Нагибатор Сухоруков (СИ)

— Аскуатла, — подозвал я главу своих разведчиков-диверсантов. — Нужен пленник! Нужен, как воздух!
Муравей кивнул и молча кивнул троим своим подчиненным. Те улыбнулись и бесшумными ужами скрылись в высокой траве. А я вернулся назад. Когда мы добрались до лагеря, уже смеркалось. Глыба обустраивал лагерь: максимально тихий и незаметный. Люди размещались концентрическими кругами: внутри — носильщики и раненые, затем — плотное кольцо золотых и черных, а снаружи — неприметная россыпь белых. Чтобы ни один бродяга даже случайно не смог наткнуться на шесть с лишним сотен воинов. Оттянем момент «знакомства» до последнего. Никаких костров, никаких факелов! По счастью, ночь была безлунной и скрывала нас хорошо.
А дальше на юг, в темном распадочке на маленьком костерке калили тумбажные кинжалы, которые люди Аскуатлы крепко прикладывали к телу невезучего толимека, что попался моим разведчикам на окраине Моки. Тот яростно рвался из пут, завывал от боли сквозь плотно зажатый рот — но, наконец, я услышал: 
— Благородный Пиапиапац услышал мольбы куалаканцев… Он собрал всех воинов своей земли… Вся Хетци-Цинтла пришла на зов… Ждали на том берегу реки… Одним ударом смели врагов… Загнали, как крыс в нору… Мужчины Моки встали на сторону справедливых…
Я морщился от вони паленой кожи, пропускал мимо ушей пропагандистский дух ответов и нервно кусал губы. Лопухнулись мы с господами генералами! «Подкаблучник! Подкаблучник! Ахаха, немужик!». Даже думать забыли о Закатном княжестве и его жалком правителе, что слушается указов жены. А правитель взял, да и напал! Куда надо и когда надо. Включил мужика. Либо его пресловутая жена включила. А что? Бывают женщины и «с яйцами», и с державным умом.
В принципе, не так важно. Главное, сейчас было выручать своих. Деблокировать Мангазею. А в идеале — навалять зарвавшимся толимекам! Глыба, Муравей, Брат Гнева, Тихий Ветер и еще пара командиров собрались в тесный кружок, строя планы. 
— Прости, владыка, но пленник не смог рассказать, сколько всего осаждающих! — повинился Аскуатла. — Всё твердил о бессчетных восьми тысячах… Кажется, он сам не знал.
— Ничего, это мы примерно и сами подсчитаем, — улыбнулся я. — Он говорил, что на запад пришли куалаканцы. Это, видимо, битые защитники столицы, их там разбежалось не более полутора-двух сотен. Сказал, что жители Моки их поддержали. Молодых и крепких тут тоже сотни полторы. А само княжество Хетци-Цинтла ни в чем не уступает Куалакане. Тепеапили смог собрать 700–800 человек, но к нему подтянулись не все. А вот Пиапиапац готовился тщательно, долго. У него может и тысяча наберется.
— Это что же получается, — изумился Брат Гнева. — Столько же, сколько и у нас?
— У нас столько было в начале похода, — оборвал его Глыба. — А сколько уже побито, поранено? Но самое главное, разделены мы! Пять сотен — в Мангазее. Шесть — здесь. Нельзя дать им бить нас по частям!
— Нашу разделенность и на пользу можно обратить, — хитро заметил я. — У них ведь неорганизованный сброд. Толпа. И это нужно использовать.
— Эх, напасть бы под утро, — мечтательно протянул Теплый Ветер. — Взять их тепленькими.
— Не выйдет, — вздохнул Аскуатла. — С юга от Мангазеи голый склон, с запада и востока — дома и поля. Открытое место, сами такое место выбрали, чтобы округа просматривалась. А главное — эти толимеки, как стадо! Они повсюду ходят, валяются. Нас обязательно заметят…
Планы строили допоздна. Без луны трудно время измерять, но спать мы разошлись далеко за полночь. 
Так что утром я дал своим выспаться. Спешить не надо, нам не нужна внезапность. Зато важно, чтобы защитники Мангазеи точно проснулись, чтобы были готовы к бою. Они тоже должны поучаствовать. Да, связаться с ними мы не могли. Но в крепости был Черный Хвост. Он всё и увидит — и поймет, что надо делать. Я был уверен.
Брату Гнева досталась самая короткая дорога. Почти триста черных, остававшихся у него, шли прямо на север, спускаясь с пологого взгорка. Удобно, ничего не скажешь. Можно было бы с наскоку так ударить… Только вот тяжелы были черные. С щитами, с копьями, двуручными кирками. Да и выучены плохо. В отряде Брата четыре из пяти — ополченцы с минимальной выучкой. Они, конечно, уже прошли несколько боев, могли неплохо держать строй, не бежали от вражеских воплей ярости. Но вот идти строем — это навык, который за раз не выработаешь.
 
Очень медленно шло воинство Горы. Да еще и по открытому месту. Толимеки закричали, заверещали — и кинулись наперерез. Ну, как, кинулись… Как стадо овец к кормушке. Кто со всех ног, а кто — лениво. Некоторые уже на расстояние броска камня подошли, а другие только глаза продрали. Кто-то вообще был по другую сторону Мангазеи и даже не спешил на битву. Некому приказывать.
Самые отчаянные толимеки уже кидались на щитовой строй малыми группками, уверенные в своем превосходстве. Ну, как же — их ведь орда! Брызги агрессии разбивались о крепкую стену щитов. Черные шли твердо, всаживая сияющие тумбагой наконечники копий меж ребер, круша золотистыми «клювами» черепа. Но они втягивались в бурлящий котел. Толимеки всё пребывали, их становилось всё большее. С моего командного пункта видно плохо, но врагов было очень много. Может, пятьсот, а может — и вся тысяча. Как железные опилки, тянущиеся к магниту, они заполонили всё предполье перед Мангазеей.
Пока черные крушили первых атакующих, но вскоре они так увязнут в толимекском живом болоте, что сами из него не вылезут. Я тяжело дышал, сердце колотилось, даже несмотря на то, что пока всё шло по плану. Планы, знаете ли, могут и нарушиться.
Черные не спешили. Черные были на виду. А вот их вечные соперники — золотые вели себя совсем по-другому. Глыба вел своих предельно быстро и предельно тайно к западной стороне Мангазеи. За то же время его бойцы преодолели вдвое большее расстояние… И их пока не заметили. Восемь двадцаток, оставшихся в строю, бежали, пригнувшись, по подворьям и огородам со стоявшей еще в полный рост кукурузой. Когда, наконец, тревожно закричали на западе, Глыба распрямился во весь свой немалый рост, рявкнул команду — и золотые выбрались на широкую дорогу. Они не вставали в строй, наоборот, бежали просторной толпой, на ходу заряжая атлатли дротиками.
Их первый удар был страшен. Жидкие ряды толимеков, которые еще не поняли, что их атакуют с двух сторон, просто смело. Но запас дротиков у моей стражи не велик — не больше пяти. И вскоре им пришлось доставать из-за спин щиты, вынимать из петель топоры и маки. А толимеки уже сбивались в плотную кучу. Я видел, что кто-то начал уже их организовывать. Натиск на черных ослабел, многие нападающие решили, что золотых мало, они на этом поле боя — слабейшие. Так что лучше уж их бить. А кто им прикажет? Каждый воин сам определял себе задачу. Особенно, в такой запутанной ситуации. В лучшем случае, приказы ему отдавал командир из родной деревни.
Золотым пришлось туго. 
— Двигайтесь! Отступайте! — кричал я, забыв, что до Глыбы метров пятьсот. Улица, на которой были мои воины, конечно, широкая… Но это улица. Она слишком тесна для маневра, даже для полутора сотен воинов. Золотых зажимали всё плотнее. Наконец, раздались громкие крики… и мои стражи дрогнули.
Да не дрогнули! Они припустили бегом, обратно на запад, прочь от Мангазеи! Толимеки радостно завопили и припустили следом. Понятное дело, что толпой. Толпа эта с каждым шагом растягивалась. Растягивалась, чтобы превратиться…
В мишень. 
Стрелы полетели в них с обеих сторон от дороги. Практически в упор! Пока золотые неслись толпой на врага, мало кто обращал внимание на малоприметных воинов в неярких одеждах и звериных шкурках. Лучники Аскуатлы занимали дворы и сараи по обе стороны. Затаивались. Потому что «бегство» золотых было запланировано заранее.
И ловушка захлопнулась. Раненые толимеки в корчах валились на пыльную землю, уцелевшие в ужасе подались назад. Сейчас всё решала выучка: насколько быстро золотые смогут от бегства перейти в наступление. И ребята Глыбы не подвели!