Рожденный Водой (СИ)

— Это колдовство, не более. Я должна идти, с вашего позволения.
— Ступайте, моя леди. Но надеюсь увидеть вас в скором времени.
— Всенепременно! — выбравшись из объятий и едва не припустив бегом по лестнице, я тут же налетела на одного из блуждающих зевающих мальчишек-конюших. Выпытав местонахождение своей лошадки, я направилась в указанном направлении. Не знаю, каким образом у них происходило общение, но Чернавку уже вели в поводу мне навстречу. Еще не до конца проснувшаяся кобыла никак не могла понять, с какого ляду ее подняли в такую рань, оседлали, да еще и заставили куда-то идти. Но каблуки хозяйки быстро привели ее в чувство, и Чернавка звонко зацокала подковами по мостовой, увозя нас все дальше от замка.
Таверна была полупустой. Несколько дремавших за стойкой мужчин, пара потягивающих пиво за столами, да лениво водящий тряпкой по кружке хозяин. Заказывать в такую рань что-то сложнее корки хлеба и кружки хмельного напитка смысла не было, ведь результат мог оказаться неожиданным. Поэтому, отмахнувшись от дернувшегося хозяина, я направилась прямиком к мирно беседовавшей парочке, так странно выделяющейся на фоне остальных.
— Миссия прошла успешно? — Хэл широко зевнул, демонстрируя крайнюю усталость. Но ему грех жаловаться, не он провел ночь на балу.
— Прошла. Вытаскивать долгожданный трофей из декольте в присутствии вампира значило бы потешить его воображение на весь день, поэтому кулон предусмотрительно перекочевал в сжатый кулак еще в пути. А сейчас оказался на столе. Эльфийка еле заметно улыбнулась.
— Мы сняли здесь пару комнат. Если ты не желаешь чего-нибудь на завтрак, то предлагаю продолжить разговор там. Зевнув, я поднялась на ноги. Желудок решил уйти на заслуженный отдых раньше своей хозяйки и наотрез отказывался подавать признаки малейшего голода. Комнаты расположились на третьем этаже и не являли собой образцы изящества. Старая, местами покосившаяся мебель, с виду свежее и чистое постельное белье на кроватях. Единственное, что смогло смутить — это мерно вздымающееся и опускающееся одеяло на одной из них.
— Эохелий боится спать один? Или и в этом дорогом заведении закончились свободные места? Надеюсь, старик хоть спит? Оаленн усмехнулась и подошла к кровати, резко отдергивая одеяло.
Впрочем, субъект этого даже не заметил. То, что я приняла за седую стариковскую макушку, оказалось шевелюрой нашего еще недавно едва не почившего мага. Парень спал, не обращая внимания на разговоры. Хотя я была почти уверена, что Лаодис не войдет в нашу компанию в связи с болезнью. Сглотнув, я прикрыла глаза, возводя в сознании стену. Лаодису не следовало знать всех подробностей посещения замка.
Перестраховавшись, я уговорила друзей перебраться в соседнюю комнату, где спящий маг будет не в силах услышать разговор, и вернула одеяло на место. История в моем исполнении оказалась довольно емкой и содержательной. Ни одной лишней детали вроде костюмов, платьев и местами осыпающейся с лиц гостей штукатурки. Только суть и сухие факты. Правда, изредка эмоции брали верх, и образы жаждущих власти принцев приобретали черты, не замеченные за ними ранее. Короли обзаводились большим семейством не просто из-за ярой любви к ползающим по мраморным полам малышам. Еще сотню лет назад смертность в стране была слишком высокой и многие дети просто не доживали и до десяти лет. Именно поэтому правители производили на свет по несколько отпрысков — про запас. Вот и нынешний Король считал великим счастьем получить целых пять сыновей. Хоть один из них должен был выжить, переняв земли отца. Какого же было его удивление (о радости разговор не шел, ведь конкуренция между братьями зарождалась в самом раннем возрасте), когда все пятеро сыновей росли и крепли, не помышляя о скорой кончине. Принцы взрослели, и, по правилам, трон наследовал первый сын, оставляя своих братьев практически ни с чем. Ведь какова вероятность, что его случайно убьют в сражении или же отравят недоброжелатели на пиру? А если сие счастье все же уготовано второму сыну, перенявшему трон от первого, то, сколько же роковых случайностей должно произойти, чтобы престол достался самому младшему? И что прикажете делать, если все принцы слишком амбициозны и нетерпеливы, чтобы ждать естественной смерти своих братьев? Именно так Оаленн объяснила жизнь королевских особ, пожав плечами. По ее словам ничего нового и удивительного. В другой ситуации можно бы и вовсе не вмешиваться, оставив братьев решать свою судьбу самостоятельно. Но сейчас нас тормозило одно — Диола должна стать женой первого принца, а значит, подвергалась не меньшей опасности, чем он сам. Дверь медленно отворилась, и на пороге возник заспанный молодой человек. Кожа его еще не до конца приобрела прежний цвет, от чего он казался свежепохороненным трупом, изъявившим желание покинуть неуютное обиталище и еще раз прогуляться по свежему воздуху.
 
— Лаодис, ты как? Голос дрогнул, а стена в голове уплотнилась вдвойне. По коже пробежали мурашки. Могло ли статься, что мальчик слышал наш разговор?
— В норме, — зевнул маг, ступая в комнату и затворяя за собой дверь. — Как повеселилась?
— Балы для меня не являются частью увеселительной программы, — буркнула я, стараясь не выдавать волнения. — Скорее тяжелая и изнурительная работа. Интересно, как сестра?
— Весь во внимании. Вещай, болезная. Лаодис едва улыбнулся, присаживаясь на кровать. Сутки без сна и нормального отдыха не могли не сказаться на внешнем виде, поэтому шпильку в свой адрес я с легкостью проигнорировала. Кто ж его знает, может сейчас и Лаодис на моем фоне свеж как огурчик. В мельчайших подробностях поведав молодому магу о счастливой судьбе его дорогой сестры, которая, как оказалось, не была вероломно похищена Королем, а по собственной воле ушла вслед за полюбившимся принцем и вот-вот ожидает восхождения на трон, я почувствовала дикую усталость, что, наконец, решилась выйти на поверхность. Глаза слипались, а стойкая стена в сознании начинала мерцать и пошатываться.
— Но зачем бы Флориэлю лгать? — задумчиво произнес маг, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Усидеть на месте у него получалось лишь в первые минуты рассказа.
— Может ты что неверно понял? Все мы. Мальчик посмотрел на меня, как на главного врага всего человечества, оскорбившего по крайней мере Бога.
— Или кто-то не все мне рассказал. Уверив Лаодиса, что передала ему все, что услышала от третьего принца и от его сестры лично, я поспешила выгнать всех из комнаты, пока маг не начал читать мысли, как увлекательную книгу с непредсказуемым сюжетом и яркими картинками. Подушка с радостью откликнулась на объятия. Сон пришел мгновенно, не размениваясь на то, что тело на кровати так и не соизволило стянуть с себя нарядное одеяние.
— Как думаешь, проснется она, если мы ее водой окатим? Ведь на уговоры она не реагирует.
— Не проснусь. Даже если прыгать по мне будете, — зевнула я, пытаясь принять сидячее положение. Голова кружилась от усталости, а в горле пересохло. — Чего вам надо, изуверы? На соседней кровати, что должна была временно принадлежать эльфийке, сидел Хэл, закинув ногу на ногу, тогда как сама хозяйка спального места ходила из угла в угол. Слишком уж активно ходила.
— Боги, Оаленн, остановись хоть на мгновение, иначе я точно снова впаду в спячку. За окном было слишком темно для дня. Значит ночь. Как долго я спала?
— Избранный Водой ушел на прогулку еще днем и так и не вернулся. Эльфийка остановилась, воззрившись на меня, словно отыскала единственного виноватого.
— Я скрывала мысли! Это точно, можешь не сомневаться! Так что от меня он не мог ничего узнать! Может, кто из вас прокололся? Друзья синхронно покачали головами. Я пожала плечами.
 
— Значит, просто узнает город и скоро вернется. Давайте лучше поедим! — желудок проснулся и требовал опустошить, по крайней мере, половину имеющихся в таверне продуктовых запасов. Перед выходом в люди пришлось приводить себя в порядок. Если вороново гнездо на голове и могло сойти за модную в новом сезоне прическу, то платье прочувствовало на себе все тяготы мирской жизни. Перед тем как разойтись по комнатам, мы обсудили дальнейшие действия. Говорить о грядущем покушении первому принцу нельзя. Кто поверит незнакомцам? Особенно если те твердят, что вскоре родной брат поднимет на тебя руку. Да и кто ж его, этого брата, знает?