Сложные оборотни госпожи Дарианы (СИ)

Он предложил Вернону поторопиться и использовать легкий усыпляющий газ. Безвредный, но притупляющий реакцию оборотней.
Система вентиляции в замке изначально проектировалась таким образом, чтобы при необходимости воздействовать на волков, запертых против своей природы в тесных комнатах — и от того еще более уязвимых к эмоциональным перепадам. Но с Маркусом надо что-то делать. Это невыносимо.
Вернее, у него-то все было нормально и он не поддавался этой дури до тех пор, пока не приближался к графине. Он еще раз принюхался. Исключено, с момента, как он заблокировал ее запах, его ноздри полностью ее не замечали. Как, сушеный мухомор, это работает? Молодые и красивые волчицы его не особенно волнуют даже в сексуальном флере, окутавшем академию, а эта… эта...
Стереть выражение легкого недоумения на ее породистой физиономии, заменить его на мольбу, на стон, который вырвется из глубины холодных серых глаз — да не будь он Вольфдерлайном!
— Могу я узнать, графиня, почему к нам пожаловали именно вы? Два месяца назад я лично общался с куратором экспериментальной группы, а вместо него прислали вас. За какие заслуги представительницу правящей семьи вынудили терпеть лишения, мерзнуть, контактировать с низшей расой? В вашем кругу, я знаю, нас называют и блохастыми, и псами. Не чета изысканным детям ночи.
Рудольф отдавал себе отчет, что сознательно разжигает в себе злость, чтобы подавить идиотское желание. Но в случае с оборотнями, к сожалению, это помогало не всегда.
Аделаида странно взглянула на него.
— Я отвечу на ваш некорректный вопрос, но тогда вы ответите на мой, такой же неуместный. Или любые условия неприемлемы для первого альфы свободного народа?
— Уж не собираетесь ли вы стравить меня с Маркусом? Мы оба считаемся первыми. Он мне в сыновья годится, — усмехнулся Вольфдерлайн. — Вам повезло, я люблю разбираться с условиями, и хотя вопросы предпочитаю задавать сам, готов пойти вам навстречу.
— Моя семья поддержала новую повелительницу безоговорочно. А я до последнего сохраняла нейтралитет. Глава клана сменился. У юного Лестата нет ко мне нежных чувств, он видел меня раза три, не больше. Так что я оказалась той самой тетушкой, которую надо услать подальше, чтобы не возникло подозрений на инакомыслие, отбрасывающих тень на весь род.
— То есть возвращение родной стихии не пришлось вам по вкусу? Но обучение вампиров и оборотней понадобилось для того, чтобы еще больше отделить вампиров от магов. Вы поддержали эту идею?
— И для того чтобы показать оборотням, что они не так далеки от кланов изнанки и могут взаимодействовать не только с ведьмами, но и с нами. И что в обеих расах представлена стихия отражений. И верховная ведьма, и юная зрекальниица водят дружбу. Это полезная педагогическая инициатива. Вы знаете об этом из первых рук.
Рудольф, разумеется, навел о ней справки, как только стало известно, что руководитель группы у вампиров сменился. Точный возраст выяснить не удалось, отсутствовали и сведения о родителях. Возможно, ее обратил один из первых вампиров. Тогда страшно представить, сколько на самом деле лет этому существу, которая с виду — женщина как женщина, моложе его, но старше Дарианы.
Ее несколько раз поднимали из гроба, когда теряли сведения об очередном артефакте или появлялась угроза, которую вампирские кланы не могли идентифицировать. Она породила несколько десятков детей, которых давно уже не было на этом свете, но зато их дети успешно расплодились. Например, правящие на данный момент Лестататы произошли от одного из них, а от другого — семья предводителей, что управляла кланами раньше.
Этакая вампирская праматерь, которая не приняла новые правила игры, по привычке выбрав тень и… свободу от обязательств. Но за поручение повелительницы взялась. Случайно ли госпожа де Стайн оказалась под носом у оборотней, когда фактически решается судьба всех трех Лун?
Каждого оборотня с нормальным носом ее запах бил по голове, напоминая, что перед ним древний-древний враг, который подстерегал в засаде, когда еще люди и волки не слились в одно целое. Во времена, когда Луна таила угрозу и означала, что эти твари вышли караулить у ворот. А он зачем-то заблокировал его — чтобы не мешал чему?
 
Аделаида спокойно смотрела на него через очки, такая неприметная, ординарная. Пышные волосы убраны несколькими обручами, пышная грудь перетянута корсетом и замурована в платье с глухим воротником.
— Я слишком стара, чтобы легко приветствовать такие быстрые перемены, — сообщила она.
Это факт. Скорее всего даже белые маги, которые цеплялись за жизнь с ловкостью пауков помоложе будут.
— А теперь ваша очередь. Вы действительно вызвали бы на бой Маркуса дер Варра, если бы ваша дочь не сказала, что таков ее выбор?
Аделаида
Маркаграф нехотя подписал отложенные Верноном бумаги и медлил с ответом. Вопрос его удивил. Наверняка, у Аделаиды были и более насущные проблемы, считал он. Помнится, ректор назначил ей вести сразу несколько предметов, да еще выкрутасы ее группы с первых дней. Зачем ей так глубоко погружаться в дела оборотней?
— А куда вы сплавили вампирят, на занятия? И приглядывать за ними не надо?
Графиня тоже вздохнула. Легко с ним не будет. Ни с кем из этой породы, но с главой дома Ущербной Луны — особенно. Ее предупреждали, она только пожимала плечами. Мол, не нашлось еще волка, чтобы сбить с толку вампира.
— После инструктажа с курфюрстом господин Сноу предложил ему начать с пары у моих ребят, потому что они наименее чувствительны к запахам. Так что они сейчас на магатаке. Не представляю, чему может научить оборотень, но мы следуем программе.
— Так-так, с первых же часов выражаете несогласие с руководством заведения, — Рудольф выпрямился и как бы невзначай потянулся, неестественно растягивая и без того длиннющий позвоночник.
— Господин маркграф, я задала вам вопрос. Я не настаиваю, но мы только что обменялись условиями.
Рудольф с кошачьей мягкостью оказался перед ней, точнее навис сверху. Так что Аделаиде пришлось задать голову.
— Что дает вам основания подозревать, что я бы не стал драться? Любой, кто плохо обошелся с моей дочерью, заслуживает смерти. Это же очевидно, — он наклонил к ней немного крючковатый нос и Аделаида вдруг поняла, чем он завоевывал своих любовниц.
Тем, кто долго находился в обществе оборотней, казалось, что они уже получили свой иммунитет. И эти шумные, крупные создания, любящие поесть и неуместно пошутить, не так уж невыносимы — если принимать в небольших дозах. И тут вам попадался Вольфдерлайн — скорее худой, чем мощный, скорее художник, чем воин. С тонкими и нервными пальцами, как у пианиста. Сейчас сядет за рояль, откинет волосы назад и унесется в минорной сонате..
Только этот волк, потирая легкую щетину, выдавал нечто другое: «Хм, а тут у вас дебет с кредитом, голубушка, не сходится». И дама таяла под его внимательным изучающим взглядом… Так, что это сейчас было такое?!
Аделаида опомнилась, но было поздно. Вольфдерлайн аккуратно держал ее за подбородок, а большим пальцем водил по губам. Нежно, и вместе с тем с неподдельным исследовательским интересом.
— У вас такая, кхмм, бархатная кожа. И завитки за ушами. А в какой момент вылезают клыки?
— Боюсь, что еще мгновение и вы это узнаете. На этом взаимодействие вампиров и оборотней трагически оборвется.
— Почему вы так думаете? Мои клыки априори крупнее ваших. Если мы искусаем друг друга, то возникнет любопытный прецедент. Чья слюна окажет большее воздействие. Укус вампира забирает сознание, иногда и жизнь, а оборотень кусает партнера перед сексом, склоняя его более мягко… Сможете ли вы подчинить меня, хотите попробуем?
И Вольфдерлайн действительно обнажил клыки — как минимум в два раза мощнее вампирских. И если вчера он просто играл мускулами, хотя получилось не так уже безобидно, то теперь стало понятно, что так просто он не отстанет. Неужели почувствовал угрозу? Она же не давала повода.