Не злите добрую колдунью!
Проснулась я лежа поперек собственной постели, одетая в грязный халат и даже обутая в измусоленные туфли. Комнату заливал полупрозрачный солнечный свет, и внутренние часы подсказывали, что время давно перевалило за полдень. Тишина стояла как в склепе. На полу тянулась дорожка из следов от мужских сапог.
Кое-как отскребшись от кровати, я подошла к окну и скорбно поморщилась. С высоты второго этажа огород выглядел плачевно. На месте ритуала кусты были поломаны и потрепаны. Валялся перевернутый ларь и почерневшая разбитая крышка, принявшая удар молнии.
Мрачный дом напротив выглядел покинутым и безжизненным, каким и был еще несколько дней назад, до приезда соседа.
– Только появись перед моими глазами…
В кухню я спустилась хорошенько отмытая и прибранная, в чистом платье и новых туфлях. Йосик несмело высунулся из-под стола и замотал хвостиком-кантом. Присев, я погладила табуретку по выцветшей обивке.
– Напугался вчера?
Никогда не испытывала приступов нежности к домашней нечисти, но неожиданно накатило. Кошку, что ли, завести? Настоящую, живую, с хвостом, который не надо пришивать.
– У тебя кант отрывается, – проворковала я Йосе и указала пальцем на кусок материала. – Сейчас приращу. Не шевелись.
Магия пробудилась мгновенно. И я оторопела, не веря собственным глазам. Вместо привычного с детства голубоватого свечения, покалывающего кончики пальцев, в воздух потекли колечки прозрачно-черного дымка.
– Да вы шутите! – вырвалось у меня, но только ядреным ругательством из лексикона соседа.
С шумом распахнулась хлипкая кухонная дверь, и задрожали стекла. Я резко сжала кулак, пряча темную магию, и подняла голову. Небритый растрепанный ведьмак замер на пороге. Он заметил предательский дымок. Пронзительный взгляд остановился на моем лице, рыжеватые брови сошлись на переносице. Молчание давило на уши и казалось оглушительным.
Я медленно выпрямилась и тихо вымолвила:
– Ты меня вчера проклял, темный?
– А ты меня зачаровала, светлая? – хрипловатым голосом проронил он и протянул руку.
Кончики его длинных пальцев искрили светлой магией. Как у чародея.
Глава 4
Крепкая память предков
Никогда в жизни не проходила пять стадий принятия с такой поразительной скоростью, не задерживаясь, в сущности, ни на одной. От шока и понимания, в какую абсурдную ситуацию мы попали, хотелось расхохотаться в голос, а потом так же громко выругаться. С другой стороны, благословенный светлый дар не исчез, а переместился в соседнее тело, в смысле, в тело соседа.
– Так… – глубокомысленно выдохнула я, не найдя других приличных слов, чтобы описать весь спектр эмоций, посетивший меня при виде задорно потрескивающих пальцев идейного врага. Тех самых пальцев, которыми он вчера сжимал мне горло. Хорошо, следов не осталось.
Но я твердо решила быть оптимисткой. Мы сможем поменяться обратно! Взрослые люди и профессиональные чародеи способны справиться с этой адской неразберихой без грызни. Не скатываясь во взаимные обвинения.
– Какого демона ты вчера вмешалась в ритуал! – накинулся на меня сосед, оптимизмом этим странным утром вообще не страдающий. – Что за идиотская привычка совать нос в чужие дела?
Или не справимся без взаимных обвинений. Пусть пиетет катится в топку! Взрослым людям и профессиональным чародеям нужно изредка спускать пар, а потом решать проблемы с холодной головой.
– Позволь напомнить, что ты колдовал под моим окном!
– Вообще-то, я колдовал под своими окнами! – осадил он.
– Но на моей земле! – огрызнулась я. – Ты вызвал грозу и разворотил участок! Я должна была притвориться глухой и закрыть окна ставнями? Что за адский ритуал ты проводил, если мы поменялись магией?
– Обычный ритуал.
– Страшно представить, чем заканчиваются твои особенные ритуалы! Концом света?
Я резко взмахнула руками, и за ладонями потянулся темный дымок, словно за вытащенными из костра обугленными головешками. Ей-богу, выражение «спустить пар» сегодняшним утром заиграло новыми красками.
При виде явного доказательства, что его магия прекрасно во мне прижилась и даже требовала выхода, ведьмак недобро сощурил глаза и процедил:
– Меняемся!
– Сейчас же! – охотно согласилась я, но он не предпринимал попытки что-то делать. – Надеюсь, ты знаешь верный способ. Меня не учили, как действовать, если однажды я проснусь темной.
– Магическая клятва должна помочь, – уверенно заявил ведьмак, точно менялся силой с каждой второй светлой чародейкой и знал, как без потерь преодолеть этот местечковый конец света. – Надеюсь, магией тебя учили делиться, светлая?
– Учили. – Я сузила глаза, уговаривая себя, что надо правильно расставлять приоритеты. Сначала обмен, а потом избиение мужика тяжелой чугунной сковородкой.
– Так действуй! – Он протянул руку, предлагая немедленно устроить ритуал магического экзорцизма.
Неожиданно мне вспомнилось, в каком плачевном состоянии остался священный огород после его залихватской ворожбы, и опрятную кухню стало искренне жалко.
– Прыткий какой! На улицу! – сурово скомандовала я, кивнув в сторону окна, словно предлагала выйти из дома именно через окно, а не через открытую дверь. – Не хочу потом ремонтировать дом.
– Шустрее! – подогнал он. – У меня пальцы трещат.
– Ну извините, а у меня дымятся! – огрызнулась я, бочком протискиваясь возле него в узком дверном проеме.
Загородил всю дорогу. Не ведьмак, а шкаф! Вон какие широкие плечи отрастил.
– И это неприятно, – процедил он.
Придерживая подол платья, я решительно зашагала по дорожке в огород. Мы уже разворотили кусок участка и уничтожили куст сирени, не хватало еще лишиться олеандра или парочки грядок с аптекарской ромашкой.
– Далеко идем? – проворчал мне в спину ведьмак, практически дыша в затылок. Мог бы и подальше держаться, а то возникает неприятное ощущение, что он меня все время пришпоривает.
– Уже ноги устали? – буркнула я. – Дать растирку от старческой подагры?
Он кашлянул, по всей видимости, проглотив совет, куда мне следует намазать эту растирку… Или куда запихнуть всем флаконом с фигурной крышкой. Не за корсаж, если что.
Мы остановились возле ритуального круга с перевернутым пустым ларем – скорбным напоминанием, что ведьмаку тоже, мягко говоря, не свезло с родственниками. Смотреть на окрестные кусты с оплавленными черными листьями и переломанными ветвями было по-настоящему больно. Лишь красная бузина продолжала жизнерадостно ловить редкие лучи изредка выглядывающего из-за облаков солнца, да коварный табероус высовывал коробочки из-под мясистых полосатых листьев.
– Здесь! – повелительно кивнула я.
В молчании, бросая на меня мрачные взгляды, ведьмак завернул рукав рубахи, открыв сильное предплечье. Мы крепко сцепились в замок, обхватили запястья. При первом касании в разные стороны брызнули искры, а кожу неприятно закололо.
– Светлая чародейка… – Ведьмак запнулся и быстро спросил: – Тебя как зовут?
– Агата, – недовольно бросила я и добавила: – Истван.
– Из тех самых?
– Не делай вид, что не в курсе. Уверена, бургомистр тебе все выложил, – сухо вымолвила я. – Продолжить не хочешь? Или проникся светлым даром?
На подначку он не отреагировал и заговорил мягким приятным голосом, никак не гармонирующим со злобным блеском в светло-карих глазах. С другой стороны, зачастую самые ужасные вещи люди говорят с самыми теплыми, доверительными интонациями.
– Светлая чародейка Агата из ковена Истван, возвращаю тебе дар с чистой душой…
Из ритуальной фразы слов, конечно, не выкинешь, но у меня вырвался глумливый смешок. У ведьмака сделалось такое лицо, что стало ясно: он не пытается меня грохнуть только потому, что стал заложником нашей маленькой нелепости.
– И с благими намерениями, – договорил он, словно выплевывая каждое слово, и дернул головой, поторапливая меня.
– Темный чародей…
– Фентон.
– Темный чародей Фентон из клана Хэдлей…