Романов. Том 4 (СИ)

— Гараж взят, — отчитался я боярину Волкову.
— Княжич, берем подвал, — ответил тот, и я повел свой десяток туда.
Спуск в лабораторию был замаскирован надежно. Если бы мы не знали заранее точного местонахождения покрытого густой травой входа, я бы и не предположил, что он здесь есть.
Люк, поросший травой, не поддавался, и бойцы Волковых уже потратили пару зарядов, пытаясь пробиться внутрь.
— В стороны! — приказал я, и взмахом руки стал пробивать силовым полем новую дверь в толстом слое металла.
Брызнули яркие искры, воздух почернел от дыма. Я плавил металл, на огромной скорости заставляя крутиться узкое поле. Сфера погружалась в дверь неохотно, тяжело, и с каждым мгновением работы я чувствовал, как утекают силы. Все же я не всемогущий — подобные бункеры не всякая бомба возьмет.
По спине тек пот от напряжения, я продолжал держать уже всех под своим защитным полем. И бурил, бурил, бурил, не прекращая прорубаться сквозь броню лаборатории.
— Тук-тук, — выдохнул я, прежде чем создать над пропиленной в двери брешью силовой молот.
Звук удара отразился, кажется, через высаженную вокруг бункера почву. Мои ноги уж точно вздрогнули. Но выпиленная мной часть двери все же провалилась внутрь, открывая нам вид на шахту, уходящую под землю.
— Стоять, — предупредил я, опускаясь на колено. — Входят только Романовы!
Боярин обернулся на меня, явно намереваясь возразить, но я качнул головой в ответ.
— Приказ князя Демидова, Святослав Андреевич, — пояснил я и тут же поднялся на ноги. — Можете обсудить с ним, пока мы идем вниз.
Боярин кивнул в ответ и махнул своим, чтобы приступить к занятию периметра. Пока еще царская армия до нас доберется, чтобы взять часть под контроль, нам нужно будет ее удержать.
Расход сил оказался серьезным. Таких усилий в один момент я еще не выдавал. Впрочем, силы возвращались достаточно быстро — покров ведь никуда не делся, а защитное поле, уже напитанное под завязку, поддерживалось усилием воли, а не дара.
— Василиса, остаетесь здесь, окажите первому отряду помощь, — приказал я, не оборачиваясь на девушку.
Среди Волковых действительно хватало наспех подлатанных раненых. И им, в отличие от нас, помощь целителя бы пригодилась. Тем более что вести с собой боярышню внутрь я все равно не собирался.
— Пошли, — приказал я и первым направился в пробитый коридор в бронированной двери лаборатории.
Нас встретила кромешная темнота. Но с броней Волковых это не было проблемой — режим ночного видения включился автоматически, стоило нам войти под землю.
Под ногами металлические плиты, в которых остались глубокие борозды от продавленной внутрь болванки. На потолке неработающее освещение. Все выглядело так, будто рачительные хозяева просто ушли, предварительно отключив все и вся.
Мы добрались до автоматизированного пропускного пункта, тоже обесточенного. Как и две пулеметные турели, свисающие с потолка.
Усилием дара смяв последние до полной потери боеспособности, я вырвал преграждающую путь толстую бронированную дверь и первым вошел в длинный извилистый коридор.
Показалось на миг, я вновь оказался в ЦГУ, местное устройство до боли напоминало знакомые мне проходы, отсеки и коридоры.
За моей спиной топали бойцы, они же проверяли пустые комнаты. Я не спешил, останавливаясь всякий раз, когда очередную перегородку, на этот раз просто деревянную, вышибали солдаты.
На первом этаже никого мы так и не встретили, более того, все действительно указывало на то, что лабораторию эвакуировали. Причем задолго до начала конфликта.
Достигнув лифта, я предоставил бойцам возможность разобрать контрольную панель и открыть двери. Кабина стояла на последнем этаже, и нам пришлось спускаться по удерживающим лифт тросам.
Раскрыв двери второго этажа, мы обследовали и его. Не стесняясь, мои люди выламывали двери с помощью взрывчатки. В секциях, указанных в бумагах Демидова, не было ни людей, ни оборудования. Но я все равно не бросал начатое, пока не убедился, что и здесь нас ничего не ждет.
— На третий этаж я захожу первым, и никто без приказа за мной не спускается, — велел я, когда мы вернулись к лифту.
 
Бойцы не спорили. Я спустился в кабину и, приняв переданную мне с максимальной осторожностью взрывчатку, установил заряды на дверях. Два хлопка вывернули створки наружу. И я едва успел пригнуться.
Огненный клинок со свистом вспорол воздух над моей головой, а я ответил массой микроскопических полей, брызнувших в противника.
Огневик, одетый в камуфляж, окутался пламенем, отскакивая от моей техники, и тут же по мне заработали пулеметы, свисающие с потолка. Я все еще держал защиту над своими бойцами, и был несколько ограничен в применении способностей. А потому выхватил автомат и в первую очередь отстрелялся по турелям, выводя их из строя.
Одаренный убрал свой пламенный меч и взмахнул хлыстом, ударяя самым концом по моей защите. Поле содрогнулось, но устояло. Я выпустил остатки магазина по врагу, и пошел вперед.
— Романов! — заорал тот, разрывая дистанцию.
Голос был мне незнаком, но судя по силе, вложенной в хлыст, передо мной как минимум равный мне враг.
— Романов, — подтвердил я, срывая с пояса гранату.
Щелкнуло кольцо, и я швырнул снаряд под ноги огневика.
Он усилил свою защиту, а я за это время успел сократить дистанцию и, усилив свое поле до предела, накрыл им противника.
Наши силы уравновешивали друг друга, и ни огонь, ни мой купол так и не сдвинулись с места. Огневик вновь вытянул клинок пламени, ткнул в мою сторону, заставляя меня отскакивать назад. Новый выпад, на этот раз — параллельно земле, и я вновь делаю шаг к лифту.
Собрав в кулак силу, я выставил перед собой щит, а затем заставил его засиять. Ослепленный на мгновение одаренный отшатнулся, развеивая технику меча, и я прыгнул к нему, обнимая руками.
Пламенный покров вгрызся в мою броню, я ощутил сильный жар. И пока враг старался расширить свой огонь, чтобы сжечь меня дотла, я вливал дар в руки — сжимая одаренного в медвежьих объятиях. Мышцы трещали от натуги, я слышал собственный хрип, а противостоящий мне мужчина терял яркость покрова, пустив все усилия на сдерживание давления.
Мы были равны, но он был старше, и потому миллиметр за миллиметром вырывался из моей хватки. Распаленные огнем мышцы врага жгли все сильнее, мне приходилось тратить дар на поддержание щита и додавить я его не мог.
— Ты здесь сдохнешь, — прошипел он, заново начиная воспламеняться.
Я не удостоил его ответом, а просто и без затей пнул коленом между ног, мгновенно переместив все усилие с собственных рук в колено. Хрустнула моя чашечка, пронзив болью все тело, но и враг с сипением обмяк. Не теряя времени, я схватил его за маску на лице и, кривясь от боли в поврежденной ноге, раздавил череп собственными пальцами.
Труп рухнул мне под ноги, и я, шипя сквозь зубы, обратился к своим бойцам.
— Спускаемся по одному, враг уничтожен. Мне нужна ампула обезболивающего.
Коршунов оказался рядом всего через несколько секунд и тут же вкатил мне химию в плечо. Пока остальные осматривали помещения, я приходил в себя, радуясь тому, что наверху нас ждет Василиса.
И периодически смотрел на обезображенное лицо погибшего княжича или князя. Он был равен мне по силам, при этом огневик. Немало таких в Русском царстве, но сказать теперь, кто это был конкретно, смогут только специалисты.
— Здесь все прибрано, княжич, — отчитался передо мной Коршунов, когда солдаты закончили проверку секций. — Кроме этого, — он пнул лежащий возле меня труп по ботинку безо всякого почтения, — никого и ничего.
— Поднимаемся наверх, — ответил я кивком.
Думать о том, что Измайловы могли продать свои разработки, я очень не хотел. Конкретно под этой базой великие князья работали над оружием против неодаренных. И если такое попадет не в те руки, последствия могут быть самыми ужасающими.
И дело даже не в том, что, лишившись подданных, любая страна лишится даров магии. Это оружие последнего шанса, когда терять загнанной в угол крысе уже нечего. И я очень не хочу, чтобы царская фракция довела предателей до применения этих чудовищных разработок.