Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 4 (СИ)

Старейшина, устало махнув рукой, сказал:
— Мне кажется, что сидеть на холодной земле не лучшая затея, и особенно с такими глубокими ранами.
— Ой, да раны-то не глубокие…
— Но крови было много. Ты всю деревню поднял на уши.
Я вроде бы смотрел ему в глаза, но в то же время не мог выбросить из головы картину пустынного старенького домишки старосты. Если так подумать, то впервые, когда я оказался там, это место показалось мне немного странным. Все предметы там будто были рассчитаны на двоих человек, но в то же время жил там только один староста.
— Что ж, тогда мне действительно стоит встать и пойти обратно.
Я медленно встал и плавно развернулся. Предчувствие било тревогу все сильнее. Когда я понимал, что старейшина стоял прямо за моей спиной, кожа покрывалась мурашками. Я буквально чувствовал, как повторялся эпизод той самой ночи, когда на меня напали.
Внезапно старейшина действительно бросился ко мне. Я просто почувствовал, как он сделал этот шаг навстречу и вынул откуда-то надежно спрятанный нож. Лала тем временем, все еще сидевшая на земле, при виде происходящего буквально вцепилась руками в ноги старейшины, пытаясь его остановить.
— Харм! — громко закричала она.
Я и сам быстро увидел руки, попытавшиеся схватить меня со спины. Быстро вывернувшись, я отступил и развернулся лицом к нападавшему. Тотчас старейшина, четко осознавая происходящее, пинком оттолкнул от себя Лалу. Девушку буквально отбросило в сторону от силы удара ногой по лицу.
Я же, бросившись на старосту, силой повалил его на землю и буквально придавил его руки к земле. Нож в его руках уже был мне знаком — именно его я видел рядом с трупом Лалы в прошлый раз.
Несмотря на боль, которая все еще пронзала мою спину, и несмотря на попытки старейшины вывернуться из моей хватки, я практически зарычал:
— А нож, как я полагаю, тот самый, которым ты пытался меня убить? Зачем ты это сделал⁈
Окружающие быстро начали собираться на весь этот шум. Староста же при виде всех их постепенно начал успокаиваться. Он уже не вырывался и лишь разочарованно смотрел на меня.
— Тебе не понять этого, — спокойно говорил он.
— Раньше же все было нормально. Что пошло не так?
— Все пошло не так. Если бы вас троих не стало, тогда вождь… он бы…
Голос старосты дрогнул. По его лицу я видел, что ему становилось плохо. Руки, которые я удерживал, дрожали, на глаза наворачивались слезы. И если раньше я видел в его действиях агрессию, то сейчас это было настоящее отчаяние.
Краем глаза я заметил подбежавшие к нам фигуры. Макси и сам вождь были уже здесь. Внезапно Старейшина, потянувшись мне навстречу, воскликнул:
— Тогда вождь бы умер в тех же муках, что и моя дочь! — Сказав это, он снова рухнул на землю и тяжело задышал. Повернув голову в сторону, он и сам смог с легкостью заметить вождя, а потом с еще большей яростью он продолжил: — Но даже этого было бы мало! Моя малышка умирала от голода, без возможности получить хоть какое-то лечение! Он стал отправлять нам помощь только спустя месяц заключения в этой чертовой деревянной коробке! Если бы я смог покинуть деревню и отправиться в лес, я хотя бы собрал травы для того, чтобы ей не было так больно!
Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть. Выхватив нож из рук старосты, я плавно встал и отступил. Он же продолжал лежать на земле, будто бы все еще не находя силы на это.
— Я могу понять твое желание отомстить ему, — серьезно заговорил я, — но не могу понять желания причинить ему боль через убийство других людей. Если бы сейчас ты во второй раз не попытался убить меня, на кого бы ты напал? На лисиц? Твоя дочь бы оценила то, что ты решил убить двух слабых девушек?
Старейшина, оттолкнувшись от земли плавно сел. Когда он посмотрел на меня, я понял, насколько безучастным и пустым был его взгляд — будто бы последняя цель в его жизни просто испарилась.
— Нет ему прощения, — печально сказал он.
Внезапно в разговор вмешался тот, о ком он шел.
— Я согласен. — Вождь, вышагнув из толпы, посмотрел на сидевшего мужчину. — Я полностью согласен с твоими словами. Нет прощения тому, какие решения я принимал в прошлом.
 
Старейшины посмотрел на него с сомнением. Он будто бы был даже удивлен тому, что этот зверочеловек начал хоть что-то говорить.
— Тогда, — отвечал старейшина, — почему Вы сразу не отправили людей к нам на помощь?
— В этом мире не нашлось ни одного врача, который, услышав бы описание болезни, согласился прийти к больным добровольно. Все, кого я отправлял, были фактически схвачены мной и силой отправлены сюда. Здесь же они и умерли.
Наступила тишина. Ответ Ракха наверняка был откровенным, и я ничуть не сомневался в том, что любой здравомыслящий человек не стал бы рисковать собственной жизнью в таком случае.
В то же время старейшина, недоверчиво нахмурившись, зашипел:
— Все равно не прощу.
— Я и не прошу прощать, — Ракх подошел уже вплотную и плавно присел рядом на землю. Будто бы намеренно оказавшись на одном уровне с говорившим, он куда спокойнее объяснил: — Сбрасывать ответственность со своих плеч я тоже не собираюсь. Единственное, о чем прошу, это дать всем, кто собрался здесь, работать на благо спасения остальных. Если бы не лисы, мы не смогли бы никого защитить. Только с их помощью прямо сейчас у нас есть хоть какой-то шанс, и угроза их жизням просто не простительна.
— Угроза жизни моему ребенку…
— Речь идет о других детях! — строго перебил Ракх. — О детях, которые заболевают прямо сейчас точно также, как и ваша дочь когда-то! И я почти уверен в том, что будь у вас такой же шанс в прошлом, вы бы сделали все возможное, чтобы воспользоваться им.
Наступила тишина. Старейшина, переведя взгляд с вождя на меня, на мгновение замер. В его глазах я видел всю ту же безысходность. Мне казалось, что в таком состоянии что бы мы не сказали ему, от случившегося он уже никогда не сможет оправиться. И триггером для него в этот раз стал сам вождь — приехавший в его родную деревню, в место, где умер его дорогой человек.
Будто ожидая от меня чего-то, старейшина спросил:
— Что мне делать?
Я не успел ответить. Как и полагалось в подобной истории, сам вождь перетянул на себя всю эту ситуацию.
— Будь откровенен с окружающими, — решительно заговорил Ракх, — и, если тебе чего-то хочется — говори это сразу мне. Как я уже сказал, я не собираюсь убегать, и готов помогать всем, кто нуждается, прямо здесь и сейчас.
Толпа зааплодировала. Я понимал, что эти слова никак не могли помочь страдавшему человеку. И пока я смотрел в глаза старейшины, я прекрасно понимал, что не пройдет и пары дней, как этот человек сделает что-нибудь еще. Только, возможно, уже не с другими, а с самим собой.
Вождь поднялся на ноги первым. Протянув руку мужчине, он будто пригласил его пойти на примирение, и старосте не оставалось ничего, кроме как принять эту ладонь.
— Рон, — внезапно позвал меня знакомый голос. Обернувшись, я увидел стоявшую рядом Лалу. Из ее носа струилась кровь — явно последствие удара, но внешне она выглядела спокойной. — Знаешь, пожалуй, мне все-таки следует откровенно обсудить все с сестрой.
Повернувшись к ней, я одной рукой приподнял ее подбородок, а рукавом другой стер с ее лица кровь. Разводы на коже, конечно, остались, но это было определенно лучше, чем то, что я видел раньше. Лисица же от моих действий слабо улыбнулась и добавила:
— Все-таки, если мы все хотим жить в мире и согласии, мы должны быть откровенны друг с другом.
Я не успел ей ничего ответить. Отчего-то радостная девушка быстро развернулась и убежала от меня, явно собираясь исполнить то, что она запланировала. Только в этот момент, оставшись позади, я и понял, что она назвала меня по моему настоящему имени. И мысль о том, что она так точно запомнила мимолетно произнесенное имя, меня пугала. Я же не совершил новую ошибку?
Выдохнув, я попытался успокоиться и подумать о другом. Оглянув взглядом толпу, которая постепенно начала смешиваться и расходиться, я размышлял: