Иной Мир (СИ)

— Валить конечно надо, но вы дятлы не забыли, зачем мы в цвета восточных баронов нарядились? Вы ведь убили всех свидетелей, не оставив никого для донесения информации о убийстве сынка графа.
— Да ладно тебе, командир. Не ругай парней за хорошо выполненную работу. Я предлагаю сделать крюк вокруг леса. Попадемся на глаза спешащих сюда егерей, они и разнесут весть. А что? Заводные лошади у нас есть, успеем уйти.
  
— Хорошая мысль. — Вынужден был согласиться Карм. — Тогда по коням.
Большинство наемников уже скрылось в лесу, когда двое последних, переговариваясь между собой, достали сверкающую диадему. Спрятанную на обочине.
— Что я тебе говорил. — Обратился один к другому. — Денежная будет миссия. Вернемся в Уртанию, продадим эту безделушку и сможем жить словно короли. Купим по трактиру, будем в гости друг другу заглядывать, женками хвастать.
— Ага. — Довольно протянул второй.
…
Винсент Алью, проводил взглядом скрывшихся в лесу бойцов восточных баронов. «Да каких к демонам баронов, наемников Уртании» — поправил себя парень.
Дрожащими руками расстегнул камзол и извлек весящий на шнурке амулет невидимости. Редчайшая и невероятно дорогая штука, создаваемая сильнейшими из магов артефакторов, исключительно на заказ и за безумные деньги. Этот амулет уже четвертое поколение, передавался в его семье от отца к сыну. До прошлого месяца, он был у отца Винсента, графа Алью, но перед отправкой своего сына на охоту в центральные провинции, суровый родитель, решил расщедриться, передав родовой артефакт сыну. Словно чувствовал.
Парень скинул с головы капюшон, пригладив свои светлые волосы. Нужно было как можно скорее вернуться в замок барона Щелока, заряд в амулете не бесконечен, а вести которые он должен был донести до своего отца, стоили куда дороже чем его жизнь. В свои восемнадцать, Винсент был куда умнее и смекалистее большинства своих сверстников. Пока остальные пили и кутили, молодой человек проводил время за книгами, свитками и изучением управления графства, у руля которого ему однажды предстоит встать. Он не любил охоту, но посещал ее, чтобы завести нужные знакомства, он не любил украшения, богатые одежды, не любил быть в центре внимания, уступив это место сыну барона Щелока, похожему на него блондину. Это и спасло жизнь молодому парню. Когда смертоносные стрелы еще только полетели на дорогу, он активировал амулет, скрылся с дороги и затерялся в придорожных кустах.
У наемников были маги, больше всего парень боялся, что они смогут его заметить, но боги милостивы, после боя с придворным магом барона, наемные маги, выглядели откровенно жалко, пытаясь зализать свои раны и совершенно не заботясь о том, чтобы проверить местность сканирующими заклинаниями, которые бы в два счета сняли невидимость.
— Уртания значить? — Зло оскалился парень. — Я запомню вас.
…
Город Толм. Столица Родвалии.
Ночная столица по-своему была прекрасна и завораживающая. В центральных районах города, где стояли величественные и прекрасные особняки знати, выложенные мраморными плитами всех цветов и оттенков, где улицы были освещены бесконечными магическими фонарями, разгоняющими с улиц ночную тьму, всегда было оживленно, даже в позднее ночное время. Всеведущие парочки, обжимающиеся у бортиков красивых фонтанов, одинокие прохожие, возвращающиеся с собрания клубов по интересам дворяне и аристократы. Не смотря на позднюю ночь, жизнь здесь цвела буйным цветом, завлекая в свои ласковые объятия редких прохожих, предлагая им присоединиться к празднику жизни.
Прекрасная архитектура зданий, величественные, словно высеченные руками богов скульптуры, изображающие воинов и полководцев прошлого. Здесь были развлечения на любой вкус. Те, кто не хотел находиться в толпе, могли уединиться со своей половинкой в уютном тихом парке, выбрав тихую и неприметную беседку в тени деревьев, где так приятно, сжав в объятиях свою половинку, впиться в податливые губы страстным поцелуем.
В головах людей даже не закрадывалась мысль о ночных разбойниках или грабителях, ведь доблестные отряды стражей порядка, усиленные магами, без устали патрулировали улицы, следя за спокойствием и сохранением законности. Спокойствие и умиротворение буквально растекалось по центральным улицам столицы, накладывая на ее обитателей печать легкой неги и умиротворения.
Однако у столицы была и обратная сторона. На восточной окраине, где городские постройки соседствовали с водами маленького столичного озера, а дома простых работяг стояли на высоких сваях, что бы их пороги не подтапливало, обстановка резко менялась. Темные узкие улочки были погружены в густой мрак, изредка разгоняемый одинокими, тусклыми, маслеными фонарями. Встретить здесь одиноко бредущего прохожего в ночное время, было делом трудновыполнимым даже для архимага. Реже на этих темных улочках встречались патрули стражей порядка. Городские стражники предпочитали, как можно реже заглядывать в эти злачные места, справедливо опасаясь, что местные криминальные элементы, могут весьма грубо воспринять подобное вторжение в свою вотчину. Ночь — время для грабителей и убийц, особенно в этом районе.
— Демонова тварь. — Тихо выругалась одинокая фигура в плаще. Пискнувшая от возмущения грязная крыса размером с мелкую собаку, на которую он наступил, юркнула в подворотню, закопавшись в куче мусора.
Мужчина постоял некоторое время, внимательно прислушиваясь к окружающей обстановке. Вроде все спокойно, ни звука, лишь зловещая тишина, обильно разбавленная густыми тенями. Надвинув пониже на глаза капюшон, он снова двинулся вперед, стараясь обходить грязные лужи, со зловонной жижей.
Даже не видя его лица, скрытого капюшоном, можно было с уверенностью сказать, что мужчина нервничал. Его пальцы, унизанные перстнями на рукояти клинка, подрагивали, челюсть была сжата, а глаза внимательно ощупывали каждый сантиметр окружающего пространства в поисках неожиданной опасности.
— Господин лесоруб? — Из тени подворотни вышел человек. Фигура в плаще вздрогнула, вытащив клинок до середины из ножен. Дальше не получилось, дрожащая рука, не хотела слушаться и клинок застрял. — Меня послали наши общие знакомые, обеспечить вам безопасный путь. Ведь ночная тишина развеет облака страха.
Услышав кодовую фразу, мужчина заметно успокоился и наконец, справившись с клинком, вернув его в ножны. Говоривший мужчина, наконец показался на частично освещенной дороге. Это был не молодой человек в одежде наемника, с двумя короткими клинками на поясе и стянутыми на затылке в тугой пучок, седыми волосами. Его лицо, перечеркнутое шрамом, выражало участие и стремление помочь, но вот глаза, они оставались хладнокровно спокойными и вызывали страх. Глаза как у дохлой рыбы. Пришла на ум поговорка, при взгляде на этого человека.
— Идите за мной господин, я проведу вас кратчайшим маршрутом. — Развернувшись, наемник зашагал в противоположном направлении.
— Постойте. — С ноткой истерики в голосе догнал наемника плащ. — Наша встреча должна была пройти в рыбьих доках, мы же идем от них в другую сторону.
— Место встречи пришлось перенести, господин. — Спокойно сказал наемник, даже не взглянув на следующую за ним фигуру. — К сожалению, ведомство графа Алистера, не смотря на все усилия наших агентов влияния, продолжает функционировать и надо заметить, достаточно эффективно.
— Ха, да этот старый маразматик, Алистер и его мерзкие серомундирники, уже почти история. Еще немного и нам удастся уговорить короля вышвырнуть графа обратно в его земли, лишив звания и должности. Тогда уж мы, наконец избавимся от его псов, почистив ряды канцелярии.
  
— Но пока этого не произошло, нам придется держаться в тени. Вы ведь не хотите попасть в лапы этим самым псам. Не так ли? — Усмехнулся в усы наемник.
Следующие полчаса, пока они блуждали по темным подворотням, петляя в дебрях рабочего квартала, плащ еще несколько раз пытался вывести своего спутника на разговор, но наемник теперь хранил молчание, отделываясь лишь короткими фразами. Остановились они у злачной пивнушки, у самой окраины города, где за постройками человеческого жилья, начиналась полоса обрабатываемых крестьянами полей. Город уже давно перерос стены и башни укреплений, расширившись во все стороны. Так что рабочий квартал, как и многие другие, был лишен защитных стен и в случае осады, должен был быть сметен, не взирая, на возражения его жителей.