Очаг (СИ)

Автомобиль Даниэля остановился у заброшенной пожарной станции за чертой города. Девушки припарковались за углом от его места остановки.
— Зачем он здесь? — спросила Лера.
— Возможно, здесь его логово — его и его помощников. Так что надо быть аккуратнее.
— Других машин на улице нет, так что он может быть там один. — Лера не отрывала взгляда от Даниэля, пока он не скрылся за дверями пожарной станции. — Надо идти за ним.
— Нет… Куда… Стой!
Лера не слушала Машу, а последовала за Даниэлем напролом. Маше ничего не оставалось, как идти за подругой.
Пройдя через ворота, девушки увидели тот самый кран, на котором спускалась Маша, а чуть дальше, над столом, заваленным всяким хламом, горел свет. Вокруг стояли бочки с символикой «Горючее вещество», а возле стола лежал ящик, полный динамита, висела карта со всеми местами атак поджигателя, а также с его новыми целями. Не хватало только одного объекта — ресторана «Очаг».
— Так себе из вас Солид Снейк. — Девушки подпрыгнули оттого, как тихо к ним подошел Даниэль. — Я вас ещё около дома приметил, когда пытались под сиденья спрятаться.
Он прошёл к столу и начал раскладывать на нём какие-то бумаги и чертежи.
— Зачем вы здесь? — Он наконец взглянул девушкам в лицо. — А тебя я знаю. — Он указал на Машу пальцем. — Это тебя я вывел из ТРЦ. Как девчонка? Всё с ней в порядке?
— Да…
— Это ты сжигаешь весь город, — перебила Лера, — это ты убил моего сына…
— Тихо. Тихо. Я ещё никого не убил, да и не планирую.
— «Очаг»! — не успокаивалась Лера.
— Это не мой проект.
— А чей тогда?! — закричала она.
Маша подошла к столу и рассматривала бумаги — брала в руки и внимательно разглядывала, пока Даниэль успокаивал Леру. Чертежи взрывчаток и зажигательных смесей, бухгалтерские книжки сгоревших объектов, денежные переводы на имя Эзры Гольдберга.
— Успокойтесь. Я врежу только своему отцу — уничтожаю все его денежные потоки, — а ресторан… он не во власти моего отца. Тем более я уважаю владельца «Очага»: он не побоялся и высказал всё в лицо губернатору — всё, о чём думает на его счёт. Да и все жители Ястребска должны быть ему за это благодарны. Печально, что отец заставил его так дорого заплатить. Так что мне не было смысла сжигать «Очаг», тем более я заранее вывожу всех из здания, прежде чем уничтожу его. В «Празднике» немного пошло не по плану, но отделались только ушибами и переломами, погибших нет.
Лера молча слушала его и успокаивалась от приводимых аргументов. До неё стало доходить, что парень не виновен в смерти её сына. Маша же поступила наоборот: пока Даниэль говорил с Лерой, она умыкнула некоторые документы к себе в сумочку.
— Так это был губернатор? Мой муж судился с губернатором?
— Оу, так вы… Да, паршиво вышло: мой отец добился того, чтобы закрыли все его счета.
— Как закрыли счета? — с удивлением спросила Маша.
— Мой отец не прощает подобного поведения в свой адрес. Хорошо, что он не насильственным путём решил отплатить, хотя чёрт его знает, почему загорелся «Очаг»: может, мой отец и причастен. Вот поэтому я и хочу его свергнуть. Он слишком многое себе позволяет. Пора с этим кончать.
У Маши раздался телефонный звонок — это был Миша. Она отошла в сторону и ответила ему.
— Так, значит, это не вы сожгли «Очаг»? — переспросила Лера.
— Нет. Я не убивал всех тех людей, в том числе и вашего сына. Соболезную, что не помог вам найти ответы. И если это всё, что вы хотели узнать, то прошу вас меня оставить. Скоро здесь будут гости, так что им не стоит видеть вас.
  
Глава 19
 
На моё удивление, плыть нам предстояло на четырёхпалубном теплоходе, и народу, стремившегося на остров, хватило на весь корабль. Вся наша свора направилась на верхнюю палубу для лучшего вида — всё равно морское путешествие обещало занять полтора часа.
На протяжении всего плавания Максим рассказывал нам о дальнейшем развитии их общины, но единственным, кто его внимательно слушал, был Антон. Даже Евгения выражала полное безразличие и только вместе со мной при необходимости поддакивала «надменному придурку».
 
Аня же всё это время наблюдала за остальными людьми на палубе, особенно внимательно следила за уборщицей с полной тележкой различной химии для чистки. Писцова сделала правильный выбор — ведь куда интересней уборка, чем болтовня Максима. Но это продлилось недолго: лицо Ани изменилось так же, как в день нашего знакомства, она упёрлась в борт палубы и выпустила всю съеденную ранее рыбу в воду.
— Извинюсь, я отойду, — сказала Аня, на что Максим на неё посмотрел с такой подозрительностью, как будто она собралась бежать. — В туалет, попудрить носик, как ещё тебе сказать, только избавь меня от этого взгляда.
Но этого не произошло. Пока Аня уходила, Максим не отрывал от неё глаз, а она от него. В результате Писцова споткнулась о тележку уборщицы и перевернула её. Затем подскочила и стала помогать уборщице всё вернуть на место. Закончив, она двинулась дальше, куда шла.
— Чего ты всё за ней наблюдаешь? — спросил я.
— Она хочет сбежать, снова.
Из него действительно получится хороший игрок в покер, если он так легко предугадывает действия людей, хотя, с другой стороны, это было очевидно.
— Ты не можешь знать этого наверняка.
— Ты прав, не могу, но знаю, что у неё никогда не было морской болезни, — сказал Максим и направился за ней.
— Может, она отравилась рыбой? — сказал я ему вдогонку, но, судя по всему, он меня не услышал.
— Я смотрю, он верный пёс, — сказал Антон, — много таких повстречал на службе.
— А я боюсь, что это очень умный пёс, — парировал я. — Где служили?
— В сухопутных, а после устроился в спецназ. Просто у подобных ему одна цель — получить всё самое лучшее, — и сперва он подлизывается к начальству, а уж после подсиживает.
— Прекрати молоть чепуху! — Здесь я впервые услышал голос жены Антона. — Он правильно делает, что следит за ней, — мало ли что может случиться. Она же беременна.
— Как беременна? — вырвалось у меня.
— Это очевидно, что вы. — Евгения смотрела на нас как на идиотов. — Тем более я прекрасно узнаю симптомы, которые были у меня в первый квартал.
Моё ошарашенное состояние прервала вибрация телефона в кармане. «Голосовое сообщение» от Ани. Меня это удивило — ведь она была совсем рядом и всё могла сказать лично.
«Марк, так получилось…»
Сообщение прервал уже звонок. Звонок от моей жены. Она была, как всегда, не вовремя. Сбрасывать её было бессмысленно.
— Да, Маш. В чём дело?
— Марк, где ты? — заплаканным голосом спросила она.
— В Карелии. — Не стоит ей знать подробностей. — Что случилось? С Настей всё в порядке?
— С… С нами всё хорошо, но Миша… К нему приходили…
— Кто приходил?
— Миша говорит, это тот же человек, что приходил к тебе… Миша в больнице…
— Зачем он приходил?
— Он ищет тебя… Он думал, и Миша виноват…
— Миша ему сказал, куда я отправился? — Меня охватила паника.
— Марк, это правда?
— Что?
— Он сказал, что у него есть доказательства…
После этих слов у меня всё внутри сжалось.
— Это правда, да? Ты заказал поджог… ради страховки?
— Маша… — Я не знал, что ей ответить.
— О господи, ты убил их всех…
— Маша, всё не совсем так…
— Знаешь что… ты редкостная мразь и заслужил смерти! Хоть бы этот упырь тебя и правда нашёл!
На этих словах она повесила трубку. Внутри меня всё оборвалось. Такого поворота событий я не ожидал. Стоял на палубе и смотрел на свой телефон. Что произошло? Где я ошибся?
Я понял, о ком шла речь. Достал из кармана фотографию, которую мне дал несчастный отец около моего дома. Когда мы уезжали из Питера, помимо сумки с вещами и капсулой Кирка я прихватил и снимок с рыжеволосым парнем — как напоминание о том, что натворил.
 
Подул сильный ветер и вырвал из моей руки фотографию. Я попытался её поймать, но снимок улетел за борт. Настолько я был беспомощен и бесполезен. И когда я повернулся, то увидел мальчика — того самого мальчика с фотографии, сына человека, который объявил на меня охоту. Видимо, это была моя кара за совершённые ошибки. Кара видеть тех, в чьей смерти я виновен.