Информатор

«Конспиратор» покачнулся на волне, поднятой проплывавшим мимо старым креветочным баркасом, и все трое ненадолго умолкли.
– Что, если мы откажемся? – снова заговорила Лейси. – Что тогда?
– Если я подам исковую жалобу по всем правилам, то вам не придется с ней разбираться, не так ли?
– Теоретически – да. Как вам наверняка известно, нам дается сорок пять дней на определение судебной перспективы иска. Затем мы ставим в известность ответчика, судью, и портим ему жизнь. Но игнорировать жалобы мы тоже большие умельцы.
– О, да! – подхватил с улыбкой Хьюго. – Мы бюрократы хоть куда. Способны замотать и самое роскошное дело!
– Это не замотаете, – заверил Майерс. – Больно крупное.
– Раз оно такое крупное, то почему до сих пор не раскрыто? – осведомилась Лейси.
– Потому что оно продолжает разворачиваться. Потому что время было неподходящее. Потому что… По уйме причин, мисс Штольц, но прежде всего потому, что до сих пор никто из посвященных не осмеливался подать голос. Теперь такой смельчак нашелся – я. Все сводится к простому вопросу: желает ли Комиссия по проверке действий судей расследовать действия самого коррумпированного судьи за всю историю американского судопроизводства?
– Он один из наших? – уточнила Лейси.
– Совершенно верно.
– Когда мы получим его имя? – спросил Хьюго.
– Вы считаете, что угадали пол?
– Угадывание – не наш метод.
– Уже хорошее начало.
Прохладный ветерок стих, вентилятор над их головами стал без пользы перемешивать липкий воздух. Майерс последним спохватился, что гости взмокли от пота, вспомнил, что он здесь хозяин, и пред– ложил:
– Прогуляемся вон до того ресторанчика и что-нибудь выпьем. Там есть бар с богатым выбором.
Он постоянно теребил потертую курьерскую сумку из оливковой кожи – прирос он к ней, что ли? Лейси гадала, что лежит внутри: маленький пистолет? Наличность? Фальшивый паспорт? Или еще одна папочка?
На пирсе Лейси спросила у Майерса:
– Это одно из ваших любимых местечек?
– Думаете, я стану отвечать? – фыркнул он, и Лейси пожалела, что открыла рот. Она имела дело с человеком-невидимкой, спасающимся от плахи, а не с бездельником, мотающимся из одного порта в другой. Хьюго покачал головой, а Лейси обругала себя последними словами.
В ресторане было пусто, и они выбрали столик внутри, с видом на гавань. После часа на жаре здесь показалось прохладно, даже захотелось поежиться. Расследователи заказали чай со льдом, Майерс – кофе. Они находились здесь одни, подслушать было некому.
– Что, если это дело не вызовет у нас интереса? – спросил Хьюго.
– Тогда мне придется перейти к плану Б. Честно говоря, не хотелось бы. Этот план подразумевает участие прессы, парочки знакомых репортеров – не слишком надежных. Один из Мобила, другой из Майами. Буду откровенен: они быстро дадут задний ход.
– Почему вы так уверены, что мы не сдрейфим, мистер Майерс? – поинтересовалась Лейси. – Вы слышали: мы не привыкли воевать с гангстерами. У нас и без них работы по горло.
– Нисколько не сомневаюсь. В плохих судьях нет недостатка.
– На самом деле их не так много, всего лишь горстка. Рассерженные истцы – вот кто не дает нам передохнуть. Куча жалоб, немногие из которых выдерживают проверку на объективность.
– Понятно. – Майерс медленно снял и положил на стол темные очки. Глаза у него были красные, опухшие, как у пьяницы, вокруг них белели круги; напрашивалось сравнение с енотом, только наоборот. Очевидно, он редко снимал очки. Майерс огляделся, будто желая лишний раз убедиться в отсутствии в ресторане людей, представляющих для него опасность, и вроде бы приободрился.
– Что там насчет «мафии каракатиц»? – напомнил Хьюго.
Майерс довольно закряхтел, словно ему не терпелось поведать что-то интересное.
– Хотите послушать?
– Вы сами об этом упомянули.
– И то верно… – Официантка принесла всем троим напитки и ушла. Майерс сделал глоток и начал: – Началось все лет пятьдесят назад. Собралась шайка лихих ребят, орудовавшая в Арканзасе, Миссисипи, Луизиане – всюду, где появлялась возможность подкупить шерифа. Нелегальная торговля выпивкой, проституция, азартные игры – старомодные делишки, но все очень серьезно, трупов хватало. Подберут «мокрый» округ, где разрешалась торговля спиртным, поближе к «баптистской пустыне», предпочтительно на границе штатов, и давай орудовать. Местным это рано или поздно надоедало, они выбирали нового шерифа, и мошенникам приходилось переезжать. Наконец они осели на побережье штата Миссисипи, вокруг Билокси и Галфпорта. Те, кто избежал пули, садился в тюрьму. К началу восьмидесятых от первоначального состава банды почти никого не осталось, но эстафету подхватило молодое поколение. Когда в Билокси легализовали азартные игры, это пробило в их бюджете изрядную дыру. Пришлось перебираться во Флориду. Здесь они распробовали подложные сделки с продажей земельных участков и вошли во вкус кокаиновой торговли – вот это доход так доход! Заколотили деньгу, перестроились и превратились в структуру, известную как «береговая мафия».
 
Хьюго покрутил головой:
– Я вырос в Северной Флориде, учился здесь в колледже и на юридическом факультете. Всю жизнь тут прожил, последние десять лет расследую случаи коррупции в судейском корпусе – и ни разу не слышал ни о какой «береговой мафии».
– Они избегают рекламы, их имена никогда не попадают в газеты. Сомневаюсь, чтобы за последние десять лет кого-то из них арестовывали. Это небольшая сеть, замкнутая и дисциплинированная. Подозреваю, что большинство из них связывает кровное родство. Рано или поздно в их ряды все равно затесался бы чужак, дело лопнуло бы и все угодили за решетку – если бы не один человек. Пока я буду называть его Омаром. Очень скверный субъект, но хитер – это у него не отнимешь. В середине восьмидесятых Омар перетащил свою банду на юг Флориды, где в то время как раз произошел настоящий взрыв кокаиновой торговли. Несколько лет они как сыр в масле катались, но потом перешли дорогу колумбийцам – и все рухнуло. В Омара стреляли, в его братца тоже, вот только братец не выжил. Его тело так и не нашли. Они сбежали из Майами, но остались во Флориде. Омар – блестящий криминальный ум. Лет двадцать назад он загорелся идеей построить казино на землях индейцев.
– Почему-то я не удивлена… – пробормотала Лейси.
– И правильно. Как вам, наверное, известно, сейчас во Флориде девять «индейских» казино, семь из которых принадлежат семинолам – самому большому племени, причем только одно из трех признается федеральным правительством. Вместе казино семинолов приносят четыре миллиарда долларов в год. Омар и его ребята не устояли перед соб– лазном.
– Как я погляжу, в вашем сюжете участвует организованная преступность, индейцы – владельцы казино и продажный судья, все в одном флаконе?
– Что-то в этом роде.
– Штука в том, что индейцы принадлежат к юрисдикции ФБР, – заметил Хьюго.
– Вот только ФБР никогда не проявляло энтузиазма по части отлова злоумышляющих индейцев. И потом, мистер Хэтч – внимание, я не зря повторяюсь, – с ФБР я дел не имею. Они не располагают фактами, а я располагаю, и я говорю с вами.
– Когда мы получим полную информацию? – спросила Лейси.
– Как только Гейсмар, ваш босс, включит зеленый свет. Поговорите с ним, перескажите услышанное от меня, постарайтесь, чтобы он понял, насколько все это опасно. Пусть сам заверит меня по телефону, что Комиссия по проверке действий судей серьезно отнесется к моей официальной жалобе и проведет полноценное расследование. Тогда я заполню столько бланков, сколько потребуется, – только подкладывайте!
Хьюго, барабаня пальцами по столу, думал о своей семье. Лейси, провожая глазами еще один рыбацкий катер, размышляла о возможной реакции Гейсмара. Майерс, наблюдая за обоими, не мог их не пожалеть.
 
Глава 3
 
Комиссия по проверке действий судей Флориды занимала половину третьего этажа в четырехэтажном здании, принадлежавшем штату, в центре Таллахасси, в двух кварталах от местного Капитолия. Все здесь – от ветхого ковра до узких тюремных окошек, каким-то образом отражавших почти весь солнечный свет, от потемневших после десятилетий воздействия сигаретного дыма квадратных панелей потолка до заслонивших все стены полок, грозивших обвалиться от тяжести папок разной степени ненужности и забвения, – вопило о нехватке средств, как и о том, что работа этого учреждения вовсе не является приоритетной в глазах губернатора и законодателей штата. Раз в год, в январе, бессменному директору КПДС Майклу Гейсмару приходилось плестись в Капитолий и там с протянутой рукой наблюдать, как всевозможные комитеты кромсают бюджетный пирог. От просителя ждали пресмыкательства. Вечно он клянчил хотя бы небольшой прибавки и неизменно получал меньше, чем выпрашивал. Такова была жизнь директора агентства, о существовании которого большинство законодателей даже не подозревало.