Ревизор: возвращение в СССР 30 (СИ)

Надо было видеть, как Загит с широкой улыбкой на лице объяснял сыну, что мать не сошла с ума и сестру, действительно, вчера показывали по телевизору. Судя по многочисленным повторам, какое-то время Руслан всерьез рассматривал версию, что с ума сошли оба его родителя. И номер один, и номер два, как через полвека полюбят говорить в толерантной Европе…
Галия выглянула мокрая из ванной на шум, но, увидев отца, засмущалась и спряталась. Пришлось самому к ней заглянуть, но объяснить, что произошло, я долго еще не мог. Все на смех срывался. Но разобрались, наконец.
  
Глава 9
 
Москва. Квартира Ивлевых.
Отдал Загиту ключи от их квартиры, закрыл за ним дверь, и решительно направился к жене в ванную. Лина подождет… А то я, конечно, всем нужен, но в кои-то веки мы с женой одни в квартире… Ну и надо отпраздновать, что тещу не надо будет навещать с передачами в психушке. Галия радостно пискнула, поняв, зачем я к ней ворвался.
Только через полчаса собрался и пошёл за Линой.
— Послушай, ну как ты вырядилась? Ты же не на танцы собралась, — откровенно сказал я ей. — Давай переодевайся.
— Во что? — удивлённо посмотрела она на меня.
— Так, чтоб на училку была похожа. Строго и скромно, поняла? — по её взгляду понял, что не очень поняла. — Показывай, что у тебя из одежды есть.
Выбрал прямую чёрную юбку и голубую рубашку. Подобрал к нему шарф шёлковый синий в белый горох.
— Вот, переодевайся. Я у подъезда тебя жду.
Она вышла только минут через пятнадцать, хорошо, что не стал у неё дожидаться. А тут весна, да и я время от времени посмеивался, вспоминая последний прикол от тещи. Вот так бы всегда, а не помадой мои рубашки пачкать…
— Чего ты так долго-то? — спросил я Лину скорее для порядка. Так-то не удивился бы, если бы и дольше пришлось постоять. Женщины есть женщины…
— Так надо же было погладиться.
— Ну понятно… Где Виктор работает?
Оказалось, что работает он в магазине около станции метро «Колхозная», а там пешком минут десять. Через полчаса мы уже стояли с Линой в кабинете заведующей. По тому, как она нас встретила, даже присесть не предложила, сразу понял, что человеческого разговора не получится и достал удостоверение Верховного Совета.
— Мы по поводу Еловенко Виктора Ивановича, — представился я, поздоровавшись. — Это его невеста.
— Я не знаю, где он. Две смены уже прогулял. — тут же сменила тон с надменного на предупредительный заведующая, узрев корочки.
— Он не прогулял, он задержан, — объяснил я. — Ничего страшного он не совершил и скоро вернётся к работе, только нужно, чтобы родной трудовой коллектив символически взял его на поруки. Это чистая формальность.
— И за что он задержан? Не за пьянку же? — с подозрением посмотрела на нас заведующая.
— Не буду лукавить, задержан он за саркастические куплеты собственного сочинения, — ответил я.
— Я так и знала! — поднялась заведующая и отвернулась к окну, засунув руки в карманы белого расстёгнутого халата. — Я же ему говорила, что допоётся. И кем он задержан?
— Комитетом, — не стал врать я.
— И вы всерьёз хотите, чтобы мы взяли его на поруки после этого? — поражённо уставилась она на меня, как будто я ей сесть в тюрьму за него предложил.
Лина начала хлюпать носом и достала платок. Хорошо, пусть поплачет для антуража.
— Позвольте, а почему нет? — включил я форсаж. — Вы его руководитель, сами только что сказали, что о его пагубном увлечении прекрасно знали. Какие меры вы приняли? Какую работу проводил с ним ваш коллектив? Вы можете показать мне протоколы заседаний, где вы пытались вернуть его на путь истинный? Нет? Так что же это получается? Оступился человек, а вы тут же в кусты, вместо того, чтобы его поддержать и помочь встать на путь истинный. Не наше дело? Нет, уважаемая, ваше. Или следующего руководителя этого магазина, если от вас помощи вашему сотруднику не добиться.
Услышав это, заведующая стала снова посматривать на меня настороженно.
— Пожа-аалуйста, — рыдая, взмолилась Лина.
  
— И потом, вы же сами сказали, человек он непьющий, ответственный, — продолжил я. — Почему вы не хотите ему дать шанс?
Она опять отвернулась к окну и через несколько мгновений повернулась к нам, глядя больше на Лину, чем на меня.
— Ну, ладно. Напишем мы эту бумагу, — сказала она так, как будто я уговорил её все, честным трудом накопленные тыщи, поставить на зеро в подпольном казино.
— Спасибо вам! Спасибо! — кинулась к ней Лина. — Я с него не слезу. Он только рот откроет со своими куплетами, сразу по губам получит!
— Ну-ну, — немного отойдя от неприятных размышлений, рассмеялась заведующая, видимо, представив себе эту картину.
Договорились, что за письмом о том, что Еловенко трудовой коллектив берёт на поруки, Лина заедет сама, а потом отправится с ним в КГБ. Она всячески намекала на то, чтобы я туда с ней поехал, но я жестко отыгрывал свою роль. Напирая на то, что в КГБ ни разу не был, и не планирую. Неужели ей мало того, что я и так навел справки и придумал, как ее мужчину из тюрьмы выцарапать?
Ну да, не хватало мне еще с Линой в КГБ идти. Там на проходной со мной охранники поздороваются, которые меня уже как родного знают, и сольется вся моя конспирация. Даже Лина поймет, что я там завсегдатай.
Ну и если даже ничего такого не произойдет, у нее же язык как помело. Разойдется потом по подъездам нашего дома информация, что я с ней в КГБ ездил хахаля ее выручать. Пройдет какое-то время, и все забудут подробности, помнить только будут, что Ивлев и КГБ как-то связаны… Нет уж, спасибо!
Выйдя из магазина, мы пошли с Линой к метро. Она сразу повеселела, всю дорогу благодарила меня.
— Ты на работу не забыла позвонить, что опоздаешь? — спросил я, чтобы сменить тему.
— А! Забыла! — воскликнула она.
— Поспеши тогда, — кивнул я ей в сторону метро, а сам остался на улице, соображая, что мне делать дальше.
Надо бы заехать на кожгалантерейку и швейку за списками и отвезти их Сатчану, пока мы не опоздали.
* * *
Москва. Союз советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами.
Валерия Николаевна Белоусова была вне себя. Весь коллектив только и говорил о том, как их выскочка затмила всех на конкурсе в Воронеже. С самого утра, в какой бы кабинет она не заходила, её сразу спрашивали, смотрела ли она вчера программу «Время»?
— А нашу Ивлеву видели? — спрашивала коллега из соседнего кабинета. — Какая, а? Мне даже муж не поверил, что это наша сотрудница, представляете?
— А ваша-то молодая как выделилась! — говорили ей в другом кабинете. — Ну, просто, принцесса!
— С такими причёской и макияжем любая была бы принцессой, — не выдержала, в конце концов, Валерия Николаевна, очень пожалев, что не поехала сама в этот раз.
Тут ещё и Морозова начала этой выскочкой восхищаться, но с начальницей не поспоришь, пришлось сидеть, слушать и кивать одобрительно.
* * *
Забрав списки очередников, позвонил Сатчану и сказал, что скоро приеду.
— О! Давай, давай. Тут Мещеряков звонил, тоже сейчас подъедет. Я тебе звонил, а у тебя дома никого нет, — ответил он недоумённо.
— Верну сегодня детей с няней из деревни и опять кто-то будет всё время дома. Галия сегодня приехала из командировки… Наверное, все же решила на работу пораньше пойти.
— Привет ей!
— Обязательно.
В райкоме сразу передал Сатчану списки желающих на «Народный дом» и мы пошли в кабинет Бортко. Мещеряков был уже там и Ригалёв.
— Ну, вот, Андрей Юрьевич, все в сборе, — констатировал Бортко. — Можете начинать.
— Товарищи, я приношу свои извинения за произошедшее. Моя недоработка. Больше не повторится. Шестинский вернул деньги за свои подделки. И сверх того ещё столько же, в наказание. Вот, — выложил он на стол пачку сотенных и ещё россыпью сколько-то соток. — Поддельные монеты можно оставить себе, — положил он передо мной мою монету, так и завёрнутую в салфетку.