Эта маленькая леди (СИ)

— Так те тени, что пришли за ним и облепили нас, — они тоже когда-то были простыми призраками, — логично скомпоновал полученную информацию мужчина.
— Верно. Я не знаю, что будет с ними после того, как их простят… На моей памяти лишь пятеро удостоились света Последней Богини, вернувшись на пусть перерождения, — прижалась к супругу сильнее — так приятно чувствовать рядом сильное, горячее тело, слышать стук верного сердца. И, судя по тому, как оно дрогнуло и забилось сильнее, Кирэн к моим прижиманиям не был также равнодушен. — Остальные же либо развеиваются в ничто, либо продолжали рыскать по миру, оставаясь в его тени.
— Тогда что же их притянуло к Андигору? — муж наклонил голову и поцеловал меня куда-то в макушку. — Он ведь не собирается становиться одним из них.
— Конечно нет! — отмахнулась я о таком выводе. — Скорее всего их притягивает его сила, воля и… древность. Всё же ты верно заметил, он к ним куда ближе, чем все остальные. Если, конечно, ещё четверо, но те, в сравнение с ним, как дедушка и внуки.
— Вот как, — хмыкнул Рэнур. — Тогда он о многом знает.
— О многом, — я согласилась, сразу понимая поворот к первому вопросу. — А за счётом прожитых веков он много раз сталкивался и с моей семьёй, а следовательно, и с нашей силой, с её истоками. И если он в тебе что-то такое почувствовал, то нет смысла сомневаться.
Положив руку ему около сердца, я прикрыла глаза и запустила свою магию, чтобы прочувствовать потоки его магию и найти само ядро. Оно было приятно тёплым, бархатным, скорее даже как тёмная тёплая вода, которую сначала огладила по гладкой поверхности, а потом медленно стала погружать сначала пальцы, потом уже всю ладонь.
Супруг судорожно перевёл дыхание. И эта судорожность не была болезненной, скорее полной едва сдерживаемого желания и жара страсти. Но Кирэн не двигался, только тело напряглось ещё сильнее, а рука на моей талии окаменела. Про сердце и вовсе молчу — сорвалось на марафонский бег.
Я бы зарделась или даже загордилась такой приятной для жены реакцией, но отвлекаться было нельзя. Моя магия осторожно проникала всё глубже в слои ядра, а когда до центра осталось совсем чуть-чуть, над головой раздался сдавленный стон наслаждения. У меня едва не сорвало всю концентрацию, даже мурашки пришлось задержать мысленной командой.
Бабушка рассказывала, что многие из нашей семьи могут так проверять чужую магию, добираясь до самого центра ядра только потому, что оно связано напрямую с душой. Но бывают и такие маги, что просто проверяют ядра снаружи и под «поверхностью», и ничего приятного в подобном не бывает. Обычно таким пациентов или испытуемых — кому и когда какая роль доставалась — всё обезболивали медикаментозно или вливали едва ли не литрами сонные настои. Ибо боль от вмешательство похожа на ранение остриём меча в прямом ударе, и чем глубже, тем настойчивее прокручивается этот меч, погружаясь дальше.
Но есть исключение — связанный с собой испытуемым душой или браком по любви. Тогда вмешательство становиться подобием полового контакта в той его стадии, когда вот-вот и накроет оргазм. И чем глубже проникновение чужой магии, тем ярче и сильнее пик.
Вот и сейчас, я уже на границе с той частью, что соединяет ядро и душу, а Кирэн стонет громко, сладко, подрагивая всем телом, но держится. Обычно «проверяемых» связывали, либо фиксировали всё тело, чтобы те не сорвались и не навредили себе или проверяющему. С мужем так делать я не решилась или просто не захотела, хотя понимала, что большинство — если не все — случаев проверок среди супругов заканчиваются жарким сексом до утра или до бессилия обоих.
Где-то глубоко мелькала мысль: «Случиться или нет? Или Кирэн сдержится?». И я не знала, чего мне хотелось сильнее. Понимаю, что если и случиться всё здесь и сегодня, то времени на подготовку к балу совсем не останется, а ночь и вовсе оставит без сил. Но разве может как-то бал был сравним с единением с парой? Да, он тоже очень важен в преддверии возможной войны и воистину божественных столкновений, но…
 
От дальнейшего вялого потока мыслей меня отвлекла знакомая изморозь на границе центра магического ядра и души, где они и переплетались. Эта белая вязь была подобна росписи инея на окнах, где гармоничные рисунки вились, кружились, расцветали и переплетались. В части из них я признала рисунок своей души, её отпечаток, через который мы с ним были связаны.
Но, насколько я знала теорию, выданную мне бабушкой в период обучения, рисунок должен был быть только копией моего, как печать, что эта душа — часть моей. Здесь же вился второй рисунок. И он не принадлежал кому-то, кроме самого Кирэна.
С этой мыслью я вынырнула из транса, постаравшись медленно вернуть свою магию по проторенному ходу обратно. Дышать было сложно, ведь после поверхностного дыхания сразу задышать больновато, да и ощущение, словно вынырнула из воды в момент, когда лёгкие уже начало жечь. Кирэн тоже с трудом дышал, мелко подрагивал и постанывал мне в макушку, всё также прижимая меня к себе.
— Ты… в… поряд… ке? — с трудом выдохнула я, стараясь прислушаться своей целительской магией к состоянию супруга. Магия дала ответ закономерный: «повышенное содержание гормонов в крови, перевозбуждение на грани оргазма, семяизвержение на подступе».
— Моя леди, — прохрипел Кирэн, подрагивая уже весь, даже голосом, — позволь мне отлучиться на пару минут.
Всё же хочет продолжения, но пойти против моего желания не может, да и «опозориться», будучи только в объятьях, также воспитание и самоуважение не позволит. Но как расцепить руки, когда единственное желание — прижать к себе крепче? Да и о многом ещё поговорить и планы действий придумать надо.
Последнюю мысль о магической составляющей такого притяжения я уже просто откинула от себя, поднимая голову, приподнимаясь и целуя столь желанные губы. Естественно, последние цепи сдержанности сорвало мгновенно.
Меня подхватили под бёдра, несколько быстрых шагов — и вот мы уже в спальне, на кровати, судорожно стараемся избавить друг друга от одежды. И ничего не важно, кроме человека рядом, его губ, рук, дыхания и желания.
Удивительно, что даже так, под воздействием сумасшедшей страсти, Кирэн был удивительно нежен. Может где-то внутри ещё всё понимал и осознавал, особенно тот факт, что до него у меня никого не было. Он — мой первый и единственный муж, мой первый мужчина во всём. И его нежность невероятным образом смешивалась с ураганной страстью.
Кто-то там говорил, что некроманты холодны, нелюдимы, мрачны и вечно молчаливо-угрюмы. Не верьте! Нет никого более страстного, отдающего себя без остатка своей половинке. Они подобны драконам или драгулы — всем парным существам. Всех себя отдают своей паре по всем аспектам жизни. А уж о единении, соитии, сексе и вообще вспоминать не стоит, тут всё на высших уровнях.
И эти высшие не только в плане ощущений и чувству. Тут задействуются куда более тонкие миры и энергии! И чем лучше и чаще, тем крепче связь пары, тем здоровее и сильнее магически их дети. Оттого моя семья и старалась сочетаться браками только с теми, с кем вступала в резонанс наша сила, наша душа.
Будучи прижатой обнажённой к боку такого же голого супруга, я из-под ресниц наблюдала, с какой любовью он смотрит на меня, как оглаживает спину, бока, бёдра, прикусывает припухшую от поцелуев губу и с наслаждением прикрывает глаза. Я чувствовала всё то же, что и он, но оторваться от любования не хотелось, даже если глаза прикрывались на секунду.
— Так, — хрипло выдохнул супруг, а потом прокашлялся, — что ты нашла? — и положил свою руку поверх моей, пальчиками рисующую что-то замысловатое на его широкой груди, куда я с удовольствием положила и голову.
 
— Кое-что интересное и удивительное, — хмыкнула я, вспоминая увиденное и прочувствованное.
— Это и вправду было удивительно, — усмехнулся этот… обворожительный капитан! За что получил лёгкий удар кулачком в грудь, и рассмеялся. Хрипло так, сексуально, что тлеющие внутри угольки угасшего пожара удовольствия, обещали вновь вспыхнуть.