Дневник. Первые потрясения (СИ)

Я подождал, пока все сдадут свои летние труды, и пришел в оцепенение, когда Драко самым последним подошел к столу, положив на него свитки и поставив какие-то склянки. Взмахом руки я отправил все находившиеся на столе вещи в свой кабинет, решив разобраться в этом феномене позже.
Кстати о Драко. Я повернулся к старостам и начал воспитательную беседу:
— Позвольте поинтересоваться, почему не все первокурсники распределены по своим спальням?
— Но, профессор Снейп, Малфоя не было в это время в гостиной, — произнесла Джемма Фарли.
— Мисс Фарли, а вот теперь позвольте задать вопрос непосредственно Вам: почему один из первокурсников дома Слизерин после пира не дошел до гостиной, а Вы даже не предприняли попытку найти его самостоятельно или связаться со мной?
— Да что Малфою сделается? Он замок лучше нас знает! — воскликнул Флинт.
— Мистер Флинт, а вы что, с этого года являетесь старостой нашего факультета? — я невозмутимо посмотрел на Маркуса, приподняв бровь. Этот жест я позаимствовал у матери, заметив однажды, как бледнеет и покрывается потом крестный, когда во время разговора с ним мать вскидывает бровь. И правда, дети просто замирали от ужаса, видя эту, на мой взгляд, совершенно безобидную картину.
— Нет.
— Тогда вы, наверное, забыли за лето, что когда я разговариваю с конкретным человеком, остальные должны молчать. Думаю, память вам освежит неделя работы на кухне с эльфами во время приготовления обеда, — Флинт обреченно кивнул.
— Что вы такое говорите? Мы не прислуга, чтобы заставлять нас работать! Тем более на кухне! Как вы вообще смеете?! – писклявый голос первогодки заставил меня резко развернуться в ту сторону, откуда он раздавался.
Честно, я охренел. Неужели их никто не предупредил о заведенных здесь порядках, которые просто необходимы, чтобы была абсолютная сплоченность Слизерина, чтобы дети абсолютно друг другу доверяли, и друг друга поддерживали?
Ничто так не объединяет детей, как ненависть. Пусть даже это будет ненависть к одному-единственному человеку. Некоторые уже многое поняли, другим это еще предстоит. Но дух коллективизма останется с ними до конца жизни. Могу с твердой уверенностью сказать, что в начавшейся Второй войне больше половины моих змеек, абсолютно точно, не станут Пожирателями, а две трети из оставшейся половины если и примут метку, то не по собственной инициативе. А остальные… Идейных много, даже, к сожалению, и среди детей.
Некоторое время я рассматривал подавшего голос паренька. Старшекурсники и Драко инстинктивно вжали головы в плечи.
— Мисс Фарли, — я обратился к старосте своего факультета, не отводя взгляда с только что проштрафившегося Тео Нотта, — я считаю, что лето пагубно отразилось на умственных способностях всего моего факультета. Я могу поинтересоваться: чем вы тут занимались, пока я был на совещании у директора?
— Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос, профессор.
— Тогда я знаю как восстановить вашу память о том, что вы являетесь старостой факультета Слизерин и вашей первоначальной задачей является доведение до первокурсников основных правил, принятых на Нашем факультете. Надеюсь, вы с радостью составите компанию мистеру Флинту на кухне, чтобы он не заскучал ненароком. И, да, захватите с собой первокурсников, чтобы познакомились с эльфами, с обстановкой и помещением, в котором им придется проводить большую часть своего времени. А теперь все по спальням и спать.
Выходя из гостиной, я бросил взгляд на Драко, вид которого был слегка обескураженным, ведь до него, наверное, только что дошло, что он тоже относится к первокурсникам. Ничего, ему это не повредит. Бедный мальчик, ему наверняка будет сложнее, чем всем остальным. Уже когда я закрывал дверь, до меня донесся шепот Фарли:
  
— …и не дай Мерлин вам опоздать на вечернее построение, которое начинается за 15 минут до отбоя…».
— Я не понял — это что сейчас было? — как-то неуверенно проговорил Перси.
— Перси, ты сейчас читаешь, или это был вопрос конкретно от тебя? — уточнил Кингсли.
— Вопрос.
— Видишь ли, Перси, — растягивая слова, начала говорить Панси Паркинсон, — это было вполне хорошее и благодушное настроение. Профессор даже голос тогда ни разу не повысил.
— Так он никогда не повышал на учеников голос. Я не помню, чтобы профессор Снейп на нас орал, — еще менее уверенно проговорил Перси.
— Ну, на вас он, может, и не орал, а вот орать на факультет Слизерин в полном составе было его самым любимым занятием.
— А что за колбы вы выставили на стол? — с любопытством произнесла Гермиона.
— Летнее домашнее задание. Три зелья для больничного крыла в литровом объеме для каждого. Какое именно зелье мы будем варить, профессора Снейпа никогда особо не волновало, я имею в виду, легкое оно будет или сложное. Все определялось путем жребия. Они вообще могли быть все одинаковыми, и тогда вероятность написания победного сочинения сводилась к нулю. Поэтому неудачники наказывались вдвойне. Жизнь, она вообще несправедливая штука, Грейнджер, — начал объяснять Драко.
— Но ведь зелья для больничного крыла варил сам профессор Снейп?
— Откуда ты это взяла? Когда бы он их варил? Ты думаешь, у него в сутках 48 часов и при этом он не спит? Ты вообще знаешь, сколько стоит маленький флакон простейшего зелья, приготовленного Мастером его уровня? Кстати, Грейнджер, можешь гордиться, ты выжрала несколько тысяч галеонов за время твоей учебы.
— В смысле?
— Понимаете, мисс Грейнджер, до вашего шестого курса профессор Снейп готовил зелья собственноручно всего пять раз. Из них три он готовил специально для Вас, один раз для Рональда Уизли на его пятом курсе, и один раз для мистера Поттера в конце его первого курса, — с улыбкой начала говорить мадам Помфри. — Одно зелье он готовил, когда вы учились на пятом курсе, а два других, когда вы учились на втором. Правда одно он готовил для нескольких детей, одного привидения и одной кошки, а другое… специально для Вас. Это было самое сложное для него зелье. Не в плане приготовления, а в плане настроя на непосредственный процесс. Он даже хотел оставить все как есть, потому что не мог сосредоточиться для проведения вашей полной диагностики. Северус четыре раза возвращался в мой кабинет с интервалом в пару минут, чтобы пятнадцать минут искренне смеяться. Перед тем, как он входил в палату, каждый раз натягивал на себя всем привычную презрительную непроницаемую маску, приговаривая: «Главное, не заржать в лицо», — и возвращался через минуту. Напомню, мисс Грейнджер, это было тогда, когда вы выпили не совсем правильное зелье. Хотя нет, само зелье было правильное, и даже профессор Снейп присвоил вам двадцать факультетских очков, правда он тут же снял девятнадцать за, как он выразился, тупость, переоценку своих возможностей и неспособность довести дело до логического конца.
— Зачем вы все это говорите здесь? — сквозь слезы прошептала Гермиона.