Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ)

Толпа разразилась восторженными криками, и Тео исполнил им еще одну балладу про соловья и розу.
Пленившись розой соловей
И день и ночь поет над ней,
Но роза молча песням внемлет
На лире так певец иной
Поет для девы молодой,
А дева милая не знает,
Кому поет и отчего
Печальны песни так его.
Легкий ветерок донес до Тео запах Ванессы. Он только сейчас вспомнил, что она тоже омега, и пахло от нее, как розы перед дождем – душно и тяжело. Тео нервно сглотнул, в душе надеясь, что она не примет это на свой счет.
А этажом выше Пьетро рычал и метался у закрытого окна, удивляя своим поведением отца и братьев.
- Это невыносимо! Сколько он там будет петь? Надо сказать охране, чтобы эту толпу разогнали! Они же там все пялятся на него своими бесстыжими глазами! Я не понимаю, Доминик, ты чего здесь сидишь такой невозмутимый? Иди и забери его оттуда немедленно, там уже толпа собралась! Тео должен быть дома в безопасности, а не выступать, как уличный певец перед толпой! Это все проделки Ванессы! Она все никак не угомонится!
- Пьетро, успокойся! – Доминик с недоумением смотрел брата, - ты сам на себя не похож! Что с тобой? Тебе так помешала песня за окном? Меня это не беспокоит, более того благодаря пению я прекрасно слышу, где мой омега находится, и понимаю, что у него все хорошо. Он, между прочим, находится в доме. Ну, захотелось ребенку попеть на балконе, и что с того? Он не гаремный мальчик, чтобы я его прятал от окружающих, он современный молодой человек и имеет право делать все, что захочет. Я рад, что он не ходит по ночным клубам и не напивается, как твой сын и некоторые его сверстники. Он находит себе развлечения, не выходя с охраняемой территории.
Доминик вслушивался в балладу. Он узнал ее - это была та самая баллада, которую он услышал впервые у Динлохов. Доминик помнил, как тогда у него остановилось сердце от вида поющего эту балладу невероятно красивого и такого недоступного омеги. Доминик усмехнулся, вспоминая, как он мечтал о том времени, когда сможет назвать его своим. В тот момент, когда увидел его у рояля в зале, заполненном посторонними людьми, он впервые почувствовал, как сердце тянется к сердцу.
Доминик подумал о том, как ему невероятно повезло с парой. Тео настоящее чудо, действительно, надо быть с ним понежнее, беречь его от всех напастей. Как непростительно порой он забывает, что его пара еще совсем молоденький омега. В его возрасте быть таким застенчивым и стеснительным - это естественно! А Тео в то же время еще и такой храбрый и дерзкий, всегда готовый прийти на помощь! Он действительно чудо! Надо будет попросить у него прощения за недостойное поведение! Да-да, обязательно, вот только закончится эта ночь, и утром он попросит у зайки прощения и выполнит любое его желание! Пусть ребенок будет весел и счастлив!
Комментарий к Дитя Луны
использован фрагмент стихотворения Александра Крестина “Молоко и мед”
Дитя луны https://www.youtube.com/watch?v=OwGG5fX7bxY
Соловей и роза: http://www.youtube.com/watch?v=hGzHHW0jKkc
========== С добрым утром, Венеция! ==========
Тео наслаждался каждой минутой этой поистине волшебной ночи. После того, как он спел еще балладу, внизу кто-то принес вначале скрипку, а потом и флейту. Тео пел, ему подыгрывали! Он спел несколько неаполитанских песен о любви, включая «Torna a Surriento». А когда он запел детскую песенку на итальянском языке, которую он разучивал еще в начальных классах музыкальной школы, толпа заревела от восторга и стала подпевать.
У них в школе несколько преподавателей были из Италии, в том числе и Сальери. Они считали, что итальянскую оперу можно прочувствовать только тогда, когда поешь на языке оригинала и заставляли всех заучивать тексты на слух, записывая карандашом непонятные слова в виде транскрипции под нотами. Зато теперь, когда Тео начал понимать итальянский язык, все заученные арии и песни приобрели смысл и очарование.
Музыка была единственной разрешенной радостью в семье. Папа настаивал, что омега из дворянской семьи должен иметь подходящие титулу привычки. А это значит петь, музицировать, танцевать, вышивать гладью и заниматься выращиванием цветов. В земле Тео ковыряться категорически не любил, а избежать занятий вышивкой можно было единственным способом - разучиванием какой-нибудь новой арии или песни. Поэтому Тео знал так много арий и песен!
 
Люди кричали: еще, еще. И Тео пел, купаясь в людском восторге, как в теплой воде. Потом кто-то бросил цветы на балкон, и Тео обрадовался им так искренне, будто он в жизни ничего красивее не видел. Из толпы доносились просьбы спеть ту или иную вещь, но большинство слушателей просили еще раз спеть «Дитя луны». И Тео с удовольствием исполнил еще раз эту красивую балладу. Ему подпевали, а когда он закончил петь, то толпа просто ревела от восторга.
Тео мог бы петь до утра, но Ванесса заявила, что на сегодня хватит. Она сказала, что похолодало, а Тео легко одет и может простудиться, и, обняв его за плечи, просто увела в тепло дома. Тео не хотел уходить но, оказавшись у камина, понял, что действительно продрог. Ванесса развила вокруг него такую бурную деятельность, что Тео стало неловко от ее чрезмерной заботливости. Она вызвала личного камердинера Чезаре Кантарини. Заставила охранников немедленно бросить все свои никчемные дела и заняться действительно важным, а именно: принести плед, подкинуть дрова в камин, приготовить теплый чай. Кто-то из охранников попытался было поворчать, мол, не их это работа, но с его стороны было крайне непредусмотрительно заявить об этом в присутствии Ванессы. Она ледяным тоном ласково напомнила, кто ему жалованье платит, а, если он не согласен, то волен отказаться от своих обязанностей, и никто его здесь держать не будет. Охранник побледнел и мигом метнулся на кухню за чаем. Ванесса ласково посмотрела на Тео и, опустившись перед ним на колени, начала растирать ему руки. Тео не помнил, когда ему в последний раз было настолько неудобно перед другими людьми, которых заставили крутиться вокруг него.
А когда Ванесса решила растереть замерзшие ноги, стало совсем уже неловко! Тео еле вырвался из цепких ручек и, забежав в комнату, подпер дверь изнутри стулом. А потом долго и нудно доказывал Ванессе, что он большой мальчик и может сам переодеться ко сну. Нет, одеяло поправлять ему на ночь не надо! Тео почувствовал, что устал, но все же, пересилив себя, переодел пижаму и вытащил заколки из волос. Как только его голова коснулась подушки, он уснул без задних ног, хотя раньше думал, что не сможет заснуть один в холодной постели.
Утром в комнате было прохладно, Тео нехотя вылез из-под одеяла. Ежась и прыгая с ноги на ногу, натянул на себя джинсы, надел фланелевую рубашку и приготовил куртку с капюшоном. Вспомнив, как у него замерзли вчера ноги в кедах, достал из коробки обувь потеплее для пешеходной прогулки. А после этого бросился на второй этаж, где вчера ночью так сладко пел. Выбежав на лоджию, он увидел, что она была завалена цветами. По всей видимости, их продолжали кидать на балкон и после того, как Ванесса увела оттуда Тео. Тео изнутри обдало теплом от такого проявления людской благодарности. От радости он засиял, будто солнышко!
Пробираться по цветам Тео не решился и поэтому, чтобы не топтать их, он поднялся в комнату этажом выше. Ворвавшись в комнату, как свежий ветер, зайка застыл в дверях. От увиденной картины его охватило ощущение дежавю. Братья, как и вчера, сидели в круг, в комнате по-прежнему витали запахи табака и алкоголя. Все было также, будто Тео вернулся во вчерашний день.
- Доброе утро! – Тео церемонно поклонился и звонким голосом произнес, - будьте так любезны, позвольте воспользоваться вашим балконом.
У братьев синхронно, как по команде, вытянулись лица, и они посмотрели на него с недоумением. Картинка была презабавная – все семеро Кантарини были поражены до глубины души и, самое удивительное, даже не пытались этого скрыть. Сказать кому, так не поверят и на смех поднимут!