Частный детектив Выпуск 3
В этот момент в пятидесяти милях маленький человечек передавал недавно купленный револьвер Оскару Гроссу в его кабинете над клубом «Какаду» в Метро–Сити.
— Ты спилил серийный номер? — спросил Гросс тихим, но гулким голосом, исходившим, казалось, из глубины его крепкого тела.
Человечек кивнул:
— Как велели: как бы наспех, цифры легко проявить, словно сделал это любитель.
— Лады. Были какие–нибудь проблемы?
— Не–а. Показал ему удостоверение, которое вы мне дали, — на имя Филипа Ноуля. На него он и заполнил все бумаги. Сейчас, вероятно, он уже отправил их по почте. Я взглянул на них перед уходом из магазина. Ему я назвался фермером.
— Прекрасно. — Двигаясь медленно и грациозно, Гросс отпер ящик стола, спрятал револьвер и патроны, запер его и поднялся.
Из внутреннего кармана своего сшитого на заказ твидового пиджака он вынул длинный, толстый бумажник, отсчитал из него пять двадцатидолларовых купюр и передал их маленькому человечку со словами:
— Держи свою сотню. Поедем со мной. Нужно сделать еще кое–что.
Человечек взял деньги и вслед за Оскаром Гроссом вышел из кабинета и спустился по лестнице. Когда они оказались на Главной улице, Гросс повел головой в сторону служителя в униформе, прислонившегося к углу здания у въезда на стоянку «Какаду». Служащий выпрямился, пробормотал: «Да, сэр, да», — убежал и через несколько мгновений подъехал в черном «кадиллаке» — седане. Остановившись у входа в клуб и оставив двигатель работающим, он выскочил из машины, обежал ее и распахнул правую переднюю дверцу.
Сказав человечку: «Поведешь ты». Гросс опустился на сиденье, и служащий аккуратно затворил за ним дверцу.
Они ехали молча минут десять, когда Гросс проронил: «Поверни здесь», показав большим пальцем на узкий проселок справа.
Человечек нахмурился, хотел было сказать что–то, но передумал и послушно повернул длинный лимузин на проселок. Из–под колес заклубились густые облака пыли, заволокшие машину.
Они ехали по пересеченной местности, кое–где заросшей эвкалиптами и перечной мятой. Гросс огляделся, достал из кармана брюк маленький серебряный ключик и отпер бардачок. Из него он вынул пару дешевых тонких хлопчатобумажных перчаток и медленно, аккуратно натянул их на руки.
Водитель нервно облизал губы и нерешительно спросил:
— Что… что мы будем здесь делать, мистер Гросс?
Гросс повернулся, опустил голову на грудь, отчего на подбородке образовалась складка, и пристально посмотрел на водителя, потом сказал:
— Навестим одного мужика. Следи за дорогой, пентюх. Гросс снова сунул руку в бардачок и достал небольшой пистолет 32–го калибра. Вытянул обойму, проверил ее и снова затолкал в рукоятку, потом небрежно положил пистолет на колени и стал следить за дорогой. У небольшой эвкалиптовой рощицы он велел водителю остановиться. Тот свернул на обочину и выключил двигатель. Теперь он явно занервничал и спросил, заикаясь:
— Что тут такое, мистер Гросс? Я не вижу ни одного дома.
— Верно. Никаких домов. Давай вылезай, у меня мало времени.
— Не мог бы я… подождать здесь?
— Нет, не можешь. Мне потребуется твоя помощь. — Красивое лицо Гросса осветилось привлекательной улыбкой.
Вытолкав водителя из машины, он скользнул за руль, сказал, показывая на деревья:
— Иди туда. Это там, — и снова ухмыльнулся. Человечек мгновение постоял, полуоткрыв рот, потом повернулся и зашагал в сторону рощицы. Гросс последовал за ним. На опушке человечек остановился и нервно заговорил:
— Не понял. Зачем мы приехали сюда? Я вернусь в машину.
Он начал поворачиваться, но Гросс положил левую руку на его грудь и легонько подтолкнул. В правой руке Гросс небрежно держал маленький пистолет.
— Нет, — загудел он низким голосом. — Ты почему–то занервничал. Для этого нет причин. Нечего волноваться. Успокойся. Я же сказал тебе, что мне нужна твоя помощь.
Человечек опять облизал губы, взглянул на улыбающееся лицо Гросса, потом на пистолет в его правой руке, затем повернулся и стал углубляться в рощу.
Внезапно Гросс остановил его:
— Достаточно, пентюх.
Человечек повернулся лицом к Гроссу и вытаращился на маленький пистолет в его правой руке, нацеленный ему в живот.
— Нет, не надо, нет. — Вот и все, что он смог произнести. Он повторял это снова и снова, и его голос становился все более пронзительным и визгливым.
Гросс чуть приподнял ствол пистолета и дважды нажал на спусковой крючок.
Пули шмякнулись в грудь человечка, и его нижняя челюсть отвалилась. Он выставил вперед одну руку, словно пытался отвести от себя удар или пулю. Его губы задергались, рука легла на пулевые отверстия в груди — маленькие круглые дырочки, уже начавшие краснеть. Рука скользнула вниз по рубашке, оставив на ней узкую красную полоску. Колени человечка подогнулись, и он рухнул на землю.
Гросс наклонился и аккуратно выстрелил еще раз ему в затылок.
Сидя за треугольным письменным столом в своем кабинете, Оскар Гросс ритмично выпячивал и втягивал губы. Только что пробило шесть часов. Он уже отделался от пистолета, из которого застрелил «пентюха», и колесо событий пришло в движение. Все шло строго по расписанию. Оскар Гросс был весьма доволен собой. Он даже вернул свою сотенную.
Глава 5
К шести часам Стив Беннетт уже принял душ, побрился и, одетый в новый легкий тропический костюм, поднимался по лестнице в квартиру Коттона в здании «Вилья–Апартментс» на Прибрежном бульваре. Он постучал, и Коттон впустил его.
— Привет, кореш. Ну ты и принарядился!
— Даже навел блеск на башмаки, — откликнулся Стив, погружаясь в удобное кресло. — Что у нас на повестке дня?
Коттон, похожий на долговязое пугало, плюхнулся на постель в своей комбинированной гостиной–спальне. При росте более чем шесть футов и весе сто шестьдесят фунтов мясо едва прикрывало его кости. Стремительный, нетерпеливый, он нервно дергал головой, откидывая непокорные пряди рыжеватых волос, постоянно спадающие на темные быстрые глаза. Ему уже исполнилось тридцать три — на пять лет больше, чем Стиву, но на протяжении последних двадцати двух лет они были близкими друзьями. Несмотря на разницу в возрасте, более заметную в детские годы, их дружба крепла по прошествии лет. Они имели обыкновение вместе ходить на свидания, часто беседовали, вместе плавали и отдыхали на пляжах Лагуны. Но если Стив был вполне доволен жизнью и наслаждался ею, более серьезный и энергичный Коттон стремился изменить весь мир, если не полностью, то хоть частично.
— Сегодня ночью поедем на «ограбление» в Метро–Сити, дружок. Нужно повидать одного мужика, — возвестил Коттон.
— Продолжение твоей кампании?
— Точно. Но не только… Понимаешь, что я имею в виду?
Стив знал, что он подразумевает. Коттон выставил свою кандидатуру в конгресс от двадцать восьмого избирательного округа, уже победил на первичных выборах в своей партии, далеко опередив конкурентов, и буквально наступал на пятки Оуни Шарону — кандидату от противной партии. На ноябрьских выборах борьба ожидалась между Шароном и Джимом Коттоном Клэем, причем шансы последнего были предпочтительнее. Коттон выдвинул простую, но весьма привлекательную программу: честное и разумное местное управление вместо нынешних продажных и мафиозных властных структур. Коттон страстно и красноречиво убеждал Стива в своей правоте, ведя с ним многочасовые беседы. Стив смеялся и тряс головой, а Коттон вопил, тыча в него пальцем: «Ты отрицаешь это? Ты, чертов дуралей! Что, черт возьми, ты себе думаешь?»
И Стив продолжал смеяться и возражал: «Да что тебе до этого? Ты просто любишь послушать самого себя! Не волнуйся, глупенький, я проголосую за тебя». А Коттон обычно горячился еще больше.
Однако он пошел дальше чисто политических вопросов, которые обсуждал со Стивом, и выдвинул прямые обвинения против видных и могущественных лиц: сенатора от Калифорнии Карлтона Эткина, состоятельного хозяина «Какаду» и приятеля многих «шишек» Оскара Гросса, члена Верховного суда Томаса Спинета, Гарри по прозвищу Колун, Маньяни — джентльмена с таинственным прошлым и без видимых средств к существованию, и других. Он называл их паразитами на теле общества, заслуживающими тюрьмы или даже еще худшей участи. Пока что Коттона не привлекли к судебной ответственности за подобные высказывания, но Стив не сомневался, что это не за горами.