Ловушка для лжепринцессы (СИ)

— А мне нравится подряд! — задорно воскликнула я, почти ни капельки не издеваясь. — Давай теперь про волосы!
Бесшабашное и беспричинное веселье требовало выхода, видимо, это отголоски недавней истерики. Мейер задумался.
— Нет ничего про такие волосы, — наконец признал он. — Есть про рыжие, бордовые, тёмные и светлые. Хочешь?
— Нет. Давай тогда сам что-нибудь придумай, — обернулась я, глядя в лицо, которое вилерианец отчаянно пытался сохранить невозмутимым.
— Ну они… синие… как… как… — запнулся он, но быстро нашёлся: — мой любимый синий плащ!
— То есть я для тебя как вещь? — нарочито возмущённо спросила я, внимательно наблюдая за реакцией.
Я, безусловно, нарывалась. Но отчего-то чувствовала, что с конелося он меня всё-таки не скинет, да и просто… из чисто женского глупого любопытства захотелось проверить, как он отреагирует. И не то чтобы я хотела увидеть какую-то конкретную реакцию. Нет. Хотела увидеть ту, которая будет, а потом уже обижаться по обстоятельствам.
Мейер нахмурился, брови сошлись на переносице, а на лице появилось озадаченное выражение.
— Как ты к этому пришла? — с недоверчивым любопытством спросил он.
— Ты сам сравнил меня с вещью.
— Нет, я сравнил твои волосы с предметом. Перламутр тоже предмет, если разобраться. Но сравнение кожи с ним подобной реакции не вызвало. Хотя перламутр совершенно бесполезен. Хрупок и ненадёжен. В отличие от моего плаща.
Мейер выжидательно уставился на меня.
Я не выдержала и прыснула снова. Нет, просто невозможно разговаривать такие разговоры на серьёзных щах.
— Мне нравится, что ты смешливая.
Судя по всему, это он говорил от души.
— И много у тебя заучено комплиментов? И зачем?
— Женщинам нравятся комплименты. А у меня хорошая память. Мне было несложно запомнить несколько десятков.
Я чуть не присвистнула. Кажется, кто-то готовился к встрече.
— То есть ты хотел таким образом мне понравиться?
— Ну да. А как иначе? Разве можно не хотеть нравиться? Я хочу на тебе жениться. А если я тебе не понравлюсь, то ты откажешься.
— А я могу отказаться? — вкрадчиво спросила я.
Вот так — искала медь, а нашла золото.
— Ну… да. Но я сделаю всё, чтобы ты не стала отказываться, — заверил он и улыбнулся.
Хотелось ответить, что в таком случае ему лучше не улыбаться, уж больно кровожадно у него это получается. И зубы ещё такие — белые, ровные, явно не знающие ни кариеса, ни периодонтита. Кажется, что такими можно сразу целую голову откусить.
— А дальше что? Допустим, я соглашусь. Что дальше произойдёт?
— Мы поженимся. Я приведу тебя в свой дом. Он уже почти достроен. Ты станешь там хозяйкой. Я завершу военную карьеру и займусь фабриками. Дети пойдут. Потом внуки. Как-то так.
— Очень основательный план. Главное, подробный, — похвалила я, опять почти ни капли не издеваясь. — А как же чувства?
— Какие чувства? Ты что, замёрзла или есть захотела?
— Нет, я про другие чувства.
Может, он тоже меня троллит? Не всерьёз же он такое говорит?
— А какие чувства тебе нужны?
— Например, как насчёт чувства симпатии? Влюблённости? Защищённости?
— Это всё будет, — уверенно кивнул он, а потом добавил: — Твои губы напоминают…
— Хватит! — решительно прервала его я. — Можно говорить только те комплименты, которые ты придумал сам.
— Но они же могут тебе не понравиться!
— Ну, бой ты не всегда можешь выиграть, но это же не повод в него не идти, так?
— Так, — вынужден был признать он.
— С комплиментами тот же случай.
— Да, мне говорили, что может быть нелегко, — вздохнул он. — Но отец женат и старший брат женат, я думаю, что и у меня получится.
Фраза царапнула какой-то неправильностью. И это на общем фоне абсолютно сюрреалистичного разговора.
— А что такого в том, чтобы быть женатым? — осторожно спросила я.
— Ну как же… жениться — это же мечта любого мужчины! — выдохнул он.
Что?!
А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.
Глава 11. Цветок счастья 
— И почему же жениться — это мечта любого мужчины? — спросила я.
 
Нет, в магию всё-таки намного легче верить, чем в это заявление.
— Потому что тогда у него появляется жена, — уверенно ответил Мейер.
Очевидно.
А можно ещё и так, чтобы было понятно?
— Но жёны есть не у всех? — зашла я с другого конца.
— Конечно, нет.
— А почему? — вкрадчиво спросила я.
— Как это почему? Женщин на всех не хватает. А те, которые есть, выбирают только самых лучших. Особенно вилерианки.
— А почему женщин на всех не хватает?
— Их мало рождается. Раз в пять меньше, чем мужчин.
— И вы поэтому похищаете женщин из других миров? — наконец дошло до меня.
— По-разному. Где-то покупаем, где-то они сами соглашаются переехать, где-то заключаем мирные договоры, как с Гленнвайсом, и женщин нам… отдают.
— И тебе не кажется, что это дико? И жестоко? Просто брать и забирать женщин из их семей? — ужаснулась я.
— Ты о чём? Разве кто-то может отдать женщину, которую ценит? Если вас отдали, значит, в своём мире вы были не нужны. А здесь — очень нужны. В Вилерии о вас позаботятся, будут беречь, любить и уж точно никогда не отдадут. За свою женщину каждый сражается до последнего вздоха.
И так просто и буднично он это сказал, без доли пафоса или патетики, что я сразу поверила: да, сражаются. В свои слова Мейер действительно верил. И поспорить было сложно, ведь вилерианцам действительно отдали тех, кого в Гленнвайсе считали неликвидом.
— И все эти нападения ради тридцати девушек? — изумилась я.
— Нет, тридцать — это благородных, красивых, молодых, бездетных и незамужних. Такие требования мы изначально выдвинули. А ещё по три тысячи молодых и незамужних от каждого государства, заключившего мир, прибудут следующим порталом, но ими будет заниматься другой отряд.
— И давно вы выдвинули эти требования?
— Сорок дней назад. Именно столько мы даём на то, чтобы заключить мирный договор. Месяц по нашим меркам.
Понятно. Собственно, теперь всё окончательно встало на свои места. Сорок дней назад на Гленнвайс напали вилерианцы и выдвинули требования. Король посчитал, что мир — дешевле и проще войны, и принялся искать по сусекам неликвид, чтобы не жалко было отдать. И двойника для принцессы. Варвары пару раз куснули снова, чтобы он не передумал, и в конце концов мир заключили. И даже вилерианскому нас обучили. Вот точно без волшебных зелий не обошлось, уж больно легко складывалось общение.
— То есть мы — это такая награда? Военный трофей? — тихо спросила я.
— Нет, Лисса. Вы — будущие вилерианки и жёны самых достойных представителей клана Дарлегур.
— А как же любовь?
— А что с ней?
— Как же так… без любви? — в голосе против воли угадывалась тоска.
— Лисса, — укоризненно склонил набок голову Мейер, — разве можно не любить свою жену?
И так он произнёс последнее слово, что я в полной мере прочувствовала его значение — цветок счастья.
— А если не получается?
— Ни разу не слышал, чтобы у кого-то не получилось. Но если дела совсем плохи, то можно и развестись. Но это редко случается.
— А если жена мужа не любит?
— Зачем она тогда за него замуж вышла? — недоумевал Мейер.
— Не знаю, из-за денег… положения в обществе…
— Так полно холостых, у которых и деньги, и положение в обществе есть. Зачем выходить за того, кто не по душе? — резонно спросил он.
— Хорошо, допустим раньше любила, а потом разлюбила. Тогда что?
— Тут надо разбираться. Почему разлюбила? Может, муж к ней плохо относился? Тогда, конечно, уходить от него нужно. Как можно скорее.
Я переваривала информацию. С одной стороны, звучит, как сказка. Мужики, грызущиеся за право жениться. А потом радостно наперегонки бегущие к алтарю. Хорошо если не в белом платье и с букетиком, а то мало ли.
— И как вообще относятся к женщинам в Вилерии?