Ревизор: возвращение в СССР 30 (СИ)

— Несчастный случай на производстве, работник налакался технической синьки и помер. Директору грозят серьезные неприятности. Тем более, что он по глупости оформил на себя и полставки инженера по технике безопасности. Мне нужен адвокат, способный сделать все возможное… — Мещеряков сделал паузу, и сказал, глядя в глаза адвокату. — И невозможное, чтобы его клиент избежал тюрьмы. Ну а деньги в случае успеха будут соответствовать вашим лучшим ожиданиям.
— Интересное дело, — подвинулся ближе к столу адвокат, оценив перспективность этого предложения. Он сразу почувствовал в Мещерякове спокойную уверенность и не свойственную ему ранее представительность. Забурел Андрей Юрьевич, залоснился, совсем не похож на ранее бегавшего в мыле мента. — Пожалуй, я возьмусь. Давайте только сразу обсудим гонорар и мои лучшие ожидания по нему.
* * *
Вернувшись домой, прикинул, что ещё вполне успеваю на тренировку, быстро собрал сумку и поехал на ЗИЛ. Перед тренировкой узнал у Марата, как у него продвигается постановка на учёт. Сатчан тут же подключился к нашему разговору. Всё, от них зависящее, они уже сделали. Теперь осталось только дождаться ближайшего заседания жилкомиссии.
Выбрав момент, напомнил Марату и Аише про завтрашнюю лекцию на заводе «Полёт».
— Встречаемся в одиннадцать у проходной завода, как в прошлый раз, — сказал я. — Передайте, пожалуйста, Фирдаусу с Дианой.
На тренировке с удовольствием переключился на физическую нагрузку, прямо душу отвёл.
На парных упражнениях успели перекинуться парой слов с Сатчаном по нашим делам. Он шепнул, что Ганину нашли адвоката.
— Как там вообще? — поинтересовался я. — Следственные действия какие-то начались? Ганин на свободе?
— Под домашним арестом, — хмыкнул он.
— В смысле? — удивился я. Вот совсем не помню никакого домашнего ареста в СССР… Разве он был в семидесятых?
— Да хреново ему. Давление. Адвокат сказал, бюллетень оформить.
— А. Ну, это правильно… Наверно… Всё лучше, чем он в СИЗО был бы. У него нервы ни к чёрту…
— Мы тоже так с Бортко решили. Пусть дома лежит. Всем спокойней будет. Марьяна там сама прекрасно справляется.
— Согласен, — ответил я и спросил. — Как там, на «Полёте», музей не перенесли? Давно там не был. А завтра порепетиторствовать там хотел.
— Да нет. Там всё нормально. Одна комната уже конкретно в запасник превратилась, а во вторую ещё можно зайти. Скорее бы уже музей построить…
— Год минимум ещё ждать, если не получится ускориться, — ответил я. — Но экспонаты, наверное, раньше заберём. Их там перебрать кому-то надо будет. Разделить, хотя бы, по эпохам…
— Ну, у нас же будут какие-то музейные работники? — с недоумением посмотрел на меня Сатчан. — Вот пусть и разбирают.
— Это же специалисты нужны. А где их в Городне взять? — возразил я.
— Надо подумать, — пожал он плечами. — Из Москвы-то, понятно, никто туда ехать не захочет.
— Может, договорится с профильным институтом, чтобы нам распределение устроили для нескольких специалистов? — предложил я. — Сейчас, как раз, выпуск у ВУЗов будет… Хотят, не хотят, а поедут.
— Как ты коварен! — рассмеялся он.
— Не мы такие, жизнь такая. Зато, когда станут работниками такого современного музея, кто-то, может, и до руководства дорастёт, спасибо нам скажут. И совсем не обязательно москвичей отправлять. Что, там из деревень ребята не учатся? Или из малых городов?
— Ну, так-то да… Предложу нашим подумать.
В субботу утром позвонил Румянцев и пригласил в понедельник заехать к нему, добавив, что мой вопрос решён положительно.
Сразу же забежал к Лине, по пути хорошо продумав, что ей можно сказать, чтобы не раскрыть своих связей с КГБ.
Она открыла мне дверь буквально за пару секунд, словно так и стояла за ней после того, как увели ее Трубадура. И судя по ее виду, не удивлюсь, если так оно и было. Глаза заплаканные, щеки красные, одежда мятая. Но спиртным не пахло. Это хорошо, не хватало еще ей привыкнуть топить горести в алкоголе.
— Так, — нахмурив брови, сказал я, — что это у тебя за вид? Я навел справки среди знакомых — есть варианты выцарапать любовь всей твоей жизни из каталажки. Только молчок, никому ни слова, чтобы удачу не спугнуть. Он в первый раз прокололся, так что есть варианты помимо Магадана. Так что чтобы в понедельник выглядела уже нормально. Прими ванну, выспись, как следует. С работы отпросись, возможно, на поруки придется тебе его брать.
  
Лина оживала прямо на глазах, слушая меня. А потом бросилась ко мне с объятиями и словами благодарности. Тут-то я и пожалел, что дверь за собой не закрыл. Мало ли кто там на лестничную площадку потихоньку вышел и не так поймет… Еле отцепил ее от себя, еще раз велел выспаться и привести себя в порядок, и поспешно ушел. Вроде никто всего этого не видел…
В хорошем настроении поехал на часовой завод «Полёт». Вроде всё потихоньку налаживается. Дам Лине шанс на семейное счастье, постараюсь и Трубадуру мозги на место вставить, а уж там дальше сами, сами…
Специально выехал пораньше, чтобы осмотреться на месте, с прошлого года, всё-таки, там не был. Предъявил пропуск на проходной, который мне ещё в том году оформили. Мне выдали ключи от обеих музейных комнат, напомнили про единственную дверь в здании, которую оставляли открытой на выходные и я пошёл смотреть, что там сейчас.
Одна комната музея действительно была сильно загромождена, сразу перешёл во вторую. Там оказалось гораздо уютнее, круглый стол остался на месте, сразу прикинул, хватает ли стульев. Порядок, в этот раз все рассядемся. Достал термос и стаканы и, взглянув на часы, отправился встречать своих учеников.
Эль Хажжи и Аиша уже ждали у «Волги» Фирдауса. Вскоре и Марат приехал на своём «Вартбурге». Мы даже обменяться новостями толком не сумели, сразу приступили к занятиям. У них, может, и выходной, а у меня времени мало.
* * *
Святославль.
В субботу утром выяснив у Ивана Николаева, где живёт Шанцев, Эмма отправилась к нему домой. Нехорошо заставлять ждать начальство.
— Ну и где ты вчера весь вечер была, голубушка? — спросил её Шанцев, пропуская к себе в дом.
— Александр Викторович, странные дела у нас в городе творятся, — заговорщицким шёпотом ответила ему Эмма. — Дмитрий Андреевич, ну, бывший исправившийся заключенный, мне рассказал, что видел своего друга Лёньку Водолаза на улице. Вот только тот должен быть сейчас в колонии. Ну, я подумала, что обознался человек, с кем не бывает. Но он упёрся! Я, говорит, его метров с десяти из автобуса видел, не мог ошибиться.
— Слышал я про эту историю. Павел Ивлев мне звонил. И что? Дался тебе этот зэк. Что один, что второй.
— Да? А мы с Ширшиковым ещё одного человека нашли, кто Водолаза в тот день видел, — победно посмотрела на градоначальника Эмма.
— В какой день? — устало спросил он.
— Второго апреля.
— Вот что, Эмма. Заканчивай эти детективные игры. Что за глупости ты удумала!
— Ну, Александр Викторович, — надула щеки обиженно Эмма, рассмешив его. — Так не бывает, понимаете?
— Как?
— Человек вышел по УДО и дома не живёт. Его бы милиция уже с собаками искала. А наш сосед, Иван Николаев, он в милиции работает, даже слушать нас не захотел.
— Я знаю, где Иван Николаев работает, — задумчиво ответил Шанцев. — Значит, так, Эмма. Дальше поисками этого… Как его?
— Лёнька Водолаз.
— Да. Дальше поисками Лёньки Водолаза займусь я сам. При помощи Ивана Николаева. Мне он поможет, в отличие от тебя. А вот ты этим больше не занимаешься, поняла?
— У-уу, — скривила недовольную рожицу девушка.
— Эмма! — строго постучал пальцем по столу Шанцев. — Ты меня поняла? Никаких больше поисков Водолаза! Дальше я сам.
— Но почему мне нельзя?
— Ты юная девушка. Бывшие заключенные не та компания, что тебе нужна, это точно. Так, кстати, и Павел Ивлев считает, не я один. Случись с тобой что, из-за этих твоих новых знакомств, что ему твоему жениху, Славке говорить, с учетом того, что это он тебя в журналистки пристроил? Ему сейчас в Москве из-за этого предельно неуютно. Он доброе дело сделал, а ты что в ответ? На неприятности нарываешься?