Смерть коммивояжера
Дональд Хениг
Смерть коммивояжера
Из окна квартиры на десятом этаже не открывался захватывающий вид. Из него виднелась лишь глухая стена соседнего здания. Но нашему герою не нужны были красоты. Он решил не переезжать в гостиницу получше, как обычно поступали его коллеги (и как поступал он сам, до того как объемы его продаж не поползли вниз). Не стал он просить переселить его в номер получше в этой же гостинице. Он понимал, что ему нужно лучше работать, чтобы вернуть расположение руководства. В урезании личных расходов он видел один из способов добиться этого.
Весь вечер он просидел за книгой. Затем задремал. Когда его сон нарушили громкие голоса, доносящиеся из соседнего номера, было уже совсем поздно. Вначале он даже подумал, что звуки эти из уходящего сна, потом, сообразив, что проснулся, резко выпрямился в кресле.
Мужчина и женщина за тонкой перегородкой о чем-то горячо спорили. Он встал, подошел к стене и прислушался.
— Ты не можешь так со мной поступить! — выкрикнул мужчина.
Того, что ответила женщина, он не понял, но тон ее был враждебный.
— Неужели ты сделаешь это? — воскликнул мужчина. — Ну это мы еще посмотрим!
На этот раз он отчетливо разобрал, что ответила женщина.
— Ты не сможешь помешать мне. Мне нужно только выйти из этой комнаты. Вот тогда попробуй им все объяснить!
— Лучше не пытайся! — угрожающе прорычал мужчина.
— А что ты сдела…
Женщина не договорила. За резким вскриком удивления и боли последовал глухой звук падения, затем какое-то шарканье, приглушенные звуки борьбы, будто те двое катались по полу.
Неожиданно шум прекратился, и наступила абсолютная тишина.
Он постоял у стены еще некоторое время, с нетерпением ожидая продолжения. Кроме страха, он почему-то чувствовал смутную вину. И пристально смотрел на стену, будто надеялся увидеть, что происходит в соседнем номере. Наконец отошел от стены и сел в кресло, на самый краешек. Его пальцы нервно щипали нижнюю губу. Он понимал, что не стоит совать нос в чужое дело. Человеку свойственно желание держаться подальше от неприятностей, но тревога за женщину оказалась сильнее. Неужели тишина означает, что мужчина ее убил?
После продолжительных раздумий он вновь подошел к стене и прижался к ней ухом в надежде хоть что-то услышать. Но услышал только тишину. Почему они молчат, почему не разговаривают? Сидят и со злобой смотрят друг на друга, даже не догадываясь о его затруднительном положении?
В конце концов он решил, что не может не отреагировать на то, что произошло в соседнем номере. Какие чувства он испытает утром, когда узнает, что в соседнем номере ночью убили женщину и что убийца скрылся? Он уже чувствовал вину. Может, еще не поздно что-то предпринять? Если не смог предотвратить убийство, то хотя бы помочь задержать убийцу, пока тот еще не успел смыть с рук кровь.
Обувшись, он украдкой, будто совершал предосудительный поступок, открыл дверь своего номера и вышел в пустой коридор. Скорее всего, все давно спали, и шума, кроме него, наверное, никто не слышал. Он остановился, в нерешительности стиснул руки, потом кивнул сам себе и быстро направился к лифту. В ожидании лифта смотрел на дверь номера, в котором произошла ссора.
Он спустился в пустой блеклый холл. Портье за стойкой читал газету. Подходя к стойке, он лихорадочно думал, что сейчас скажет. Ему очень не хотелось поднимать напрасную тревогу. Кто знает, вдруг скандалы в номерах здесь в порядке вещей и портье просто посмеется над его страхами. Может, поэтому никто из постояльцев и не забеспокоился. Он почувствовал себя дураком. И, наверное, прошел бы мимо стойки к сигаретной машине и купил бы пачку сигарет, если б портье не поднял голову и не отложил газету.
— Да, мистер Уоррен? — спросил он.
Уоррен остановился перед стойкой и посмотрел на портье сверху вниз. Тот встал и слегка улыбнулся, как человек, который все знает о своих гостях.
— Мне показалось… — неуверенно начал Уоррен. — Мне показалось, — повторил он, — что в соседнем номере произошел скандал.
— В самом деле?
— Мужчина и женщина… громко ругались. Мужчина ударил ее… кажется, ударил. Мне показалось, что между ними началась яростная борьба. Потом она прекратилась, и наступила полная тишина. Я решил, что должен рассказать вам об этом.
Портье открыл журнал регистрации.
— Какой номер? — поинтересовался он, не поднимая головы.
— Тот, что справа от моего.
— Сейчас посмотрим. Вы живете в 1 °C. Значит, справа 10Е.
— Да, — обрадовался мистер Уоррен, благодарный портье за интерес, с которым тот выслушал его рассказ. — Он самый, 10Е.
— Там зарегистрирован мистер Малькольм. Но он живет один.
— Один?
Портье поднял голову, холодно посмотрел на постояльца и кивнул.
— Да, один.
— Но этого не может быть. Я хочу сказать… я слышал…
— Может, это у кого-то играло радио, — участливо предположил портье.
— Нет, это не радио, — обиделся Уоррен. — Я дремал и потом отчетливо услышал…
— Дрема-а-ли? — многозначительно протянул портье.
— Сначала дремал, но потом проснулся. Я не спал, когда услышал шум.
— Понятно, — кивнул портье и посмотрел на наручные часы. — Сейчас довольно поздно. Мне бы очень не хотелось, но если вы настаиваете…
Он явно решил переложить всю ответственность на Уоррена. Это был вызов.
— Да, — с неожиданной твердостью ответил Уоррен, опершись обеими руками на стойку. — Думаю, нужно проверить.
Портье снял трубку и набрал номер. Сначала в трубке довольно долго слышались длинные гудки, потом ее сняли. Хриплый мужской голос недовольно поинтересовался, в чем дело.
— Мистер Малькольм? — на всякий случай уточнил портье. — Это портье. Извините за столь позднее беспокойство. Ваш сосед, мистер Уоррен, говорит, что слышал шум в вашей комнате. У вас ничего не случилось?
Уоррен не смог разобрать, что ответил Малькольм, но понял, что тот был очень недоволен. Портье кивнул, победно глядя на собеседника, который начал краснеть.
— Понятно. Спасибо, мистер Малькольм. Извините за беспокойство. — Портье положил трубку. — Он лег спать в десять часов и ничего не знает ни о каком шуме.
