Легенда о белом бревне (СИ)
— Нет, Мастер, спасибо, — вежливо отказался принц, попытавшись отстраниться, но сдаваясь перед моим упорством и позволяя тискать себя дальше. — Меня и так, скорее всего, примут за вражеского диверсанта. Вашим «повеселимся» эта теория только подтвердится. Еще и вас в сообщники запишут, и столь легким наказанием вы не отделаетесь. Потому лучше сразу предъявите меня главе, — тут он запнулся и отвел взгляд, — или более лояльному к вам старшему родственнику...
— Какого еще диверсанта, с ума сошел? — поразилась я. — Чего тут разведывать? Мы открытый клан, к нам в гости всем можно, даже без визы. Это нас, как выяснилось, в нормальную призму не всегда выпускать можно, мы маленько… увлекающиеся, — попыталась я изобразить «кавайное» смущение, сводя вместе указательные пальцы. — А бабушке… это. Давай немно-о-ожко погодим, ну пожалуйста! Пусть она остынет, а? И остальные родственники пусть остынут, а то, боюсь, одним блоком не обойдется — точно за уши оттаскают! — Тут уж я расстаралась на все свои возможности, не зря же столько перед зеркалом глаза кота из «Шрека» репетировала.
— Но… — начал было принц, да только его перебил мой мобильник. Взял и разорался у меня в кармане похоронным маршем — это означало, что звонит папочка… и он звонит с рабочего телефона, а не с личного. А с рабочего любимый предок выходит в эфир только в одном случае — он настолько озверел, что даже забыл трубу сменить.
— Ой, бли-и-ин… — Я невольно вцепилась в принца и вжала голову в плечи. Но, почувствовав, как он тут же напрягся, решительно встряхнулась и попыталась нацепить невинную улыбку поверх перепуганной физиономии.
— Мущи-мущи, отоу-сан (але, папочка). — По-японски звучит смешно для моего русскоязычного уха, но тут не до выпендрежа. Тем более отец всегда немного умиляется, когда я говорю на его родном языке. А мне сейчас любое умиление на руку.
Принц испуганно моргнул, и создалось ощущение, что он застриг ушами, как встревоженный жеребенок. Понял, что я сказала? А, тьфу! Вечно забываю про полиглотский бонус… Мы ж теперь любые языки понимаем без учебника. А он тем более — он же из призмы.
— Р-риса-чан… какого йокая?! Как ты умудрилась украсть чужого взрослого мужчину?! Дочь! От тебя я этого не ожидал!
— Почему чужого? — обиделась я, а потом быстрым шепотом спросила у принца: — Ты что, женат?!
Принц подавился воздухом.
— Я не привязанное Оружие! Если я правильно понял ваш вопрос, — засомневался он. — У меня нет брачных обязательств перед другой женщиной-Мастером.
— Вот, па! — Я обрадованно выдохнула в трубку. — Он говорит, что ничего он не чужой, а свой собственный! И я его не крала вовсе, кто тебе сказал такую глупость? Она сам пришел. Просто я ему понравилась! Па, ты сам говорил, что я лучшая девушка в мире, самая красивая и обворожительная. А теперь сомневаешься?! — С папочкой главное — вовремя перейти в наступление. Тогда, возможно — возможно! — пронесет.
А вот белобрысое сокровище окончательно выпало в осадок — я это поняла по вытаращенным глазам и отвисшей челюсти. И сердито дернула его за прядку волос — не сильно, просто чтобы он осознал: неужели и правда сомневается в моей неотразимости?
— Покажи-ка мне этого добровольца, — ехидно так выдал папуля. — Быстро! Он ведь с тобой?
— Э-э-э… ну… — Я вздохнула и быстро навела камеру телефона на принца. С папой, когда он таким тоном разговаривает, лучше не спорить. Кстати, и у моего сокровища сейчас вид того… самый подходящий — ни дать ни взять оглушенный моей красотой до потери пульса.
— М-да… — резюмировал отец через минуту напряженного молчания, во время которого мы с принцем дружно не дышали. — Эй, парень! Слышишь меня?
— Приветствую, господин... — постарался поклониться тот, но в сидячем виде с переплетенными конечностями это вышло нелепо.
— О, кхм… понятно. — Темным прищуренным взглядом папуля из телефона осмотрел парня от всклокоченной прически до размазанного по камзолу земляничного мыла. — Как нарисованный… прямо из манги. Все-е яс-с-сно. Приветствую, молодой человек. Примите мои соболезнования.
— Папа! — Я от возмущения чуть голос не потеряла, а этот старый ехидный йокай невозмутимо продолжил с экрана:
— То есть не беспокойтесь, разногласия с вашим кланом я улажу лично. Все же не зря я профессиональный дипломат. Простите мою дочь, она бывает несколько импульсивна, но она хорошая девочка. Буду вам должен, если вы не станете ее обижать. А со временем привыкнете и вам даже понравится ее непосредственность. — Глаза у юноши открывались все шире и шире, еще больше усиливая сходство с анимешным персонажем. — При первом знакомстве тоже, помню, был возмущен и шокирован манерами ее матери… но это я отвлекся. Ни о чем не беспокойтесь и хорошо проведите время. А уши я ей потом надеру. Пока я занят переговорами с вашей уважаемой матушкой и уважаемой бабушкой. Пошлю им фото в доказательство того, что с вами все в порядке. К сожалению, помимо запрета уважаемой главы Гиттиннэвыт, возникли еще и некоторые проблемы пространственного характера, поэтому Земля на неопределенное время закрыта от призмы. Так что вам придется немного погостить здесь, а я обо всем договорюсь с вашими уважаемыми родителями. Да пребудет с вами ками… нервы и терпение.
— Эт-то какую голограмму он пошлет?! — потрясенно переспросил принц, глядя круглыми глазами в погасший экран моего телефона. — Это… вот сейчас которую сняли?! Здесь?! Прямо в корыте?!
Похоже, от ужаса он даже разговаривать начал как нормальный человек.
— Э-э-э… Хочешь, немного отфотошопим? Хотя ты и так милый, даже такой растрепанно-пушистый, — предложила я, испугавшись за его глазные яблоки. Еще немного — и выпадут, прямо мне на коленки. — Я ща папуле напишу, чтоб погодил!
— Не надо… — обреченно поник сказочный блондин, снова превращаясь в щеночка с печальным взором. — Все равно меня уже ничто не спасет...
— Я спасу, если надо будет! — заверила я, деловито выбираясь из ванны и вытягивая его следом. — Или ты помыться хочешь? Мыло смыть? Или сначала поедим?
— О, прародители… теперь все равно… и если… — Он на секунду завис, прикрыв глаза, а потом как-то встряхнулся и несколько насупленно посмотрел на меня сверху вниз. — Раз терять все равно нечего и я ни ржи не понимаю, что вокруг происходит, то хотя бы окажите мне честь и пригласите на вечернюю трапезу. Вы обещали.
Глава 5
Ричард:
Пока единственное, что я для себя уяснил, это то, что смертельная опасность мне тут не грозит. Во всяком случае пока я нахожусь в клане Лакоста-Ивановых и не предстал перед судом моего клана. А вот в сохранности психического здоровья всех вокруг можно легко усомниться. Такими темпами и мое скоро подернется пеленой вынужденного безумия.
Как меня угораздило?! Точнее, почему… этой странной девушке из всей группы наших Оружий приглянулся именно я?
Возможно, она решила использовать меня как политического заложника? Чушь! Как бы я ни размышлял на эти умные темы, но стоит взглянуть в ее глаза — и все логичные построения рушатся в пыль. К тому же на мне никаких знаков отличия. Потому она не могла знать, что я наследник по линии Оружий, пусть и младший, а размера и состава моего приданого даже я не подозреваю. Внешне же и по параметрам ауры я ничем особо не выделяюсь из молодежи Умбрайя — это один из основных принципов клана. Если не присматриваться и четко не знать нас в лицо, то разобрать, кто есть кто, практически нереально. Одинаковая одежда, светлый цвет волос, отличающийся лишь на пару тонов, правильные и похожие черты, а в оконцовке идеально скопированное выражение лица. Вот и получается, что чужому найти кого-то определенного в группе больше трех — та еще задачка.
Тогда я просто ей понравился? Внешность? Э-э-э… это было бы слишком нерационально и вообще необъяснимо. Галахад, старший в нашей группе, гораздо внушительнее, выше, шире в плечах и… ну да, всегда пользовался гораздо большим успехом у дам, чем я. От него так и веет уверенностью и нравственной чистотой. Но тогда почему я, ржа побери?! Почему этот случайный метеорит ударил именно в меня?!