Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно (СИ)

- Вот как! – Пьетро от такого заявления отвлекся от записи, – ты первый омега, которому не нравится моя «лимонная свежесть», - Пьетро явно кого-то передразнивал.
- Простите, - Тео стушевался, - у меня какое-то время не было обоняния, а недавно появилось и такое пока резкое, что, если чайка, пролетая, пукнет, я унюхаю. Прости, – он посмотрел на Пьетро, который похоже веселился, - у меня сейчас, от запаха в домике, просто челюсти сводит от кислого и полный рот слюны.
- О, так ты малыш на меня слюни пускаешь? - Пьетро откровенно смеялся. – Может ты запал на меня? – Пьетро, явно дурачась, поиграл бровями.
Тео от возмущения приоткрыл рот и, растерявшись, не знал что сделать, то ли стукнуть нахала, то ли наорать на него? Положение спас Доминик, который просто притянул к себе омегу и так поцеловал приоткрытый ротик, что Тео все забыл и чуть чашку из рук на песок не выронил.
Тео, отдышавшись после подобного нападения, вздернул нос и, налив себе чашку какао, принялся методично уплетать любимые эклеры.
Пьетро досмотрел запись до конца, потом пересмотрел ее еще раз, останавливая и увеличивая на экране изображения. Пересмотрев в третий раз, с раздражением откинул планшет в сторону. Доминик, вытянув ноги на топчане, смотрел на воду поверх плеча омеги. Он допил кофе и молча протянул чашку Тео, тот, облизав сладкие пальцы, наполнил ее из термоса и, вопросительно взглянув на второго альфу, наполнил и его чашку. После этого он опять стал с большим удовольствием есть пирожные.
- И как в тебя столько влезает? – удивился Пьетро, – такой маленький, а такой прожорливый!
Тео поперхнулся от такого заявления и оглянулся на Доминика, тот ему улыбнулся и салютовал чашкой с кофе.
- Я их обожаю, только ими бы и питался! Шоколадка, моя любимая! - Тео салютовал Доминику чашкой какао, хитро улыбаясь.
- Дай эклерчик! - Пьетро потянулся к тарелке стоящей перед Тео, но тот быстро выхватив тарелку, прижал к себе, - ты что, жадничаешь?
- А хоть бы и жадничаю, – Тео прожевал надкушенный кусочек, - зато от чистого сердца! Они мои, а я своим не делюсь!
Но стоило Доминику потянуться к эклерам, как Тео, не раздумывая, поставил тарелку с тремя последними эклерами альфе на живот. Омега облизал пальцы от шоколадной глазури и, выпив пару глотков какао, спросил у Доминика.
- Угостишь меня?
Увидев, как улыбнулся Ники, стащил с тарелки крайний эклерчик. Сосредоточенно прожевав его, он подвинулся к альфе поближе. На тарелке осталось два пирожных.
- Тебе половину, - Тео с заговорщическим видом пододвинул эклер к Ники, - и мне половину, - второй эклер отодвинул в свою сторону.
Доминик с серьезным видом кивнул головой, соглашаясь. Второй эклер исчез с тарелки. Тео допил какао и закрыл термос.
- Хочешь еще что-нибудь? – он показал на тарелки, стоящие на корзине. Увидев, что Доминик ничего больше не хочет, он выразительно посмотрел на Пьетро. Тот, заглянув в чашку с остатками кофе, сообщил, что больше ничего не хочет. Тео закрыл и второй термос и, подхватив их, понес в домик. Альфы проводили его глазами. Доминик молча предложил последний эклер брату, тот смеясь, покачал головой.
- Ни за что, сладкое на завтрак? Я еще до такого не докатился! – Пьетро вылил остатки кофе на песок, - я бы лучше выпил.
- У нас с Теодором скорее ужин. А ты бросай это дело, – Доминик сурово посмотрел на брата, – иди лучше с аквалангом поплавай, отвлекись. Теодор сейчас уснет, тогда и поговорим. Иди, подвигайся, - он махнул головой на океан, - поплавай. А когда мозги на место встанут, приходи, поговорим.
Прибежавший Тео сложил остатки еды обратно в коробки и утащил их в холодильник в домике.
- Накосячил или подлизывается? - Пьетро проводил глазами Тео.
- Ни то и ни другое, – Доминик пожал плечами, – он всегда такой, заботливый и внимательный. Не поверишь, приучил меня завтракать кашей, – Доминик улыбнулся, – а когда мы с ним одни остаемся, сам ее варит. Очень беспокоится, чтобы я голодным на работу не уходил.
Пьетро только головой покачал, насколько он помнил, брат даже в детстве никогда не завтракал. Примчался Тео и стал складывать посуду в корзину. Увидев, что на животе Доминика так и стоит тарелка с последним эклером, замер в раздумье.
 
- Тебе помочь? Или сам управишься?
- Помочь, конечно, – Доминик взял эклер и предложил его Тео, тот наклонился и откусил половину. Доминик поймал омегу и, поцеловав сладкие губы, скормил непоседе остаток пирожного.
Тео покраснел и бросил смущенный взгляд на Пьетро, но тот сделал вид, что ничего не видит. Тео положил последнюю тарелку в корзину и, накрыв сверху скатертью, потащил по песку корзину в тень.
- Ути-пути, скажите, пожалуйста, – Пьетро улыбнулся, разглядывая расслабленного брата. – а нарядов-то на островок, вон, какую сумку притащил, так что… - Пьетро замолчал, увидев, как Тео достает из сумки покрывало и подушку, - ладно, пойду поплаваю.
Пьетро, выйдя из домика в гидрокостюме и с аквалангом в руках, увидел Доминика, который спал, укрытый покрывалом. А у альфы под боком, положив голову ему на плечо, сопел маленький омега.
========== О пользе воды и свежего воздуха ==========
Когда Пьетро вернулся на островок, Доминик уже установил пару зонтов над топчанами, чтобы защитить спящего маленького омегу, завернутого в простынь, от палящих лучей солнца. Пьетро, переодевшись и приняв душ, уселся напротив брата, в подвижной тени пальмовых листьев. У братьев никогда не было секретов друг от друга. Они с детства привыкли полностью доверять друг другу и позже, повзрослев и вступив в жестокий деловой мир, разделили между собой права и обязанности, возложенные на их плечи отцом. Доминик контролировал официальную власть и «белые» деньги. Он присматривал за чиновниками, урезонивая их все возрастающие аппетиты и, кроме этого тщательно следил за банками, чтобы те приносили пользу обществу, а не только власть предержащим. Пьетро в это же самое время присматривал за «черными» деньгами. Всем известно, что «черный рынок» работает в полной взаимосвязи с «белым», стоит только возникнуть спросу на какой-либо товар или услугу, как его удовлетворяет тот или иной рынок.
Братья многие вопросы решали между собой, потому что без полного взаимопонимания и сотрудничества то у одного, то у другого возникали проблемы. Их отец был гением именно потому, что его сил хватало вначале подчинить себе, а потом удержать в своих руках всю эту мощь разом. Доминик, когда вошел в нужный возраст и показал свое умение работать и с людьми, и с цифрами, все же отказался от предложения отца единолично возглавить его «серую» империю. Единоличная власть его совсем не прельщала, и он предпочел разделить ее с братьями, отведя каждому в ней свою стезю и направление.
Третий брат, Луиджи, получил «под присмотр» более или менее обжитые планеты федерации. Как бы ни был велик и разнообразен космос, но планет, пригодных для жизни разросшегося человечества, было все же немного. Многие планеты требовали частичного или полного терраформирования, которое было само по себе достаточно дорогостоящим мероприятием и не всегда окупаемым, в конечном счете, но жизненно необходимым в связи с приростом населения. Многие планеты, пригодные для жизни, были захвачены и обжиты еще во время первой «Космической экспансии» человечества. Некоторые из них стали со временем самостоятельными, входя в Федерацию, как независимые и равные сообщества со своими законами и порядками. Но многие из них так и оставались колониями Земли, и периодически стремились к независимости и предъявляли требования, впрочем, не всегда обоснованные, улучшить условия жизни, снизить цены на товары, уменьшить платежи в общий бюджет и тому подобное.
Четвертый брат-альфа Джованни и его брат-близнец омега Александр помогали братьям в общении с основными религиозными конфессиями, стоявшими у руля власти и имевшими возможность влиять на умы людей наряду со СМИ. Джованни, как альфа, поддерживал связь с лидерами буддизма и ислама, признававшими главенство только альф. А Александр, будучи омегой, с самого детства был ориентирован на христианство и к настоящему времени уже был одним из кардиналов в Ватикане. Многие умники пророчили ему папскую тиару, но, Александр, как и остальные братья, предпочитал править «из тени», которую отбрасывал папский престол. Их последний брат, омега Стефано, был самым младшим, но, несмотря на возраст и благодаря собственной харизме стал одним из девяти первосвященников Церкви Согласия, которая стремительно набирала вес среди разрастающегося населения колоний. Три брата, кроме своей основной деятельности, занимались связями со всевозможными тайными организациями и радикальными группировками фанатиков, которых было без счета с любой стороны.