Газлайтер. Том 5 (СИ)
— Без твоих пси-волн было бы намного сложнее, мелиндо, — не остается в долгу остроухая блондинка.
Мама сразу заулыбалась, Змейка довольно заурчала. Антонина Павловна же разрыдалась от счастья, а Лакомка, глядя на нее, покрутила пальцем у виска: мол, чего эта непонятная женщина опять ревет, зелье получилось же!
— Ура!!! — Степан с хлопком открывает бутылку шампанского, которой в его руке только что не было. Откуда материализовалась? Под креслом что ли прятал?
Ну и сразу устраиваем небольшое застолье. Немного выпиваем, много радуемся, также много желаем Антонине Павловне здоровья для ее дочки. Лакомка поднимает тост и заверяет, что Мария Федоровна полностью вылечится на следующий день после того, как пропьет лекарство. За это и пьем. Потом осоловевшая альва отводит учительницу в сторонку и что-то ей нашептывает, и всё это время Антонина не переставая смотрит на меня, а в конце шепотков ее глаза вообще округляются, как у совы.
Скоро мама со Степаном уезжают, а я поднимаюсь в кабинет дочитывать отчеты «Энергосинтеза». Вообще Кира в Москве потрудилась очень хорошо. Главное, что она нашла дипломированных ученых-фармацевтов, которые заинтересовались работой над аномальными зельями. Первый рецепт Лакомки уже пошел на изготовление. Скоро начнем продавать в аптеках лекарство от «коровьей смерти». Остальные же рецепты я решил пока придержать, мы и без этого привлечем внимание лекарственных магнатов-конкурентов.
— Даня, ты не сильно занят? — в дверях появляется Антонина Павловна. Лицо учительницы немного румяное от шампусика, верхние пуговицы блузки расстегнуты. Женщине явно жарковато в помещении.
— Что-то хотели? — встаю из-за стола и потягиваюсь, а то засиделся.
— Лакомка мне рассказала, что именно за волшебное лекарство она с тобой создала, — учительница подходит ближе и смотрит вопрошающе. — Даня, ты действительно хочешь отдать это бесценное зелье Маше? Оно ведь может сделать тебя намного сильнее, а мы с Машей… мы ведь никто для тебя.
— Вы моя любимая учительница, — спокойно отвечаю, взяв женщину за руку. — И вы не должны страдать.
Она молчит несколько секунд.
— Спасибо, — смаргивает Антонина слезы и обнимает меня, крепко прижавшись. — Спасибо тебе, Даня, за всё…
Я отвечаю на объятие.
— Пустяки, Антонина Павловна. Всегда обращайтесь.
Неожиданно ее губы касаются моей шеи. Сразу же женщина, испугавшись своего порыва, отшатывается. Но я не отпускаю ее — молча продолжаю держать и гладить по спине. Тогда Антонина, помешкав, покорно опускает голову мне на плечо и вздыхает протяжно, с облегчением, будто только сейчас с ее женских плеч сняли тяжкий груз.
— О! — в открытых дверях за порогом возникает Лакомка и, увидев нас обнимающихся, задорно улыбается. — У вас опять кулдагебра? Я тоже хочу поучиться!
— Не сегодня, — я, не отпуская Антонину Павловну, подаюсь вперед и толкаю дверь.
— Ну вот… — раздается ворчливый голос альвы из-за захлопнувшейся двери.
Мы с учительницей оказываемся в закрытом кабинете и еще некоторое время стоим так, обнявшись.
Утром я первым делом занимаюсь с «кубиком Рубиком». И наконец почти добиваю его. Нужная комбинация оказалась очень даже простой, но я не спешу окончательно решать головоломку. Заметил: стоит только соединить большинство правильных пси-связок, как артефакт внутри железки предактивируется. Образуется мощное скопление энергии. Настолько мощное, что мне становится не по себе. Аж мурашки по коже…бррр… Точно ящик Пандоры. Открывать это без проверки нельзя. Также нельзя возвращать штуку назад Великопермскому. Ладно, я сообразил. Но телепат без Дара сканера ничего не заподозрит, спокойно себе решит ребус и моментально сгорит в выплеске энергии. А может, что и похуже случится, пойми-разбери.
Я убираю кубик в сейф и спускаюсь к Лакомке в летний домки. С самого рассвета альва трудится, как пчелка, и носится по лаборатории в белом халате. Только вот нюанс: под халатом у нее ничего нет. Совсем ничего. Хм, хорошо, что у альвы ассистенты сплошь женщины.
Решив, что как-нибудь потом проведу альве лекцию на тему дресс-кода, уточняю:
— Ты говорила, у тебя для меня что-то есть?
— Да, садись, мелиндо!
Как только заваливаюсь в кресло, альва мигом меня обхаживают: задирает рукав домашней рубашки и прилипает пластырь телесного цвета.
— Никотиновый? — уточняю. — Я если что и так не курю.
Альва смеется.
— Это эликсир со специальными ингредиентами — энергетиками и концентрированным белковым топливом, мелиндо, — поясняет Лакомка, пальцами растирая пластырь, чтобы плотнее прижать к коже. — Для желудка они слишком жесткие и вредные. Лучше впитывать их через эпидермис и кровь.
Хм, это можно устроить. Я тут же «включаю» «кровника» Егора, и в ускоренном режиме впитываю всю полезную начинку в пластыре. Моментально чувствую мощный прилив сил и насыщение. И это даже без блинчиков Антонины Павловны!
— Офигенно! Ты молодчина! — резво хватаю Лакомку и целую ее, но тут же отпускаю. Альва, конечно, не против, но лучше потратить приобретенную энергию на эксперименты с Легионом. Только проблема: они могут занять целую вечность, прежде чем нащупаю предел своих сил. А вечности у меня нет — сегодня после обеда школьная линейка в честь возобновления учебы после траура.
— А нельзя попробовать одну самую энергозатратную технику? — резонно спрашивает альва.
Она в чем-то права. Решение приходит ко мне само собой. Ведь есть же подарок от баронессы Горнорудовой. Та сама золотая цепочка. Этот артефакт требует очень много сил на передачу телепатического сигнала.
Сбегав к сейфу за цепочкой, я возвращаюсь обратно в лабораторию. Некоторое время думаю, что и кому передать.
— Ай, неважно, — решаю и оглядываю кабинет. — Передам образ этого стола.
— Мелиндо, а давай лучше меня? — улыбается блондинка, изящно изогнувшись. — Зачем кому-то дурацкий стол, а я ведь у тебя красивая, да?
— Ага, ну давай, — соглашаюсь, посмотрев на стройную Лакомку в белом халатике.
Быстро форматирую образ девушки в телепатический сигнал. Беру только фигуру без лица — обрезку от коленей до плеч, ну еще сверху накладываю «фотошоп» — максимально размываю образ. Затем с помощью артефакта баронессы отправляю сигнал как можно дальше, на самый дальний край Царства…. Успех! Жуткая усталость, конечно, накатывает, но пластырь свое сделал. А если прилепить еще один, то сразу получу приток сил. И можно снова и снова так делать.
— Интересно, а получателю понравилась моя фотография? — между тем Лакомка гадает о своем.
* * *Охотск, Дальний Восток
Отбросив в сторону кожаный портфель, мужчина в деловом костюме взбирается на парапет крыши. Он обреченно смотрит вниз на поток прохожих и гудящие автомобильные пробки.
— Как меня всё достало! — сдирает мужчина с шеи галстук и бросает его в пустоту. — Боже, скажи, ради чего мне жить⁈ Работа — дерьмо, дети — неблагодарные спиногрызы, ипотека гробит не хуже самосвала. Мне всего лишь тридцать, а я уже седой! Ради чего мне не стоит прыгать⁈ Небеса, ответьте мне! Ради чего⁈ — требовательно смотрит он в пасмурные облака.
И тут к мужчине снисходит озарение. Образ ошеломительной женской фигуры в белом халате, взявшийся из ниоткуда, буквально ослепляет его. Силуэт медсестрички расплывчат, но потрясающие изгибы поразят любого до глубины души.
Мужчина шумно сглатывает.
— Понял, — кивает он, просветлев. — Ради баб.
После чего осторожно спускается на крышу и, взяв портфель, идет на работу.
* * *На школьную линейку все принарядились, особенно девочки. Особенно Светка. Соколова с двумя большими белыми бантами на голове выглядит так, как будто косплеит счастливую третьеклашку. Все парни заглядываются на ее белые гольфы. А я невольно воспоминаю то прикольное время, когда заставлял Соколову тушить фаерболы в мужском туалете. Она тогда с такими же бантами ходила. Эх, детство, детство, ты куда спешишь?