Портрет с девятью неизвестными

– Филипп… – прошептала Жанна, её голос сорвался на полуслове.
Катрин схватилась за стул, её ноги подкосились, и она с трудом удержалась на ногах.
– Это невозможно… – произнесла она, её голос был почти беззвучным.
Пьер медленно отступил, его лицо стало белым, как мел. Он облокотился на стену, его дыхание стало прерывистым.
– Что за… – начал он, но не смог договорить.
Дюрок подошёл ближе, его шаги звучали гулко в оглушающей тишине. Его взгляд был прикован к телу, которое медленно покачивалось в густой жидкости. Его руки сжались в кулаки.
– Это работа не человека, – наконец произнёс он. Его голос был низким, но в нём звучала сталь.
– Что вы хотите этим сказать? – резко спросила Катрин, её глаза были полны слёз.
Дюрок медленно обернулся к ней.
– Это слишком… идеально. Слишком… демонстративно, – ответил он, его голос звучал словно из другого мира.
Повариха, которая до этого молчала, вдруг начала кричать. Её голос был истерическим, он разрезал воздух, как нож, заставив всех содрогнуться. Её руки дёрнулись, она схватилась за голову, её тело начало дрожать.
– Уберите это! – закричала она. – Уберите это отсюда!
Жанна подбежала к ней, пытаясь успокоить, но сама была на грани паники.
– Успокойся! – прошептала она, но её голос был слабым.
Дюрок перевёл взгляд на котёл. Ещё раз окинув взглядом тело, он медленно опустил крышку. Его движения были почти механическими.
– Мы должны выяснить, что случилось, – сказал он, его голос был сухим, как щепка.
– Но кто мог это сделать? – прошептала Катрин. Её взгляд метался между лицами собравшихся, и ни в одном она не видела ответа.
Дюрок посмотрел на неё, затем снова на котёл.
– Это вопрос, на который нам предстоит найти ответ. Но если это продолжится, здесь не останется никого, кто сможет рассказать эту историю, – произнёс он мрачно.
Эти слова, произнесённые с холодной уверенностью, словно высекли ледяной след в сердцах всех присутствующих. Никто не знал, что сказать. Страх окончательно завладел их разумом.
Через некоторое время кухня снова погрузилась в гнетущую тишину. Гости, не в силах больше оставаться в этом месте, разошлись, оставив инспектора и Пьера наедине с невыразимой тяжестью произошедшего. Воздух, пропитанный запахами приправ и лука, теперь казался удушающим, смешанным с той зловещей ноткой, которую принесла эта ночь.
Дюрок стоял возле котла, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалась скрытая усталость. Он медленно провёл рукой по краю стального корпуса, как будто пытался осознать весь масштаб произошедшего.
– Мы не можем оставить его здесь, – произнёс он, наконец, нарушив тишину. Его голос прозвучал глухо, словно слова выходили из-под тяжёлого груза.
Пьер, стоявший чуть поодаль, медленно кивнул. Его лицо было бледным, а взгляд блуждал где-то в пустоте.
– Морозильная камера, – предложил он, не отводя взгляда от пола. – Это единственное место, где он останется в сохранности.
Эти слова прозвучали так, будто они принадлежали автомату. Пьеру казалось, что его голос и в самом деле не принадлежит ему. Внутренне он сопротивлялся каждому слову, но понимал, что другого выхода нет.
Дюрок молча взялся за крышку котла, его движения были осторожными, почти почтительными. Густой пар снова поднялся вверх, но теперь он не скрывал того, что осталось от Филиппа. Мужчины переглянулись. Их лица выражали смесь отвращения и внутренней борьбы, но они понимали, что нужно сделать.
Перенос тела был мучительно долгим. Время тянулось, словно замёрзшее в тусклом свете ламп. Дюрок и Пьер молчали, их движения были механическими, как у людей, которые просто выполняют тяжёлую работу, стараясь не задумываться о её сути.
Когда они подошли к морозильной камере, воздух стал ещё более холодным. Металлическая дверь с тихим скрежетом отворилась, обнажая суровую обстановку внутри. Белые стены, полки, заполненные уже ставшими привычными телами, и пронизывающий холод напомнили о тех, кто уже покоился здесь.
Пьер шагнул внутрь первым, его взгляд на мгновение задержался на лицах, которые он знал при жизни. Луиза, Антуан, Софи. Теперь и Филипп должен был занять своё место в этом зловещем ряду.
  
– Положим его рядом с Софи, – предложил Дюрок. Его голос прозвучал неожиданно мягко, но в нём чувствовалась скрытая сталь.
Пьер кивнул, но его руки дрожали, когда он поднимал тело. Оно было легче, чем он ожидал, но это не облегчало задачу. Вдвоём они аккуратно положили то, что осталось от Филиппа, на свободное место. Металл полки скрипнул под весом, а затем наступила звенящая тишина.
Дюрок медленно закрыл дверь камеры. Его рука задержалась на замке, словно он пытался осознать, что это место стало последним пристанищем ещё одного человека.
– Каждый раз одно и то же, – тихо произнёс Пьер, нарушая тишину. – Мы только складываем тела. И всё ближе к тому, что их станет девять.
Дюрок посмотрел на него. Его глаза, усталые и напряжённые, встретились с глазами Пьера.
– Девять – это предел, – сказал он. – Если мы не остановим это раньше, мы все окажемся здесь.
Эти слова, произнесённые с ледяным спокойствием, эхом разнеслись по пустому коридору, когда мужчины, не произнеся больше ни слова, вернулись к гостям.
  
Глава 12
 
Кухня «Ля Вертиж» утопала в гнетущей тишине. В мягком свете настенных ламп лица работников выглядели бледными, а их глаза выражали напряжение и тревогу. Инспектор Дюрок стоял у центрального стола, словно высеченный из камня. Поль делал записи, выжидая, пока кто-то из собравшихся нарушит молчание.
– Кто видел или слышал что-то необычное? – произнёс он, не поднимая головы. Его голос прозвучал ровно, но каждая его интонация заставляла сердца биться быстрее.
Никто не ответил. Работники кухни стояли молча, опустив глаза, словно их молчание могло спрятать их мысли. Дюрок отложил блокнот и медленно посмотрел на повариху, стоявшую ближе всех. Она нервно теребила край своего фартука, её руки слегка дрожали.
– Вы, – обратился он к ней. – Начнём с вас. Что происходило вчера вечером?
Повариха замялась, её взгляд метался между лицами коллег, будто она искала у них поддержки. Глубоко вдохнув, она шагнула вперёд.
– Я… я ставила вариться бульон, – начала она тихо, но слова прозвучали чётко. – Вечером, как обычно. Нарезала овощи, добавила всё в котёл. Накрыла крышкой и оставила вариться.
– Вы возвращались к котлу? – уточнил Дюрок, слегка склонив голову.
– Да, – ответила она, её руки сжались на фартуке. – Позже я вернулась, чтобы добавить заправку. Суп кипел, крышка была закрыта, всё выглядело, как всегда.
– Вы не заметили ничего странного? – спросил Дюрок, его взгляд был пронзительным.
– Нет, – повариха качнула головой, её голос стал тише. – Всё было нормально. А утром… – она замолчала, её голос сорвался.
– Утром вы нашли тело, – мягко сказал Дюрок, заканчивая за неё.
Она кивнула, прикрывая лицо руками, будто пыталась отгородиться от воспоминаний. На мгновение наступила гнетущая тишина, нарушаемая лишь тиканием настенных часов. Пьер, стоявший у двери, тихо вздохнул, но ничего не сказал.
Инспектор медленно перевёл взгляд на остальных работников.
– Никто из вас не видел, чтобы кто-то заходил на кухню после того, как котёл был закрыт? – спросил он, его голос звучал жёстче.
Ответом ему было лишь молчание. Работники переглянулись, но никто не проронил ни слова. Казалось, каждый из них боялся произнести что-то, что могло бы сделать его виновным.
– Никто? – повторил Дюрок, его голос наполнился сталью.
Повариха лишь покачала головой, её лицо выражало искреннее смятение. Но напряжение в воздухе становилось всё более ощутимым.
Дюрок перевёл взгляд на помощника управляющего, Анри. Его лицо было спокойным. Он стоял чуть в стороне, избегая лишнего внимания.