You, salvation (СИ)

– Это виски, – мужчина аккуратно возвращает опустевшую бутылку на прежнее место – во внутренний карман мертвеца, – алкоголь не портится, знаешь ли.
– Надеюсь, – Стив понятия не имеет, есть ли у его проводника проблемы с высокоградусными напитками, но очень хочет верить, что нет.
Джеймс тем временем убирает флягу обратно в нагрудный карман, прячет нож, подхватывает фонарик и ловко выбирается наверх. Берется за металлический лист и аккуратно кладет его на место, закидывает мусором, прикрывая «могильник», отряхивает руки и поворачивается к мальчику, который несколько недоуменно смотрит на все это действо.
  
– Я не понимаю, – честно признается Стив, вскинув вопросительно брови.
– Это человек, – поясняет мужчина, – не зараженный. Кто-то его убил, забрал с собой все его вещи, спрятал труп здесь, и…
– И этот кто-то может вернуться, и ему лучше не знать, что тут был кто-то еще?
– Именно так, – Джеймс кивает, чувствуя ровное довольство от того, что мальчишка понял суть, – идем, – подгоняет он Роджерса, стремительно направляясь к выходу.
Они проделывают обратный путь через все отделы и уже около выхода, где сквозь снесенные двери внутрь беспрепятственно просачивается белесый свет, Барнс вдруг резко отталкивает Стива за поваленный стеллаж и ныряет следом, прижимая Роджерса ближе к пахнущему старостью и плесенью дереву.
Он напряженно вслушивается в приближающийся шум и внутри у него все холодеет – к ним приближаются люди. Джеймс задерживает дыхание и если судить по шагам и голосам – два человека. Барнс скидывает с плеч рюкзак, который стесняет его в движениях, прикладывает палец к губам, напоминая Стиву, что тот должен быть максимально тихим и незаметным, и, дождавшись послушного кивка, выскальзывает из укрытия.
Так и есть: два довольно крупных мужика, в грязной одежде, с заросшими лицами. У одного обрез, у второго в руках двустволка, и наверняка при них еще ножи. Джеймс нервничает. Больше всего он не хотел встретиться с бандами, которые оккупируют покинутые города похлеще, чем зараженные. И проблем от них больше, потому что от людей не знаешь, что ожидать. Но точно ничего хорошего. Всего два человека, но ведь снаружи могут быть еще. Что делать? У Джеймса нет особого выбора.
Бандиты говорят громко, не таятся: уверены, что тут никого кроме них нет. Они идут в сторону помещения, в котором лежит труп. Джеймс ждет и не зря: один из них останавливается и бросает в спину отошедшему приятелю:
– Сейчас отолью и приду!
– Можешь поссать на могилу этого уебка, – слышится в ответ довольный ржач.
Мужик сбрасывает с плеча ружье, а сам пристраивается очень удачно – спиной к выжидающему Барнсу.
Подбираясь к цели, беззаботно насвистывающей какой-то мотивчик, Джеймс едва сдерживает ухмылку. В конце концов, нет ничего веселого в том, чтобы быть задушенным с собственным хером в руках. Вот и сама цель, видимо, думает точно так же, потому что когда Барнс появляется за спиной и предплечьем левой руки сдавливает шею, цель начинает сопротивляться. Джеймс делает шаг назад, чтобы уйти от удара локтем, но с силой продолжает пережимать горло, а правой рукой вцепляется в нижнюю челюсть противника и резко, с силой поворачивает голову до хруста, сворачивая шею. Мужик обмякает и Джеймс, удерживая его еще несколько секунд, наконец отпускает тело и с тревогой оглядывается – не услышал ли их второй нежданный гость. Все тихо, но это еще ничего не значит, вполне возможно, что другой противник просто затаился и ждет.
Джеймс бесшумно продвигается в сторону перехода, старясь постоянно находиться за укрытием, но при этом не терять из вида сам проход. Можно было бы незаметно уйти сейчас, но он, Джеймс, вовсе не уверен, что эти двое пришли одни. Поэтому Барнс подбирается ближе и уже собирается нырнуть в арку, как вдруг рядом с ним в стену попадает пуля. Все-таки заметил.
Джеймс прижимается спиной к стене и слышит, как мужик идет в его сторону. Он вынимает пистолет, потому что не лучший вариант – идти против обреза с ножом. Патроны и правда слишком ценная вещь, поэтому выстрелов больше не раздается, приходится ввязаться в рукопашную борьбу. В какой-то момент пистолет Джеймса летит в сторону, а сам он едва уворачивается от удара прикладом, но оказывается в захвате противника. Мужик виснет на нем всей своей немаленькой массой и, судя по всему, намеревается свернуть ему шею точно так же, как Барнс свернул ее первому незнакомцу несколько минут назад. Джеймс старается ослабить хватку – легкие горят, а второй рукой дотянуться до ножа, который висит на поясе, но ничего не выходит, левая рука отказывается слушаться. Он чувствует, как темнеет перед глазами. И вдруг – буквально в паре сантиметров от его головы – свистит пуля, а следом за ней еще одна. Обе попадают куда-то за спины сцепившихся мужчин, рикошетят в разные стороны. Но как бы там ни было, фактор внезапности срабатывает – захват становится слабее и Джемсу удается ударить затылком в лицо противника, тот отшатывается и Барнс окончательно уходит из захвата.
Все заканчивается неправдоподобно быстро: Джеймс выхватывает нож и резким движением выкидывает его вперед. Лезвие с коротким звуком входит в горло и противник валится на спину, задушено сипит и захлебывается кровью. Предсмертные хрипы быстро обрываются, и вокруг становится тихо до жути, только прерывистое дыхание Джеймса нарушает безмолвие. Он тяжелыми шагами доходит до тела, несколько заторможено наклоняется и выдергивает нож из горла. Медленно поворачивается и смотрит на Стива, который широко распахнутыми глазами следит за темными каплями крови, срывающимися с испачканного лезвия. Подходит к белому, как простыня мальчику, и забирает из дрожащих рук свой пистолет. Им нужно как можно быстрее уходить из этого города.
Джеймс чувствует, как его накрывает.
Они даже не возвращаются за спальниками, которые непредусмотрительно оставили в своем временном пристанище. И только когда город остается за их спинами, мужчина дает волю эмоциям.
Барнс злой как черт. Он мечется из стороны в сторону, будто зверь, загнанный в угол. Крылья носа нервно подрагивают, красные губы крепко сжаты в тонкую линию. Барнс рассекает пространство опушки стремительными шагами: три шага влево, три вправо. Голова при этом у него наклонена вперед, плечи приподняты в напряжении, и вся его крепкая, литая фигура похожа на снаряд, который вот-вот смертоносным ударом поразит цель. Стиву даже начинает казаться, что сейчас у мужчины из ноздрей повалит дым. Мальчишке бы испугаться, и он действительно пугается, но как обычно не за себя – за Барнса.
– Послушай… – осторожно начинает Роджерс.
– Нет, это ты послушай, – ярость клокочет у него в груди. Джеймс с трудом справляется с голосом: он осипший, но хотя бы не дрожит. Дрожь не удается унять только в левой руке, – ты не будешь убивать, ты понял?
– Но я же… – Стив вскидывает брови в изумлении. – Я ведь хотел помочь! Я спас тебя!
Мужчина замирает напротив, дышит тяжело и сверлит мальчишку долгим взглядом. Ничего он не понял, с досадой осознает Барнс.
– Я запрещаю тебе убивать людей. Запрещаю! – мужчина резким, но несколько дерганым движением рассекает воздух ребром ладони. Как отрезает.
«Это не обсуждается. Мы больше не возвращаемся к этому разговору», – Джеймсу не нужно проговаривать это вслух, Стив и так улавливает то, что не сказано.
– Я понял, – мальчик кивает, серьезно глядя на все еще взвинченного мужчину.
Барнс прекращает сверлить его пронизывающим взглядом, медленно выдыхает.
– Хорошо, – он тоже кивает и его лицо становится менее напряженным и хмурым. – Хорошо.
Джеймс подбирает с земли свой рюкзак и рюкзак Стива. Протягивает его Роджерсу, мальчишка перехватывает лямку и задевает пальцами руку Барнса. И она ледяная. Стив едва удерживается от того, чтобы не вскинуть встревоженный взгляд на мужчину.
Барнс больше не произносит ни слова, молча разворачивается и продолжает путь.