Жало 3 (СИ)
— Удачной охоты, чел! — хмыкнул безымянный быкоголовый, поудобней перехватывая автомат.
— Ага и тебе, бро! — кивнул я и, увидев, что лехлец по новой вскидывает «рогач», собираясь продолжить стрельбу, поторопился задать неразрешимый без посторонней помощи вопрос: — Бро, ты часом не в курсе, куда антигравы все подевались? И откуда здесь все это вдруг взялось?
— Антигравы в специальные убежища уровнем ниже опустились, — охотно пояснил разговорчивый лехлец. — А защитный периметр этот, наоборот, оттуда наверх поднялся. Это ж стандартный защитный протокол, который автоматически запускается по тревоге, при атаке на цитадель. В учебке разве вы этого не проходили?
— Что-то не припоминаю такого.
— Фига се! Это из какой же дыры вас сюда занесло? — не дожидаясь ответа, быкоголовый возобновил пальбу по крылатым целям.
— Спасибо за информацию! — кивнул я уже его молчаливой, сосредоточенной на точной стрельбе спине. И, ускорившись, быстро зашагал в указанном направлении.
Глава 39
Глава 39. Неожиданная встреча
По прибытии в распоряжение це-стожа, на месте меня ожидал приятный сюрприз.
— Командир, ты вернулся! — опережая обещанную выволочку от Члюфы, из-за спины трунга мне наперехват выскочил боец в обезличенном МБПП. Но подскочивший тут же визор его шлемофона выставил мне на обозрение улыбающееся лицо потеряшки Алонсо. — А я знал! Я верил! Командир!..
От переизбытка эмоций рядовой Васкес, забив на субординацию, заключил меня в «медвежьи» объятия своих усиленных сервоприводами ручищ. К счастью собственная мобильная броня позволила моей укрытой за литыми броне-пластинами тушке без трагических последствий пережить этот чересчур душевный натиск оправившегося от ранений товарища.
— После боя обниматься будите, девочки, — хмыкнул сзади це-стож, возвращая Алонсо с небес на землю. Приятель поспешно отскочил в сторону, а пребывающий в далеко не лучшем расположении духа Члюфа продолжил, обращаясь уже персонально ко мне:
— Варламов, почему сразу в казармы не прибыл, как положено? Тебя ж сходу пригодным к строевой признали, и почти сразу по прибытии из медблока в мое распоряжение отправили! И не надо делать таких удивленных глаз, це-деж! Разумеется, о твоем возвращении в цитадель, как непосредственного командира, меня тут же поставили в известность!
— Но!..
— Молчать!.. Решил, раз все бойцы твоего дежа в лазарете, можно не торопиться⁈ Отпуск себе устроил, говнюк! Даже на боевую тревогу прибыть в расположение не соизволил! Да я тебя за такие фортеля!..
— Господин це-стож, я не!..
— Молчать!.. По всей строгости ответишь у меня потом! Но сейчас не до внутренних разборок!.. Как видишь, один из твоих жал вернулся-таки в строй! И пока ты неведомо где прохлаждался, мне лично пришлось нянькаться с этим подкидышем! Так что принимай, Варламов, командование своим, гм, основательно поредевшим дожем, и слушай боевую задачу!..
— Выходит, еще трое наших вместе с тобой, командир, из плена сбежали? Марина, Мих и Сыч? И сейчас они в медблоке восстанавливаются? — продолжал засорять радиоэфир своим неуемным трепом Алонсо. Но я бойца не одергивал, ведь необременительные обязанности санитаров, из-за плачевного состояния дежа возложенные Члюфой на наш тандем, делали нас эдакими фрилансерами на поле боя. К тому же, выделенная на целый деж радио-чистота, по сути, использоваться сейчас могла только между нами двоими, и можно было, без опасения кому-либо помешать, свободно переговариваться по внутренней связи друг с другом, как по телефону.
— Угу, — кивнул я и, заняв позицию на приглянувшемся участке траншеи, дал короткую очередь по мелькнувшей между махинами гэц-пожирателей изящной фигуре керх-летуна. Увы, промазал. Тяжелые автоматные пули впустую срикошетили от прочного, как гранит, хитина в подбрюшье пожирателя.
— Мне тоже в капсуле тамошней после операции пришлось почти сутки отмокать. Думал рыбой стану в бульоне том мутном. Однако обошлось. Продержали сутки и выпустили, как видишь. Зато всего за день раны там заросли так, будто пару месяцев их старательно бинтовал, — едва не взахлеб делился впечатлениями Алонсо. Параллельно со мной, он пристроился на другой стороне траншеи, и тоже выпустил пару коротких очередей из «рогача» по кишащему врагами небосводу.
— Угу, — откликнулся я, отлипая от края, и продолжая обход наших позиций.
— Это сейчас я такой весь из себя живчик, — возобновил неуемный треп догнавший меня Алонсо. — А когда из прожженного кислотой МБПП в антиграве стрелки меня извлекли, думал: прям там, в задымленном салоне у них, и сдохну. Прикинь, командир, там от кислотных ожогов на моем теле реально дым шел. Парни взялись было мокрыми тряпками бинтовать — но от этого только хуже стало. Так и тлел заживо, считай, всю дорогу до цитадели — та вонь кислотная вперемешку с гарью горящей плоти до сих пор мне в кошмарах снятся. Как в медблок доставили уже не помню. Несмотря на тучу введенных еще в антиграве стимуляторов, по дороге сознание от боли потерял…
Пока остальные жала стожа, под контролем своих це-дежей разбив траншеи на сектора, отвечая каждый за свою зону ответственности, сосредоточенно расстреливали «крылатое» небо из «рогачей», мы с Алонсо свободно перемещались по лабиринту траншей, закрепленных за нашим стожем, и периодически отстреливали крылатых рухов из любой точки по своему усмотрению. Разумеется, такая лафа для пары «свободных охотников» была не вечной, и в скором времени грозила обернуться адом кромешным при первом же прорыве летучих тварей сквозь защитный купол на нашем направлении. Тогда нам с Алонсо, забыв о праздной прогулке, придется изрядно попотеть, на своих хребтах эвакуируя с поля боя раненых товарищей: покалеченных жвалами гэц-пожирателей или ошпаренных кислотой керх-летунов. Но пока что нам везло, и редкие прорывы случались на территории подконтрольной другим стожам.
Почему, спросите, раз над куполом кружили тысячи крылатых рухов, прорывы защитного энерго-барьера случались не часто? Да потому что прорвать плюющийся молниями купал над крышей цитадели было ни разу не просто. Для этого необходимо было на относительно небольшом участке купола нанести акцентированный самоубийственный удар группой крылатых монстров количеством не меньше десятка. Самоубийственным же станет любой удар извне по куполу из-за встречного электрического разряда (молнии), который мгновенно испепелит приблизившуюся крылатую тварь. Но при большом числе атакующих в одну точку энерго-барьера рухов там происходило перенапряжение, и в месте массовой самоубийственной атаки образовывался разрыв. Не навсегда разумеется. Стараниями штабных умников, корпящих в защищенном бункере над формирующей энерго-барьер аппаратурой, дыра в куполе через какое-то время затягивалась. Но пока не затянулась, через нее успевало залететь внутрь энное количество крылатых монстров, то бишь происходил прорыв.
Собрать же вместе в одной точке внушительную группку для акцентированного удара крылатым тварям активно мешали многочисленные стрелки внизу. Причем наиболее массовые их представители: автоматчики, играли далеко не первую скрипку в этом многоствольном «оркестре». Главной разрушительной силой, мешающей крылатым рухам сгруппироваться для пронзающего купол удара, являлись разумеется крупнокалиберные зенитные пулеметы, которых по периметру крыши, в укрытых толстой решеткой защитных клетках, располагалось почти три десятка. А точнее ровно двадцать восемь здоровенных спаренных стволов (по семь огневых точек у каждого края квадратной крыши) непрерывными очередями выкашивали порядки беснующихся над куполом тварей. Места за зенитными пулеметами на крыше заняли, разумеется, опытные стрелки-пулеметчики с антигравов. И направленные их умелыми руками здоровенные, как мини снаряды, пули с нескольких попаданий насквозь прошивали даже толстенные подбрюшья гэц-пожирателей. Отчего смертельно раненые огромные туши то здесь, то там рушились на купол, испепеляясь в высоковольтном разряде, и просачиваясь сквозь энерго-барьер вниз лишь облаком безобидного пепла. Многочисленные автоматчики же в траншеях выцеливали за тушами парящих внизу гэц-пожирателей (хитиновая броня которых оказалась неуязвимой из «рогачей») их юрких поводырей керх-летунов, попасть по которым было разумеется ой как непросто, зато хитиновый доспех стерекозоподобных вдребезги разлетался под автоматными пулями с первого попадания. А поскольку автоматчиков внизу было около трех сотен, падения подстреленных какими-то везунчиками керх-летунов происходили немногим реже стабильно сбиваемых пулеметчиками гэц-пожирателей.