Манящая тайна
И все же Мара заставила себя вернуться к главному.
– Значит, вы готовы договориться? – Она подошла к письменному столу и села. – Я сегодня же отправлю письмо в «Ньюс», если вы готовы списать долги.
Темпл расхохотался:
– Неужели вы думали, что все будет так легко?
– Я бы не сказала, что все так легко.
Она сотни раз писала это письмо мысленно. И десятки раз – на бумаге. Она писала его много лет, и оно ни разу не показалось ей простым.
– Но я бы сказала, что все будет быстро, – добавила Мара. – А это – наверняка ваш главный интерес, не так ли?
Темпл пожал плечами:
– Я ждал этого двенадцать лет. Так что ни простота, ни быстрота мне не требуются.
Мара знала ответ на этот вопрос, но все-таки спросила:
– Что же для вас главное?
– Возмездие.
Она выдавила смешок, пытаясь не показывать, что ужасно встревожилась.
– И что вы намерены делать? Хотите выставить меня напоказ всему Лондону, вымазав дегтем и обваляв в перьях?
– Весьма приятная картинка. – Темпл усмехнулся, и Мара подумала: «Наверное, точно так же он усмехается в своем клубе». – Я и в самом деле намерен выставить вас напоказ. Но деготь и перья не обязательны.
Ее брови взлетели на лоб.
– В таком случае… как выставить?
– Накрашенной. И принаряженной.
Мара с улыбкой покачала головой:
– Такой в высшем свете меня не примут.
– Примут, но не в качестве богатой наследницы – как когда-то.
В свете ее и тогда едва приняли. Она являлась угрозой им всем. Что ж, ничего удивительного… Хорошенькая юная дочь богатого простолюдина выходила замуж за герцога. И пусть денег у нее хватало, она никогда не была для них достаточно хороша.
– Они не впустят меня в свое общество.
– Они сделают то, что я скажу. Видите ли, я герцог. Да, конечно, герцоги-убийцы не в фаворе у тех, кто заправляет в светском обществе. Но те из нас, кто никакого преступления не совершал, бывают приняты очень тепло. – Он придвинулся к ней еще ближе. – Да и дамам очень нравятся герцоги.
Темпл скорее выдохнул, чем произнес это, и Мара с трудом подавила порыв прикоснуться к своей обнаженной шее – его дыхание, казалось, обожгло ее.
– Теперь вы принадлежите мне, и я сделаю с вами все, что пожелаю, – добавил он.
Последние его слова словно пронзили ее насквозь – слова жаркие и угрожающие.
– А что именно?
Темпл рассмеялся:
– Именно то, что пожелаю.
Она замерла на мгновение. Потом прошептала:
– Я не стану вашей любовницей.
– Во-первых, вы не в том положении, чтобы выдвигать условия. А во-вторых… Что-то не припомню, чтобы я вам это предлагал.
От стыда Мару бросило в жар.
– Тогда что же?
Темпл пожал плечами, и в этот момент она его возненавидела. А он вдруг заявил:
– Ни за что не подпущу вас… слишком близко к себе. Но остальным об этом знать не обязательно.
Почему-то эти его слова ее задели.
– Значит, любовница – только по названию?
Он придвинулся к ней еще ближе – теперь уже так близко, что она ощущала исходивший от него жар.
– Двенадцать лет вранья наверняка превратили вас в очень убедительную актрису. Пора воспользоваться годами тренировки, чтобы начать врать в мою пользу. Так, как я пожелаю.
Она расправила плечи и подняла голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Сейчас он стоял так близко, так близко… Ох, в другое время, в другом месте, будь она другой женщиной, – могла бы приподняться на цыпочки и прижаться губами к его губам.
Откуда взялась эта мысль?!
Ей вовсе не хотелось целовать этого мужчину. Он не создан для поцелуев. Для ее поцелуев…
– Значит, вы хотите погубить меня? – Она поджала губы.
Он небрежно пожал плечами:
– Но вы же разрушили мою жизнь… Так что это будет только справедливо, не так ли?
Ее жизнь была разрушена двенадцать лет назад, в тот момент, когда она залила кровью простыни и сбежала из той комнаты.
А если честно, то она погибла еще раньше, но только хорошо скрывала это, а теперь…
Теперь у нее полный дом мальчиков, о которых нужно заботиться. И наверное, это ее долг. Долг и обязанность. А если…
О, будь она проклята, если позволит этому человеку уничтожить жизнь миссис Макинтайр и ту безопасную гавань, которую она создала для этих мальчиков.
– Значит, мне придется отсюда уехать. И начать все сначала.
– Но вы это уже проделывали, – отрезал Темпл. И тут же с усмешкой подумал: «Отмщение – приятная штука, верно?»
Мара кивнула:
– Да, вы правы. Однако же… У меня есть одно условие. – «Скажи ему, скажи! – Эта мысль возникла из ниоткуда. – Скажи, что долги Кристофера включают и все деньги приюта».
Мара встретила его взгляд. Холодный и равнодушный. Такой же, как взгляды отцов этих мальчиков.
«Скажи, что его поступок угрожает благополучию мальчиков».
– Не вижу причин, по которым я должен принимать какие-либо ваши условия, – сказал он.
– А у вас нет выбора. Однажды я уже исчезла. И могу сделать это снова.
Ее угроза словно повисла между ними. Он долго смотрел на нее глазами, потемневшими от раздражения. Нет, пожалуй, даже от ненависти. Возможно, ему и следовало ее ненавидеть. Ведь она сама создала его такого с мастерством скульптора, только создала не из мрамора, а из гнева и ярости.
– Если ты снова сбежишь, я тебя найду. И тогда уже пленных брать не буду.
Это наполненное гневом обещание прозвучало слишком искренне. Было ясно: он не остановится ни перед чем – лишь бы отомстить. И следовательно, она, Мара, рисковала не только своей жизнью, но и всем тем, что любила. Но мальчиков она под удар не поставит, поэтому…
Твердо решив защитить мальчиков, Мара расправила плечи и заявила:
– Если вы намерены обращаться со мной как со шлюхой, то и заплатите соответственно.
Эти слова его задели – Мара ясно увидела, что удар попал в цель. И, не дождавшись ответного удара, она нанесла еще один:
– Я сделаю все, о чем вы попросите. Но вам придется попросить. Я буду играть в вашу глупую игру до тех пор, пока вы не решите предъявить меня всему Лондону. А потом, когда вы это сделаете, я уйду.
– Ради долгов брата?
– Ради того, чего я хочу от жизни.
Уголки его рта приподнялись в мимолетной улыбке, и Мара вновь подумала, что в другом месте, в другое время, будь она другой женщиной, ей бы понравилось вызывать у него улыбку Но сейчас она ее ненавидела.
– Ваш брат… Он вас не стоит.
Она поморщилась:
– А это уж не ваша забота.
– Мара, но почему?.. Неужели сестринская любовь? На мой взгляд, ваш братец просто очень нуждается в хорошей трепке.
Она пожала плечами:
– Но все-таки вы отказались драться с ним. Боитесь дать ему шанс?
Казалось, он проглотил наживку.
– Надо мной еще никто никогда не брал верх.
Мара усмехнулась:
– Разве вчера ночью я вас не победила?
Услышав это, он замер на мгновение. Потом его черные глаза расширились, и он пробормотал:
– Злорадствуете? Раздуетесь, что опоили меня?
Она покачала головой:
– Нет, я радуюсь, что свалила вас. Разве не в этом цель поединка?
– Только на ринге, мисс Лоув. Это считается только там.
И тут она ослепительно улыбнулась, зная, что вызовет у него раздражение. Более того – надеясь, что вызовет у него раздражение.
– Пустословие! Вам просто стыдно признаться, что я вас побила.
Он криво усмехнулся:
– С помощью опиума можно и быка с ног свалить.
– Чепуха! Лошадь – может быть! Но уж никак не быка! Просто вам стыдно, вот и все. Ведь у меня тут полно мальчиков, ваша светлость. Должна ли я напоминать вам, что сразу понимаю, когда мужчинам стыдно?
Его взгляд потемнел, и он, нахмурившись, подался вперед – прямо-таки навис над ней. Как ни странно, от него пахло… гвоздикой и чабрецом – Мара не могла не обратить на это внимания.
И тут он вдруг прошептал ей прямо в ухо:
– Я не мальчик.
«Да уж, что верно, то верно», – подумала Мара. Она открыла рот, чтобы ответить… но так ничего и не сказала.