Стражи магического (не) вмешательства (СИ)

— Ника, как я рада, что ты всё-таки пришла! – кричит Анька и обнимает меня.
Плохая из меня подруга, за два дня так и не узнала, как идет отработка вместо меня в «Пушкинъ». Только спрошу, нас все время отвлекают, а при посторонних неудобно разговаривать об этом. Хотя, с другой стороны, мне кажется, она сама не хочет об этом говорить, поэтому не поддерживает тему. Терзают меня смутные сомнения, что у Аньки налаживается личная жизнь, но она сглазить боится, оттого и молчит или тему переводит. Ладно, захочет – сама расскажет.
Приветствую остальных девчонок, и мы отправляемся за билетами и закусками. Я выбираю попкорн и колу, а кто-то предпочитает сок.
Фильм затягивает. Грустные мысли, тревоги, печали – всё отступает. На душе становится легко. Время пролетает незаметно, мы смеемся и прежде чем покинуть здание кинотеатра, а решаю посетить уборную.
Выхожу из кабинки, мою и тщательно сушу руки, поднимаю глаза на зеркало, чтобы поправить поплывший макияж – слезы от смеха немного попортили стрелки, да и тушь поплыла. Достаю из сумочки салфетку… Внезапно грубая, тяжелая рука ложиться на живот. Вскидываю взгляд. Позади меня беззубо ухмыляется старый дед – седой, с откровенным безумием в маленьких слезящихся глазках. Хочу крикнуть, но старик зажимает мой рот второй рукой. В нос ударяет резкий запах – дурманящий разум, обжигающий лёгкие. Безумно кружиться голова, волной накатывает дурнота. Ноги слабеют, тело бессильно обвисает в руках старика. Бросаю последний взгляд в зеркало, всё расплывается, меркнет, затягивает тьмой.
Сознание возвращается рывком. Огненной болью бьёт по затылку. Воздух врывается в лёгкие. Закашливаюсь, слёзы текут из глаз. Пытаюсь закричать, но не могу. Просто открываю рот и сиплю чуть слышно. Делаю ещё одн попытку, но получаются лишь хрипы.
Что. Это. За. Хрень!
Где мой голос?
Стараюсь справиться с тошнотой, желудок подскакивает к самому горлу, больно сжимается. Медленно проясняется зрение. Вокруг странное место. Сумрачное, гулкое, как подвал.Пытаюсь поднять руку, чтобы вытереть слёзы, но понимаю, что крепко привязана, да так, что даже пошевелиться не могу. С трудом поднимаю голову и сквозь слезы вижу… что за тварь я вижу? Где старик??
Тварь огромная, не меньше двух метров высоту. Кожа красная, как обожённая. Широкие дымчатые крылья за спиной, два закрученных рога, длинные лапы с острыми даже на вид чёрными когтями. Он настоящее чудовище.
— Кто ты, – хриплю я и закашливаюсь, в горле все пересохло от страха.
— Шадо, детка. Зови меня Шадо – страх и ужас невинных дев. Просто и без формальностей, – доносится до меня, как будто сквозь толщу воды. Я трясу головой, чтобы немного прийти в себя, но это не слишком помогает. – Я уж думал, что сегодня ни одной девственницы не встречу. И куда мир катится? С каждым столетием все хуже и хуже. Был бы драконом, точно бы уже с голода сдох, – ворчит он, при этом зажигая вокруг меня черные свечи.
Что? Я здесь лишь потому что… Даже то, что я ведьма, ни при чём?
«Господи, пожалуйста, я уверовала!» — мысль за мыслью прокручиваю у себя в голове.
Я согласна на все! Теперь глупо отрицать, что это бред моего воображения. Дважды молния в одно и то же место не бьёт. Ведь так?!
На Земле живут не только люди!
Я ведьма!
Так не о том думаю! Как мне спастись, если ни рукой, ни ногой не пошевелить?
— Что ты со мной сделаешь? – хрипло спрашиваю я.
Но демон мне не отвечает, заканчивает зажигать свечи, становится прямо напротив меня, поднимает лапищи вверх и начинает что-то бормотать на непонятном мне языке.
— Что ты делаешь! – кричу во всю мощь своих легких.
Голос крепнет, звучит звонко. Отражается от стен и рассыпается повторяющимся шёпотом
— Да не умрешь ты, смертная! Постареешь и еще даже пару лет проживешь, — издевательски хохочет Шадо, останавливая ритуал, — Но если не замолчишь, то не проснешься. Заберу молодость до капли и усыплю. Так-то я довольно-таки снисходителен к вам, оставляю жизнь, правда, забираю воспоминания на время, пока я в не в подземном мире. А сейчас помолчи, родная, не мешай Шадо делать свою работу. И возрадуйся – великий и могущественный демон выбрал тебя, как источник. Это честь для смертных букашек. Великая честь! Цени момент, смертная.
  
Снова издевательский хохот демона, от которого мороз прошёл по коже. Но вслед за ознобом, во мне взыграла кровь. Она наполнилась гневом.
С ума сойти! Снисходительный он! Может еще в пояс ему поклониться за эту снисходительность?
Шадо вновь поднимает лапы вверх, расправляет дымчатые крылья и начинает что-то бормотать. До меня доносятся обрывки слов “астарот…вите..лейли…аква”. Бред! Просто бред!
Голос демона наливается силой. Под сводами подвала громыхают раскаты грома. Чёрные свечи начинают нещадно чадить, а затем выстреливают вверх столбами холодного голубого пламени. В лапах демона блестит длинный ритуальный кинжал. Он протягивает его вверх и произносит ещё два слова – Сатан Леавея!
Резкая вспышка молнии и возле моих ног вырастает чаша на высокой ножке. Демон щелкает пальцами и в чаше бурлит тягучая жижа. От неё отчётливо веет миррой и лавандой. Ароматерапия напоследок?
Шадо опускает кинжал и плавно подходит ко мне. Голубой огонь свечей играет на его лезвии.
Нервно сглатываю. Сейчас меня будут убивать…вот и всё, даже универ не закончу.
 Глава 9. 
Глеб.
Мне было стыдно смотреть в глаза Саше, пока подробно рассказывали каждый шаг. Мысли о том, что произошло, пронзали меня, как острые иглы. Первое серьёзное задание и полный провал. По моей вине! Расслабился, не уследил! Подставил всю команду. Из-за меня теперь все под раздачу попадут! Ещё неизвестно, что с Вероникой случилось! Мелочь я беззубая, а не кандидат в Стражи…
Саша на ходу проводит опрос. Яра говорит, что никого подозрительного в зале не видела. Я тоже. После Вероники никто в туалет зайти не мог, сто процентов. Я всё время под дверями стоял. Упомянул, единственное, что меня удивило – туалет был пустующий уже до того, как Вероника вошла туда.
— Надеюсь после произошедшего здесь никого больше не было? – спросил Саша подходя к двери туалета?
— Никого. Ни до, ни после. Мы не отходили.
Куратор заходит в туалетную комнату, выпускает из рук какое-то сложное заклинание. С его пальцев срывается голубой вихрь, кружиться по туалетной комнате, беззастенчиво вламывается в закрытые двери кабинок, туманом растекается по полу.
— Магия крови и тёмный портал, – сообщает куратор, просканировав это небольшое помещение.
— Магию крови я применил, хотел сразу отследить, но обратных следов не обнаружил, – Ярик молчаливо положил руку мне на плечо, в немой поддержке. Взгляд нашей феи тоже перестал быть колючим.
— Ладно действуем быстро. Вот выход. Демон примерно третьего-четвёртого уровня. Ждал, гад. В засаде сидел. И, похоже, ждал конкретного человека. Отвод глаз использовал, чтобы никто лишний не вошёл, – куратор бросает серьёзный взгляд на нас, – нашу Видящую ждал.
Саша подходит к тому месту у раковины, где моя магия крови уловила последние следы Вероники. Посыпает каким-то белым порошком, мы удивлённо переглядываемся. Мда, многого мы, оказывается, еще не знаем.
– Остаточный фон портала есть, – резюмирует куратор, успеваю заметить быстрые движения рук для открытия портала, – еще бы минута и мы бы ничего не нашли. Повезло. Активируйтесь по максимуму.
Выходим из портала в какую-то тёмную подвалоподобную нору в самый разгар ритуала. Громыхает гром, полыхают чёрные свечи – любимый атрибут демономагии. Вся эта вакханалия прикрывает наше прибытие. Демон бормочет что-то над связанной по рукам и ногам Вероникой.
Боевые заклятия висят на кончиках наших пальцев, готовые сорваться в атаку в любой момент. Мы ждём только команды куратора, чтобы начать действовать. И безмолвный приказ от куратора наконец поступает.
Дальнейшие события происходят словно в тумане. Ярость застилает мне разум, гнев усиливает мою магию. Десяток боевых заклинаний срываются с пальцев и летят в тушу демона, занятого грязным действом. Воинственные эльфы одновременно выпускают в демона свои смертоносные стрелы. Они хотят поймать его в ловушку, сковать огнём и льдом, чтобы не дать тёмному сбежать и применить собственную боевую магию.