустарника, взобравшись на небольшой холм, увидел до боли знакомую картину. Огромный кошак раздавленный не менее огромным бревном. К моему сожалению, забрать добычу времени не было. К моему счастью, я знал, куда теперь бежать.
Задерживаться было нельзя. На пятки наступали уродцы с вертикальными затруднениями. Чуть отдышавшись, побежал дальше, стараясь собирать по пути как можно больше ловушек, благо я заранее много нарасставлял.
Примерно через полчаса моё сердце начало отказывать. Жесткое непреодолимое существо, которое так и норовит выскочить и лишить меня жизни, единственное, что его сдерживает, — это крики угодивших в мои ловушки полуросликов. Кому-то не посчастливилось упасть в волчью яму, кто-то попался в силки и сломал ногу. Я даже видел, как один, перепрыгнув яму с кольями, угодил носом в рогатину, но не умер, лишь уронил факел, превратив лес в голодное всепожирающее пламя.