Раскрепощение (ЛП)

— Пусть это будут твои ложные убеждения, — смеётся Кэл.
Я обхватываю голову руками. У меня сейчас есть заботы поважнее, чем это дерьмо.
Белль узнала меня.
Ужас перерастает во что-то другое. Может быть, удовольствие? Удовлетворение от того, что она знала. Она ответила на поцелуй, кончила, как гребаный чемпион, и она знала, что это был я. Значит, ей понравилось, что это был я, или же она была так поглощена моментом, что ей было всё равно. И то, и другое обнадеживает.
— Она была недовольна? — спрашиваю я Джен.
Она пожимает плечами.
— Если и была, то, конечно, не сказала об этом. Давайте обсудим ее следующий сеанс, пока мы все здесь?
Зак со стуком ставит свою кружку на стол и тяжело встает.
— На сегодня с меня хватит непристойных разговоров, спасибо. Мне нужно сегодня или завтра разобраться со счетами за первое полугодие. Спасибо за веселье.
Я рассеянно смотрю ему вслед, когда он уходит, но мой мысленный взор прикован к Белль. О чем она думает, что чувствует.
Одно я знаю точно.
Мне нужно увидеть ее.
Глава 18
Белль
Ты дома? Могу зайти?
О нет.
Я отхожу на шаг от телефона. На экране блокировки появляется сообщение от Рейфа в WhatsApp.
Я действительно дома. И почти уверена, что не хочу его видеть.
Но в глубине души надеюсь на это.
Оставляю сообщение непрочитанным и бегу в ванную, где чищу зубы, расчесываю пальцами волосы и распыляю духи в воздух, прежде чем окунуться в облако аромата, так что от меня приятно пахнет, но не так, как будто только что вылила на себя целый флакон.
Только тогда сдержанно и непринужденно отвечаю.
Да, конечно.
К счастью, я еще не отправляла треску в духовку. Не хочу, чтобы квартира пропахла рыбой.
Я осматриваю кухню своих родителей. Она безукоризненно чистая и заставлена приборами и приспособлениями из нержавеющей стали промышленного производства. Мама обожает готовить, а папа часто приглашает гостей, поэтому кухню сделали такой, чтобы даже кейтеринг мог развернуться на полную катушку.
Я как раз откупориваю бутылку "Sancerre" — для этого мне понадобится вино, — когда раздается звонок в дверь.
Сглатываю.
Когда открываю дверь, на пороге стоит Рейф, выглядящий таким же горячим, восхитительным, идеальным, сексуальным, порочным и опасным, каким был прошлой ночью в баре.
И, предположительно, таким же он был и после бара, в той комнате, когда его губы и руки были на мне.
На нем его обычная повседневная униформа — белая рубашка с открытым воротом и так хорошо отглаженная, что вы бы никогда не догадались, что он носил ее весь день, и брюки, которые, я знаю, откроют мне потрясающий вид на его идеальную задницу, если он пройдет передо мной. Его волосы немного взъерошены, а в карих глазах светится беспокойство.
Беспокойство, которое заставляет меня чувствовать себя особенной и немного злит, потому что я не хочу, чтобы он относился ко мне как к хрупкой невинной жертве.
— Входи, — произношу я. Прежде чем он успевает предпринять что-нибудь неловкое, вроде поцелуя, я поворачиваюсь и веду его на кухню. Я могу втайне радоваться, а может и нет, что на мне только короткие шорты и хлопковая майка поверх спортивного лифчика. Возможно, вид моих обнаженных рук, ног и груди напомнит ему, что прошлой ночью он был увлечен «хрупкой девственницей».
Как и ожидалось, когда я оборачиваюсь, его глаза нацелены на мой зад, и это выглядит как маленькая победа.
— Вина? — спрашиваю я, стараясь не ухмыляться. Поднимаю бутылку. — Я как раз собиралась налить бокал.
Он колеблется.
— Э-э, конечно. Спасибо.
Пока я наливаю, он хрипло говорит:
— Я хотел проведать тебя. После вчерашнего вечера. Узнать, как ты себя чувствуешь.
— Все хорошо, спасибо, — отвечаю я самым беззаботным голосом.
— Отлично.
Наступает неловкая пауза. Я протягиваю ему бокал вина.
— За нас. Счастливой пятницы.
Он поднимает его и произносит:
— Счастливой пятницы.
Снова молчание.
— Эм. Я знаю, что ты говорила с Джен ранее, — говорит он.
— Говорила. — я позволяю его невысказанным словам повиснуть в воздухе. Мне нужно, чтобы он произнес их.
  
— И она подтвердила, что я был… на твоем сеансе прошлой ночью.
Я облизываю губы.
— Да. Но я уже сама это поняла.
Он вздыхает. Боже, он великолепен. Такой красивый мужчина. Его карие глаза изучают мои, и если бы мне не было так неловко, меня бы позабавило, что парень, который переспал бог знает со сколькими женщинами, находит этот разговор таким мучительным.
Не поймите меня неправильно. Я тоже. Но у меня нет опыта в подобных вещах. Для Рейфа это должно казаться пустяком.
Возможно, он лучше в постели, чем в послесловии.
Готова поспорить, он действительно великолепен в том, что касается секса.
Не то чтобы я даже знала, что это значит.
— Ты злишься, что я участвовал? — спрашивает он.
Я обдумываю вопрос.
— Я не злюсь. Чувствую себя просто немного сбитой с толку. Уязвимой. Как будто это дало тебе дополнительное преимущество передо мной. Ты знал, а я нет. Что ж, я разобралась с этим, но не благодаря тебе.
— Понимаю. — он подходит на шаг ближе, не сводя с меня глаз. — Но мне трудно даже отдаленно сожалеть об этом. Это меня возбудило.
— Помешанный на контроле, — бормочу я, хотя меня это тоже возбудило, и в этом-то и проблема.
Меня злит, что Рейф был в курсе плана, а я нет. Что мне пришлось самой разбираться в этом. Что человек, которого я знала, сосед моих родителей и к тому же мой куратор, — принял участие в чем-то настолько сокровенном без моего ведома или согласия, когда я открылась ему всей душой.
Но прошлой ночью? От осознания того, что он был рядом, все стало лучше. Это придало всему происходящему яркости. Придало смысл. И я не могу придраться ни к одному его поступку.
Он был идеален.
Стоять здесь, на кухне мамы и папы, разговаривать с Рейфом и знать, что я была с ним прошлой ночью — действительно странно. Это словно у нас был пьяный роман на одну ночь, только я была трезвой, и секса не было, и все это было срежиссировано, и я была не только с ним…
Боже. Это правда странно. Я не понимаю, как мне себя вести.
Что я должна чувствовать.
Он смеется над помешанным на контроле.
— И что?
Я пытаюсь сердито на него посмотреть.
— Слушай. — он делает глоток вина и ставит свой бокал на стол. Теперь Рейф рядом, и меня охватывает трепет от того, что мы находимся наедине. — Вероятность, что я буду вовлечен, всегда была довольно высокой. Я чувствовал ответственность. Я ведь знаю твоих родителей. Хотя сейчас не хочу об этом думать. — он потирает лоб. — Но ты понимаешь, что я имею в виду. Я хотел убедиться, что для тебя все будет хорошо, насколько это возможно. Хорошо, но также, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Мне нужно было проследить за всем, но я не хотел говорить тебе об этом заранее, чтобы тебе не было дискомфортно.
С тех пор, как он сказал «ответственность», у меня в животе постоянно что-то сжимается.
Ух.
Боже, какая я глупая. Рейф настоящий ловелас, и делает эти вещи каждый божий день. Он все время трахает женщин, ласкает случайных девственниц на стороне, воздействуя на них своей магией, заставляя их чувствовать себя самыми желанными женщинами на земле на те несколько восхитительных минут, прежде чем он перейдет к чему-то более извращенному, чем я могу себе представить.
Хорошо.
Безопасно.
По сути, он ведет себя как учитель. Пытается донести до меня, что я его маленький ученица, по крайней мере, была ей прошлой ночью. Что он взрослый, что есть определенные правила для того, как он себя ведет и чему меня учит. А его подтекст? Ради бога, малышка, не влюбляйся в своего учителя.
В один миг он заставляет меня почувствовать, что мы были соучастниками преступления прошлой ночью, с химией, разгоревшейся между нами благодаря тому поцелую и его рукам, придающим волшебство, а потом внезапно я превращаюсь в простую девочку, не понимающую, как ей вести себя со взрослыми.