Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ)

- Ты что творишь? - Доминик недовольно нахмурился на омегу.
- Это тебе за то, что сделал из меня гепарда этим утром! – Тео отогнул воротник водолазки и продемонстрировал всем пару засосов на шее, - мне теперь, что, все время ходить в водолазке? У меня все рубашки с маленьким воротом, а тут такое ожерелье! Вот теперь ты тоже будешь ходить с видимой меткой. Если я пойду на ужин с таким украшением, то и тебе не помешает такое же для симметрии!
- Заметь, это уже не в первый раз! - буркнул альфа.
По внешнему виду Ники было не понятно, сердится он или веселится, и поэтому Тео решил на всякий случай отбежать подальше. Просить прощения за сделанное зайка не собирался, но с этого альфы станется отлюбить его еще раз исключительно в «воспитательных целях».
- А нечего было тогда чужим омегам глазки строить и комплименты говорить! Я же ни к кому не приставал и глазки не строил!
- А моему отцу ты глазки не строил, м? - отблеск огня от камина мелькнул в глазах альфы, – не ты его вчера весь вечер домогался?
- Ты, что, меня к отцу ревнуешь? – задохнулся от возмущения Тео, – я, я… Да как ты можешь!
- А что, скажешь, нет? – Доминик развеселился, увидев, как вспыхнул искренним негодованием зайка, – ты еще тогда, увидев его портрет в галерее, так подвис на несколько минут, а потом не позволил Ванессе убрать его в запасник! Может, ты на него уже тогда запал?
Тео от возмущения не знал, что сказать, он, как рыба, открывал и закрывал рот, не находя слов. Братья кусали губы, чтобы не рассмеяться от такого зрелища.
- Мне просто было очень интересно посмотреть, каким ты будешь, когда станешь совсем зрелым, – Тео выпалил на одном дыхании, - знаешь, бывают такие люди, которые вначале красивые, а потом становятся такими мерзкими старикашками, поэтому мне хотелось представить, каким ты станешь потом, ну… совсем потом. А твой отец, он оказался таким импозантным мужчиной, что я совсем не против … нууу, я вполне могу подождать того времени, когда и ты станешь таким же, – Тео забрался на колени Доминика и прижался к нему, - еще лет двадцать подожду, пожалуй.
- Тебе придется подождать подольше, - Доминик поджимал губы, чтобы не рассмеяться, - лет тридцать, как минимум, - Тео поднял голову и недоуменно уставился на Ники, – отцу вчера исполнилось семьдесят два года.
- Ну, хорошо, - Тео прижался, - я подожду, – его посетила одна мысль, и глаза широко раскрылись, - мне тогда будет сорок шесть, ну через тридцать лет. А ты будешь любить такого старого меня?
- Обещаю любить тебя любого, – Доминик поцеловал Тео в лоб, как ребенка, а тот только довольно вздохнул.
За приоткрытой дверью стоял Чезаре, он довольно улыбался, а после обещания сына тихо отошел от двери и ушел в свои комнаты.
- Я опять попался, да? – Тео выбираясь из объятий альфы, - опять ты меня заговорил совсем! А я ведь пришел с тобой поругаться из-за леопардовой шкурки! Гад ты все-таки! Ну, ничего, ничего, я придумаю, как тебе отомстить, и месть моя будет ужасной!
- Мальчик мой! – в комнату влетела Ванесса, - что за внешний вид? – Ванесса с возмущением разглядывала одежду Теодора, – привезли рояль для твоих занятий. Сейчас пообедаем и приступим. К голосу нельзя относиться с таким преступным пренебрежением! Это недопустимо! Над связками надо трудиться каждый день! Это кропотливая работа сродни огранке бриллианта!
- Да, мама, – Тео обреченно вздохнул, – я видел, что привезли инструмент и поэтому вернулся с прогулки пораньше, сейчас переоденусь и буду в вашем распоряжении после обеда, – Тео вздохнул и показал Ники язык.
- Теодору надо хорошо высыпаться и ЛИШНИЕ физические нагрузки ему вредны! - Ванесса прожигала Доминика взглядом.
- Угу, извечные три С, - Тео покаянно стоял перед Ванессой, та вопросительно на него посмотрела, - мой учитель по вокалу всегда говорит, что для голоса полезен сон и отдых, а вредны «три С»: стресс, секс и спиногрызы.
- Он очень мудрый человек! – Ванесса расцвела от этих слов, - я слышала, что ты сегодня плохо спал! И кто же тебе помешал? – она с укором посмотрела на Доминика.
 
- Белая Дама, - вздохнул Тео.
- Ну, ну, - Ванесса моргнула несколько раз, растерявшись, - не надо верить всяким сказкам!
- Я бы, может, им и не верил, - Тео опять вздохнул, - но только они верят в меня! Ой, мама, и не говорите, – Тео обреченно махнул рукой, – ладно, я пошел переодеваться, а то опоздаю на обед.
- Чудо, а не ребенок! – Ванесса с восторгом смотрела вслед омеге, а затем, переведя гневный взгляд на сына, прошипела, – ты его недостоин! Он ангел, а ты чудовище, впрочем, как все альфы! – Ванесса обвела всех ненавидящим взглядом и, вздернув голову, выплыла из комнаты.
- Что это только что было? – Пьетро сидел с потрясенным видом, приоткрыв рот.
- Ванесса заботится о ком-то еще, кроме себя любимой? - Джованни с притворным ужасом вцепился в подлокотники кресла, – держитесь крепче, сейчас землетрясение начнется! Она, что, заботится о Теодоре?
- Да, – Доминик сидел с каменным лицом, – она бьется за него, как тигрица за детёныша. Не поверите, пришлось дать команду охране, чтобы не подпускали ее к Теодору. Мы переехали в маленький дом, и она каждый день пытается туда прорваться, караулит его возле школы. Она совсем с ума сошла, ведет себя, как сталкер. Лучше бы ненавидела и презирала, как раньше, тогда, по крайней мере, я знал что делать и как себя вести. А вот что делать с ее заботой, просто ума не приложу!
Когда Тео мелькнул в коридоре, ведущем в столовую, альфы встали и с тяжелыми думами пошли следом. Тео так и остался в водолазке, он переодел только брюки и обувь, да еще поверх водолазки надел жилет для тепла. За столом, как и вчера, собрались все члены семьи. Жены по-прежнему игнорировали Тео, но теперь он на это не обращал внимания, его больше заботило то, насколько заметен укус на шее у Доминика. Увидев, что очень заметен, он довольно разулыбался. Когда Чезаре подошел к столу, он кинул на Теодора очень заинтересованный взгляд, который сразу увидела Ванесса, и принялась сверлить мужа злобным взглядом.
Тео ел с большим аппетитом. После прогулки на свежем воздухе и после скудного завтрака он был готов съесть хоть слона. Ванесса пыталась командовать, чтобы Тео подложили добавки, и при этом следила, чтобы ему не наливали много острой подливки, а десерт с орехами приказала немедленно убрать! Кроме этого, она успевала отпускать язвительные комментарии в сторону невесток из-за того, что те вяло ковырялись в тарелках. Игнорировала альф, фыркала на Лоренцо, от которого несло перегаром, злобно щурилась на мужа. Екатерина сидела безучастно за столом, размышляя о чем-то своем.
После обеда Ванесса утащила Тео в комнату с роялем. Там их уже ждал аккомпаниатор, маленький пожилой бета. Ванесса после недолгой распевки предложила разучить новую арию на выбор. Тео выбрал песню Сольвейг из оперы «Пер Гюнт» Грига. Бета сыграл вступление, кивнул Тео и тот запел:
Зима пройдет,
И весна промелькнет,
И весна промелькнет,
Увянут все цветы,
Снегом их заметет,
Снегом их заметет;
Ванесса уселась в углу и фанатично горящими глазами уставилась, не мигая, на свое божество, своего Теодора. Ведь это именно ей боги послали этот подарок. Она ни за что не выпустит его из рук и не отдаст на растерзание этим альфам, этим ненасытным животным! Теодор должен принадлежать только ей и музыке! Только с ней она согласна делить его!
Теодор выводил все новые и новые рулады.
И ты ко мне вернешься –
Мне сердце говорит,
Мне сердце говорит;
Тебе верна останусь,
Тобой лишь буду жить,
Тобой лишь буду жить.
Чистый и ясный голос разносился по гулким и пустым комнатам, отражаясь от лепки потолков и зеркальных полов. Песня настигла Екатерину и полоснула ее ножом по сердцу, она вспомнила, как молоденькой девушкой влюбилась в молодого и красивого альфу, но он отверг ее и выбрал другую. Эта отвергнутая любовь многие годы разъедала ее сердце, капля за каплей превращаясь в жгучую ненависть.