Тебя мне подарили звёзды (СИ)

Это неправильно, но так желанно. Мы же вроде формально родственники почти. Ерзаю под ним, пытаясь хоть как-то утихомирить жар в промежности. Ощущаю его эрекцию. Илья шипит, отстраняясь от моих губ ненадолго.
— Хочу тебя трахнуть, Ксюша, — голос с хрипотцой действует на меня, как гипноз. Облизываю губы, тяну его к себе, царапая затылок ногтями. — Охереть…
Кусает мои губы, тут же зализывает. Горячие пальцы расстегивают верх пижамы. Умело и быстро. Вот Илья уже мнет мою грудь руками, посылая электрические разряды в каждую клеточку тела. Сглатываю, когда опускается с поцелуями к шее. Плавно перемещается ниже, водит языком сначала по одному соску, потом по второму. От ярких вспышек перед глазами кусаю губы. Состояние совершенно незнакомое, но я в нем погрязаю. Все больше и больше. Приподнимает меня, сдергивает пижамную рубашку в сторону, смотрит мне в глаза, запускает руку в волосы, сжимает их у корней и снова целует. Пальцы скользят по моей талии, к бедрам. Мнут ягодицы, прижимая теснее к раскаленному до предела прессу Максимова.
  
Дыхание становится рваным. Мне кислорода очень не хватает. Жар расползается по венам, как при болезни, но этот недуг восхитительный. Илья вновь укладывает меня на спину. Поцелуи превращаются в жгучие укусы. От каждого прикосновения губ Максимова у меня усиливается тахикардия, и немеют конечности, когда он дергает за кромку штанов вниз. Напрягаюсь. И он чувствует это. Зрительный контакт в полумраке оголяет все нервные окончания. Я шумно сглатываю, а Илья выпрямляется, помогает освободиться от последнего спасательного элемента одежды и повторяет поцелуи. У меня уже губы пульсируют от его зубов, которыми он впивается в мягкую податливую плоть. Это невероятно и волшебно. Все, что было у меня со Стасом, просто детский сад или ясельки.
— Тс-с-с, расслабься, — шепчет, когда зажимаюсь, сводя ноги вместе. — У тебя уже было?
Киваю. Илья прищуривается.
— Один раз, и мне не особо понравилось.
Боже… Что я несу? Щеки загораются от стыда, а Максимов трогает меня ТАМ пальцами. Открываю рот и не дышу, пока он растирает влагу по складкам. Что-то шипит, вводя палец внутрь. Вгоняю ногти в его плечи и смотрю в глаза.
— Не могу больше терпеть, — спускает треники, освобождая член из плена. Я ошарашенно смотрю на то, как он водит головкой по влажным складочкам и слегка толкается внутрь. Боже… — Охренеть, какая ты красивая, Ксю, — опускается на меня, медленно входя дальше.
Мне больно, потому что у него огромный член, который в меня вряд ли вместится. Илья сам помещает мои руки к себе на шею, целует и резко толкается бедрами. Ахаю…
— Все норм? — не двигается, а я пытаюсь распознать ощущения. Киваю. Легкий дискомфорт отступает, когда Илья начинает плавно толкаться в меня. Сначала медленно, потом быстрее. Внизу живота горячо. — С-с-сх-х-х… — чуть ли не рычит Максимов, не прекращая оставлять на моих губах короткие поцелуи. Смотрит в глаза, и у меня голова начинает кружиться от всего спектра ощущений, обрушившихся на мое тело. Сама подаю бедрами навстречу, потому что хочется утихомирить агонию внизу живота. — Черт-черт-черт… — шлепки тел друг о друга, теплое дыхание Ильи на щеке и приятная нега, внезапно охватившая все клеточки организма.
Выгибаюсь под ним, содрогаясь. Илья что-то говорит, пока сердце пытается вырваться из груди, резко выскальзывает из меня и кончает на живот, помогая себе пальцами. Лежу, часто моргая. Во рту сухо. В голове из пепла возрождается хаос. И что теперь?
  
22
 
Ильяс Максимов
— Ты чего дёрганый такой? — Соболь смотрит на меня с подозрением. Я же выжимаю по полной на турнике. Свалил, пока Ксюша спала, потому что ещё не просыпался рядом с девушкой, ещё и после бурной ночки. Любимова первая удостоилась такой чести, и как-то я вчера об этом не подумал, когда вгонял член в её тугую киску. Реально будто девственницу трахал. От этого ещё хуже. Я не знаю, как себя с ними вести… Я теперь вообще не знаю, как на неё смотреть, потому что желание уложить её на лопатки не пропадает даже после часа на спортплощадке. Мышцы ноют, а член при мысли о феечке наливается кровью. НО, мы на одной территории минимум на пару месяцев. И об этом вчера тоже мысль не пришла. Хотел трахнуть и трахнул. Теперь нет идей, каким образом разгребать последствия.
Ксюша наверняка хочет полноценных отношений, а я… Я тупо к ним не готов. Вокруг много девчонок. Да, я её хочу. Аж яйца сводит. Только сколько это продлится? Пару дней? Недель? Месяцев?
Дерьмо…
Спрыгиваю с турника и сажусь на лавку рядом с Соболем, который и не напрягается вовсе. Вейпит. На расслабоне.
— Из дома ушел на вольные хлеба, — повторяю. — Теперь нужно думать, как с практикой быть и с баблом.
— Совсем пустой?
— Нет. На некоторое время хватит.
Проблема сейчас не в деньгах, а в заразе с голубыми глазами, которые всплывают в моей черепной коробке раз за разом. Ксюша-Ксюша, юбочка из плюша.
— Из-за сестрицы сводной загоняешь?
Вопрос в лоб. Арс никогда тупым не был. Шумно выдыхаю.
— Нравится тебе? — пожимаю плечами.
«Нравится» не то определение, под которое можно загнать Любимову. Я её зверски хочу не только трахать, но ещё и целовать. Губки у неё сочные и вкусные. Мне по кайфу их кусать и смотреть, как они краснеют и слегка увеличиваются в размере. Вид просто вау. Десять баллов из пяти. Нереальная.
— Я б с ней замутил, — втягивает в себя отраву, прищуривается. — Надолго. Вместе бы видосы пилили.
Сука! Скриплю зубами, представляя эту красочную картинку.
— Не кипятись ты, Илья, — скашивает на меня взгляд и отдает вейп. — Сам же не хочешь с ней по серьезному, так дай другим шанс.
Хуй тебе, а не шанс! Втягиваю в себя ядовитые пары и закашливаюсь. Гортань обжигает. Сглатываю, чтобы утихомирить неприятные ощущения.
— Обойдешься.
— Значит, ты у нас теперь типо окольцован? — ржет дубина. Получает локтем под дых. — Ай… — шипит сквозь зубы. — Сука-а-а… — продолжает гоготать. — Я ж в хорошем смысле.
Ага. Будет тема с пацанами поржать. Бля. Травлюсь дальше, но приходится поднять задницу. Одежда прилипает к вспотевшему телу. Хочу в душ.
— Приходи сегодня вечером на площадку. Рубанемся с парнями в баскетбол. Давно же хотели.
Киваю. Сейчас придется вернуться в съемную хату, где находится Ксюша. В груди разливается жар. Впервые не имею в лексиконе нужных слов.
Давай просто трахаться?
Было разок. Повторим?
Ты же не маленькая, да? Нам было приятно. Можем продолжить.
Сука! Все варианты сливаю. Что-то подсказывает, что просто трахаться она не будет. И представить рядом с ней кого-то другого не могу. Сразу все органы вибрировать начинают. Не достанется феечка какому-то уебку. От противоположных эмоций становится зашкварно. Попал ты, Максимов, из-за своего члена…
Жму руку Соболю и иду к зданию, где посчастливилось остановиться. Без тачки катастрофически плохо, но ещё хуже то, что во дворе я вижу отца. Опирается задницей о капот своей машины и задумчиво наблюдает за моим приближением.
Быстро же ему слили мое местонахождение…
Никакой конфиденциальности и личной жизни, мать твою!
— Чем обязан столь раннему визиту? — убираю вейп в карман шортов. Предок не любит всей этой херни. Как маленького не лупит по губам, но по взгляду видно, что может втащить за проявление неуважения к его высокопоставленной персоне. Останавливаюсь от него в метре приблизительно, чтобы не давил на меня излюбленным методом, и, что странно, он не спешит нарушать границы так называемого личного пространства.
— Ксюша где?
Вон оно что. Хмыкаю, пожимая плечами.
— Мне откуда знать. Я же ей не собака-поводырь.
— Илья, — устало выдыхает, — я знаю, что ты снял квартиру и привел туда Ксению. Где она сейчас?
— Без понятия. Я её не сопровождаю, но, — смотрю на смарт-часы, — может, ещё спит.
— Я так понимаю, твоё решение не для показухи?