Пять мужей Эринии (СИ)

— Конечно, госпожа. Пойдёмте, я вас провожу.
Люди перед нами расступаются. Чувствую любопытные взгляды; слышу шепотки о том, что я пришла вместе с мужьями, и комплименты в мой адрес и в адрес Луаня. Оказывается, некоторые уже путешествовали с ним в качестве начальника охраны, и муж показал себя профессионалом высокого класса. Хотя довольны остались не все — одна из присутствующих девушек пожаловалась подруге на то, что вёл Луань себя как ледышка. Но заключила, что, видимо, он просто искал женщину постатуснее. Это кажется забавным.
Дойдя до нужного места в центре каравана, удовлетворённо киваю: пяти метров свободного пространства мне хватит, мусора здесь нет, в первом круге охранники, во втором — телеги с товаром и попутчики.
Тиам расстилает прямо на земле циновку, затем отходит к границе круга. Там же ждут и мои мужья.
Усаживаюсь поудобнее, ставлю вокруг себя защитную сферу и выкладываю перед собой в ряд двенадцать накопителей. После очищаю сознание от лишних мыслей и полностью сосредотачиваюсь на предстоящей задаче. Расширяю своё внимание, стараясь охватить им всё, что находится на площади. Разжигаю внутри себя, словно пламя, желание им помочь. Как только оно становится максимально сильным, обращаюсь к Богам:
— Боги справедливые, Боги милосердные, даруйте своё благословение этому каравану. Пусть не встретятся им разбойники, обойдут стороной опасные звери, болезни и стихийные бедствия. Защити караван от злого умысла. Боги справедливые, Боги милосердные, даруйте своё благословение этому каравану…
Монотонно повторяю слова несколько раз, погружаясь в своеобразный транс. Получив отклик, припечатываю:
— Услышьте меня.
Чувствую, как через меня проходят потоки незримого света. Расходятся волнами в стороны, пронизывают пространство и задерживаются в людях и предметах. Потоки сперва нарастают, достигают пика, а затем идут на спад. Когда они прекращаются полностью, я открываю глаза.
Улыбаюсь. На лицах окружающих больше нет забот и тревог. Люди воодушевлены и полны энергии, веры в лучшее.
У меня получилось.
Поднимаюсь. Тиам забирает циновку, а ко мне подходит караванщик и кланяется:
— Огромное спасибо, госпожа. Огромное спасибо!
Киваю, принимая благодарность. Когда направляюсь обратно к экипажу, люди расступаются. Смотрят на меня с благоговением. Молчат, словно боясь нарушить что-то хрупкое и неуловимое. Провожают нас взглядами до экипажа и почтительно склоняют головы.
На полпути к дому Рамир всё-таки решает озвучить то, о чём так напряжённо размышлял:
— Но почему караванщик обратился не в храм, а к тебе? Ведь по идее благословением занимаются жрецы.
Улыбаюсь:
— Да. Но в жрецах есть часть божественной силы. Они её сосуд. Жрецы благословляют настолько, насколько человек этого достоин… Нет, не так. Как бы объяснить?.. Когда люди обращаются к жрецам, они как бы обращаются напрямую к Богам. Если же они обращаются за благословением ко мне, то это я обращаюсь к Богам. Боги взвешивают мою душу, мои грехи и намерения. И решают, ответить ли на мою молитву. А уже потом я передаю эту силу остальным.
— А вдруг среди тех, кто в караване, есть недостойные?
— Наверняка есть. Поэтому я во время молитвы прошу защитить караван от злого умысла.
— Получается, в таком случае твоё благословение может на кого-то не подействовать?
— Оно будет работать только на тех, кто считает себя частью каравана и действует в общих интересах.
— Значит, если среди тех, кто идёт в караване, окажется вор, он не сможет ничего украсть у попутчиков?
— Верно. Как только попытается, его сразу же поймают.
— Разумно.
— Раз уж у нас выдалась свободная минутка, хочу у тебя спросить про твоих родителей. Как думаешь, лучше пригласить их в гости или навестить в усадьбе?
— Они меня очень любят, и из-за этого много беспокоятся. Думаю, им захочется меня навестить.
— Ты уже сообщил им о том, что женился?
— Да. И они за меня очень рады. А ещё очень хотят с тобой познакомиться. Ты была занята, поэтому я не решился тебя беспокоить, тем более это не срочно.
 
— Не возражаешь, если мы сперва встретимся с родителями Амтана, а потом с твоими?
— А что по этому поводу думает Амтан? — уточняет Луань. — Он согласен?
Именно Луань помогал Амтану перевозить вещи, поэтому наверняка видел, в каких условиях тот жил. А возможно, даже успел познакомиться с кем-то из его семьи. Именно поэтому вопрос меня не удивляет. Но зато очень радует забота о чувствах Амтана.
Прикусываю губу:
— Он очень хочет мне угодить. Видит выгоду от этой встречи. Но боится.
— О чём речь? — хмурится Рамир.
Переглядываемся с Луанем. Не знаю, вправе ли я обсуждать с Рамиром обстоятельства жизни Амтана, и Луань, похоже, думает об этом же. Но предоставляет решить мне.
Вздыхаю и отвечаю честно:
— Я не знаю, хочет ли Амтан, чтобы о его жизни до женитьбы кто-то знал. Думаю, тебе лучше спросить у него самому.
— Если я спрошу напрямую, он, скорее всего, ответит, даже если и не хотел. Кажется, он ставит свои желания на последний план. Слишком боится конфликтов или расстроить кого-то.
Киваю:
— У меня такое же мнение. Я говорила с ним об этом, но будет лучше, если вы поговорите тоже.
— Хорошо. Мы постараемся ему помочь… Это так странно! Не укладывается в голове! У него потрясающие картины! С таким талантом я бы не удивился, если бы он смотрел на всех свысока и вёл себя высокомерно. Талантливым людям подобное прощают. Но он совсем не такой. Не может посмотреть на себя объективно.
Киваю:
— Да. В его случае ждать высокомерия не стоит: не такой у Амтана характер. Я встречала разных творческих людей, и многие из них, даже добившись признания, всё равно остаются скромными и неприхотливыми. Бывают те, кто знает, что у них талант, и воспринимают признание остальных как должное. Они уверены, что делают свою работу хорошо, но не кичатся этим… Мужья Малейн именно из таких.
— А Малейн?
— Она из скромных и неприхотливых. Рада, что может приносить людям радость, а остальное её не особенно интересует… А ещё среди творческих людей есть те, кто не добился признания, но уверен, что это несправедливо, что их талант просто не заметили. Или что остальные слишком глупы, чтобы оценить по достоинству. Или верят, что признание получают только те, у кого есть связи и деньги. Вот у этой категории высокомерия очень много.
— Да. Бывают такие… Когда ожидать родителей Амтана в гости?
— Думаю, можно пригласить на завтра. Вам нужно будет всё время быть рядом с ним и ни на минуту не оставлять его наедине с матерью.
— У них плохие отношения?
— Вроде того. Не буду ничего говорить тебе заранее, поскольку лично я с ней не знакома. Хочу, чтобы ты смотрел на неё непредвзято.
— Я понял.
Хочется расспросить Рамира про его друзей, но не уверена, что момент подходящий, поэтому молчу. Он улыбается:
— Ты хочешь меня о чём-то спросить. Я чувствую.
— Пока никак не привыкну к нашей связи! Но раз уж ты сам заговорил об этом, я бы хотела узнать про твоих друзей.
— Что именно тебя интересует?
— Может быть, ты желаешь меня с ними познакомить?
— А ты этого хочешь?
Киваю:
— Мне интересно всё, что с тобой связано.
— Хочешь пригласить их к нам?
— Сделаем так, как скажешь.
— Все мои друзья порядочные и надёжные, но, наверное, будет лучше, если всё-таки мы встретимся с ними в том же месте, где отмечали с Малейн. Некоторые из моих друзей связаны серьёзными клятвами и имеют особые амулеты, поэтому будет лучше, если ты скроешь внешность. Не думаю, что они захотят нам навредить, — спешит добавить он, — но на всякий случай лучше подстраховаться.
— Хорошо… Расскажешь о них заранее или хочешь, чтобы я составила своё мнение во время нашей встречи?
— Не возражаешь, если второе?
— Это будет интересно.
— Тогда договорились… А когда ты хочешь познакомиться с моими родителями?