Мне больно от твоей любви 2 (СИ)
Собравшись с силами, все-таки приподнимаюсь. И чуть было не вскрикиваю, но вовремя закрываю ладонью рот, когда спиной чувствую чье-то присутствие. Резко подскакиваю, откидывая одеяло, морщась от головной боли. Но она отходит на второй план, когда вижу, что на второй половине кровати поверх одеяла спит мужчина. Он лежит на животе, прикрыв голову подушкой, поэтому я не вижу его лица. На нем только темно-синие джинсы. Кто бы там не был, он неплохо сложен. И возможно при другой ситуации я бы и полюбовалась мужской фигурой, которая отчего-то мне кажется знакомой. Хотя ни у кого из моих знакомых нет на теле шрамов. Так что возможно это всего лишь иллюзия. В панике оглядываю себя. И замечаю, что на мне одета белая мужская футболка. Которая по длине приходится чуть ниже бедер и напоминает короткое платье. Оттягиваю ворот и облегченно выдыхаю, обнаружив, что нижнее белье все еще на мне. Стоит отпустить ворот назад, как в нос ударяет до боли знакомый аромат мужского парфюма с нотками морской свежести. Я не сразу почувствовала его, потому что он перемешался с запахом моих духов. А еще и возможно потому, что меня немного мутило.
Нет!
Этого не может быть!
На трясущихся ногах крадусь, огибаю кровать, чтобы проверить свою догадку. Которая подтверждается, когда вижу на шее парня край татуировки. Мне не нужно видеть ее целиком. Потому что я и так знаю, что это черный ворон с расправленными крыльями.
Мне бы стоило отыскать свои вещи и по тихонечко улизнуть отсюда, пока он спит. Но я переполнена до краев злостью. И тело реагирует быстрее, чем мозг. Хватаю с его головы подушку и со всей дури бью его по ней же. Мысленно ругая этого гада последними словами. А может быть и не мысленно. Я так зла, что и сама не могу понять.
Какая же он сволочь! Да как он мог! С какой такой радости он вообще притащил меня в гостиницу.
Хотел воспользоваться?
О том, как мы вообще оказались вместе, стараюсь даже не думать.
Первый удар он пропускает. Лишь ошарашено подскакивает на кровати.
- Что за…
- Нет, вы посмотрите, он еще и удивляется! Это я тебя хочу спросить, Грачевский, что за хрень? – Зло шиплю я.
Я никогда в жизни еще не вела себя подобным образом, но сегодня в меня словно вселился другой человек.
Замахиваюсь второй раз, но в этот раз парень реагирует и уклоняется от удара. А когда я пытаюсь ударить его в третий раз, он со злостью перехватывает у меня подушку, рывком выдирает ее из рук. Так, что я еле удерживаю равновесие, чтобы не полететь в след за ней, когда он бросает ее в сторону.
- Угомонись, Ведьмочка.
Стоит услышать прозвище, которым он когда-то меня называл. Вскипаю еще больше.
Замечаю, что на прикроватной тумбочке стоит ваза с цветами. Букет я сразу узнаю. Тот самый, что вчера подарила мне Аделина.
Ох, да простит меня она. Но ее подарок летит прямо в ухмыляющиеся физиономию Грачевского. Во всяком случае, я надеюсь на то, что они туда прилетят.
- Как ты меня сейчас назвал?!
В этот раз он не уклоняется. И цветы, ударившись о его грудь, как о стену, рассыпаются по кровати.
- Ведьмочкой, – Повторяет он, и его губы трогает легкая улыбка. - Хотя сейчас ты мне больше напоминаешь разъярённую фурию.
Он спрыгивает с кровати с другой стороны, создавая барьер между нами. Когда замечает, что теперь я тянусь за вазой.
- Ах, ведьмочкой, значит! Я тебе сейчас такую Ведьмочку покажу, Грачевский. Навсегда запомнишь. Надеюсь, ты уже успел составить завещание, потому что я тебя сейчас … - Договорить я не успеваю, а вместо этого вскрикиваю. Потому что, когда замахиваюсь вазой, на эмоциях не думаю от том, что в ней находится вода. Между прочим, ледяная. Которая выливается мне на голову и не только.
Ахаю. Замерев на месте. Лишь открываю и закрываю рот, как выброшенная на берег рыба. Так, и продолжая держать вытянутую вверх руку с вазой. Но быстро прихожу в себя, когда эта сволочь, закрыв глаза одной ладонью, громко и заливисто начинает ржать. Я и сама хмыкаю от дебилизма этой ситуации, но в одно мгновение стираю со своего лица даже намек на улыбку. И злюсь еще больше, только теперь еще и на себя. Поэтому все-таки запускаю в этого гада, который уже сгибается от смеха пополам, свой снаряд. И успокаивается он только тогда, когда в сантиметрах тридцати от его уха пролетает ваза. К моему удивлению, ударившись о стену она не разбивается, а рикошетит от нее, как мячик, а после катится по полу. Тогда ко мне приходит осознание, что выполнена она из пластика, просто замаскированного под стекло.
- Ты идиотка! А если бы ты мне в голову попала? -
- Туда и метилась, – С вызовом отвечаю я. – Ничего бы тебе не было. Если ты не заметил, она из пластика. Максимум синяк.
Делаю вид, что я знала об этом заранее. Хотя укол вины все же получаю. И мысленно отчитываю себя. Ведь я в правду не думала о последствиях, запуская ее в него. А ведь они были бы далеко не радужные. И даже представить боюсь, чтобы было, окажись она реально из стекла и попади я ей в Глеба.
Но чувство вины пропадает. Стоит мне заметить, как этот гад вновь нагло ухмыляется, пялясь на меня.
- А красное тебе идет. – В его глазах появляется озорной мальчишечий блеск.
Я вопросительно смотрю на него, пытаясь сообразить, о чем он. И до меня доходит только тогда, когда он кивает на мокрую футболку. Которая из-за воды прилипла к моему телу и стала полупрозрачной. И теперь сквозь нее просвечивает нижнее белье. Мне хочется прикрыться под его нахальным взглядом, но я себя перебарываю.
- Прекрати на меня пялится! Извращенец!
- Не-а, – Дразнит он меня. И в его голосе проскальзывает веселье. – Когда в следующий раз представиться возможность полюбоваться тобой.
- Никогда! Поэтому смотри и запоминай, чтобы было что вспомнить в душе. Только руки не сотри, когда будешь мастурбировать на мой светлый образ. – Огрызаюсь в ответ.
- Но не стёр же за четыре года, – Хмыкает он, а потом добавляет: - Хотя должен признать, что без моей футболки ты бы выглядела еще лучше. Кстати, не хочешь ее вернуть? Мне ее благодаря тебе еще и сушить придётся. Ведь не поеду же я домой в мокрой.
- Прямо сейчас? – Приподнимаю я брови, еще пуще распаляясь.
- Прямо сейчас. – Протягивает он вытянутую руку, ладонью вверх. Затем сгибает и разгибает соединенные между собой пальцы.
- Да, пожалуйста, – Хватаюсь за края футболки и стягиваю с себя. Хотя прекрасно понимаю, что он специально меня дразнил. Но, судя по тому, как он шумно втягивает в себя воздух, он явно не ожидает от меня подобного поступка.
Комкаю насквозь мокрую футболку и бросаю ее прямо ему в лицо.
- На, подавись!
Он вновь начинает ржать, явно довольный собой. А я психую, что повелась на его провокацию. Его смех задевает меня. И даже злые слезы проступают на глазах. Мне хочется, чтобы он замолчал. Поэтому бросаюсь на него в попытке ударить и даже успеваю замахнуться, но он перехватывает мою руку за запястье, и удерживает. Тогда я замахиваюсь второй, но и ее он успевает перехватить. А затем, когда я пытаюсь пнуть его, подталкивает так, что мы оба валимся на кровать. И я оказываюсь придавленной к матрасу его горячим телом. Глеб нависает надо мной, удерживая руки над моей головой.
– А ты и в правду изменилась.
- Да ладно? Что, правда? – Влаживаю в свой голос максимум ехидства. Стараясь перебороть подступающие слезы.
- Прежняя Юля бы постеснялась даже произнести подобные слова.
- Какие такие слова?
- Мастурбировать – Ухмыляется он. – Таких слов от тебя еще ни разу не слышал. И помню, как ты смущалась, когда их произносил я.
- Ты прав, Грачевский. От прежней Юли здесь мало что осталось. Твоими, между прочим, стараниями.
Он не отвечает, только опускает голову, прижимаясь лбом к моей ключице, затем чуточку приподнимается. И мое дыхание сбивается, а тело простреливает, словно молнией, отдавая пылающим огнем желания внизу живота. Когда он проводит носом от ключицы до шеи. И бедром, я чувствую, что это желание взаимное. Как ни странно, но именно близость Глеба снова разожгла мои казалось атрофированные чувства.