Информатор

Когда стемнело, женщины натянули джинсы, заказали машину и покатили в Сохо, ужинать в маленьком французском бистро. Потом, сидя в полутемном баре, они снова пили шампанское и, хихикая, рассуждали о том, какой длинный путь проделали – не только по расстоянию, но и в жизни вообще.
Армянина звали Папазьян – они никогда не уточняли, фамилия это или имя. Какая разница? Их дела были окружены тайной, стороны не задавали вопросов, так как не нуждались в ответах. В десять часов утра в субботу он позвонил в их дверной звонок и после положенных любезностей открыл свой чемоданчик. На темно-синий бархат, расстеленный на столике, лег его товар: бриллианты, рубины, сапфиры. Филлис, как водится, подала ему двойной эспрессо, и он стал, попивая кофе, описывать каждую драгоценность. За четыре года они убедились, что Папазьян предлагает только самое лучшее. У него имелся магазин в деловом центре, где они когда-то познакомились, но он был рад являться с товаром на дом. Он не знал, кто они и откуда. Его интересовал только факт приобретения и наличные деньги. Меньше чем за час они отобрали горсть лучшего товара – «переносное богатство», как называла это Филлис, – и отдали продавцу деньги. Папазьян медленно пересчитал сотенные купюры, в общей сложности 230 тысяч долларов, что-то бормоча на родном языке. Все остались довольны. Он допил вторую чашечку кофе и откланялся.
Грязная работа была сделана, теперь можно было расслабиться. Девочки оделись, заказали машину и покатили в город. Они купили туфли в «Барнис», долго обедали в «Ле Бернардин», потом забрели в «бриллиантовый квартал», где заглянули в свой излюбленный магазин, чтобы приобрести за наличные новые, не предназначенные для обращения золотые монеты: южноафриканские крюгеррэнды, канадские «кленовые листья» и американские «орлы» – для помощи отечественной экономике. Все за живые деньги, без чеков и квитанций, не оставляя следов. Магазинчик был крохотный, но с целыми четырьмя камерами наблюдения; когда-то это их настораживало. Наблюдение было им совершенно ни к чему; но со временем они перестали тревожиться. В их бизнесе всегда существовали опасности. Фокус заключался в том, чтобы выбрать приемлемый риск.
Субботний вечер женщины посвятили мюзиклу на Бродвее и ужину в «Орсо» – увы, в этот раз поглазеть на знаменитостей в прославленном ресторане не удалось. В первом часу ночи улеглись, довольные успехом очередной отмывки. Воскресным утром, вдоволь навалявшись, они упаковали свои трофеи и коллекцию новых туфель, обошедшуюся в целое состояние, и вернулись в Тетерборо, чтобы улететь тем же реактивным самолетом к себе на Юг.
 
Глава 12
 
Хьюго запаздывал. Дожидаясь его, Гейсмар разглядывал новые фотографии и данные о поездках, а Лейси отвечала на электронные письма.
– Как ты думаешь, почему глубина поиска – только семь лет? – спросил он.
– Понятия не имею. Майерс тоже не знает, но предполагает, что именно тогда завелся «крот». «Крот» – близкий к Макдоувер человек; наверное, раньше он/она был от нее далек.
– Зато мы можем сказать со всей определенностью, что он/она несет расходы. Трудно поверить, что такие фотографии можно было сделать из окна автомобиля. Скорее всего, фотограф находился внутри одного из кондоминиумов.
– Там напротив их целых четыре, – напомнила Лейси. – Два сдаются по тысяче долларов в неделю. Будем считать, что он/она снял один и приготовил камеру, точно зная время приезда Макдоувер и Дьюбоза. Вполне профессиональная разведывательная операция.
– Согласен. Майерс знает, о чем говорит. Эти ребята делают грязные дела. Не уверен, что нам удастся это доказать, но улики становятся все внушительнее. Что скажет Макдоувер, если все это ей предъявить?
– Скоро увидим и услышим.
Дверь распахнулась, вбежал Хьюго.
– Извините за опоздание. Опять выдалась бессонная ночь. – Он кинул на стол портфель и вцепился зубами в край высокого стакана с кофе. – Я бы раньше приехал, но меня задержал разговор по телефону с человеком, отказавшимся себя назвать.
 
Гейсмар выжидающе кивал, держа перед собой один из снимков.
– Давай, выкладывай! – поторопила Хьюго Лейси.
– Первый звонок был в пять утра, рановато, но я уже бодрствовал. Звонивший сказал, что работает в казино и может рассказать кое-что любопытное. Знает, мол, что мы занимаемся племенем и судьей, и может нам помочь. Я попробовал поднажать, и он повесил трубку. Час назад он перезвонил с другого номера и сказал, что хочет встретиться и обсудить условия. На мой вопрос, что за условия, он не ответил ничего определенного. Совершаются, говорит, всякие темные дела, как бы все не взорвалось. Он принадлежит к племени, знает вождя и тех, кто заправляет казино, и не хочет захлебнуться в дерьме, когда струя ударит в вентилятор.
Хьюго излагал все это, бегая по комнате – такую завел в последнее время привычку. Сесть значило бы тут же начать клевать носом.
– А что, любопытно… – протянула Лейси.
Гейсмар опустился в свое вращающееся кресло и заложил руки за голову.
– Больше ничего?
– Нет. Он хочет встретиться сегодня вечером. Говорит, что работает в позднюю смену, освобождается только после девяти.
– Думаешь, это не развод? – спросил Гейсмар.
– Пока непонятно. Он нервничал, звонил с разных телефонов – скорее всего, одноразовых. Повторял про необходимость секретности, интересовался, как мы сохраним в тайне его личность. По его словам, коррупция многим осточертела, но заговорить мало кто осмелится.
– Где он предлагает встретиться? – спросила Лейси.
– Он живет недалеко от казино, в резервации. Обещал выбрать место для встречи и позвонить, когда мы будем подъезжать.
– Надо соблюдать осторожность, – сказал Гейсмар. – Вдруг это ловушка?
– Не думаю, – возразил Хьюго. – У меня было впечатление, что я говорю с человеком, нуждающимся в помощи и готовым помочь.
– Что у тебя за сотовый?
– От КПДС. Я знаю правила, босс.
– Как же он тогда добыл твой номер? – поинтересовался Гейсмар. – Кому в рамках этого расследования вы оба сообщали ваши номера?
Хьюго и Лейси, глядя друг на друга, напрягли память.
– Майерсу, Джуниору Мейсу, тюремному начальству, Уилтону Мейсу, Элу Беннету – это адвокат, соперничавший с Макдоувер пять лет назад, Нейлору из комиссии по азартным играм, – перечислила Лейси. – Кажется, все.
– Да, больше никому, – подтвердил Хьюго. – По дороге на работу я тоже задал себе этот вопрос.
– Достаточно для утечки, – подытожил Гейсмар.
– Никто из этих людей даже отдаленно не связан с Дьюбозом и с коррупцией, – напомнила Лейси.
– Насколько мы знаем – никто, – сказал Хьюго.
– Хотите поехать? – спросил их Гейсмар.
– Не хотим, но поедем, – уточнила Лейси.
Гейсмар встал и подошел к узкому окну.
– Это может оказаться прорывом. Человек внутри системы!
– Уже едем, – сказала Лейси.
– Давайте! Только осторожно.
Они просидели в машине Лейси в дальнем конце стоянки казино почти до 11 вечера, дожидаясь звонка осведомителя. Был понедельник, почти мертвое время за игорными столами и игральными автоматами. Хьюго, конечно, дремал, Лейси вошла на айпаде в Интернет. В 10.56 незнакомец наконец позвонил и объяснил, куда ехать. Они проехали две мили по узкой, неосвещенной, извилистой дороге и остановились перед заброшенным железным сараем. Судя по ржавой вывеске, когда-то здесь играли в бинго. Вдалеке виднелся дом. Яркие огни «Трежеар Ки» давно померкли. Была жаркая душная ночь, полная жужжания комаров. Хьюго вылез из машины, чтобы размяться. Шесть футов два дюйма роста, двести фунтов веса и самомнение известного спортсмена делали его бесстрашным, и Лейси чувствовала себя в его компании в безопасности. Одна она бы сюда не поехала. Хьюго позвонил по самому свежему из имевшихся в его телефоне номеров, но ответа не было.
От сарая донесся шорох.
– Эй! – крикнул Хьюго в темноту. Лейси тоже вышла из машины.