Романов. Том 4 (СИ)
— Что-то хорошее случилось, Виктория Львовна? — желая проверить свою догадку, спросил Орлов.
— Это княжич, — со знанием дела ответил Самойлова. — Боярышня у нас только от его слов краснеет.
— Да, Дмитрий Алексеевич просил передать его извинения, что сегодня не появился и не предупредил об этом, — легко согласилась Морозова, не спеша убирать телефон.
— Что-то важное? — спросил Авдеев, хмуро глядя в свою тарелку.
Иван Тимофеевич после вчерашнего занятия по биологии ходил задумчивый. А сегодня, когда понял, что Романов не появится, стал еще более мрачным. Спрашивать, что тревожит молодого человека, никто не спешил, а сам он не стремился делиться.
— У князей по определению не может быть не важных дел, — вздохнула, явно кого-то цитируя, Елизавета Петровна.
Сидящая рядом с Горской Салтыкова взглянула на бывшую старосту с искренним сочувствием.
— Не так-то просто быть невестой великого княжича? — спросила Светлана Николаевна у одногруппницы.
— Нет, что вы! — тут же запротестовала Горская. — Просто редко находится время, чтобы побыть рядом.
— Я уверена, что все у вас будет хорошо, — сказала Морозова. — Не переживайте, Елизавета Петровна, все наладится. Иван Михайлович — занятой человек, но он вас искренне любит, это хорошо видно.
Та слабо улыбнулась в ответ.
— Спасибо.
Несколько секунд за столом царило молчание, пока Рогожин его не нарушил.
— Вот интересно, — произнес он, ни к кому не обращаясь, — в каком кино на этот раз мы увидим Дмитрия Алексеевича?
Орлов бросил на одногруппника взгляд.
— Полагаете, княжич снова в конфликте участвует?
— Ну, — ответил Никита Александрович, чуть поводя плечами, — он редко пропускает целые дни. И обычно бы сидел в лаборатории, а сейчас его опять нет. Что еще можно подумать?
— А я слышала, что вчера состоялась комиссия в деканате по его проектам, — негромко сказала Комарова.
После той отповеди, что ей устроил княжич, Надежда Григорьевна старалась не делиться слухами с группой и вести себя прилично. Но сейчас просто не смогла удержаться.
— Да, я заходил в деканат, — подтвердил Авдеев. — Марина Владимировна как раз шла в переговорную, и там было не протолкнуться от профессоров.
Вновь повисло молчание.
— То есть, все понимают, что, возможно, княжич Романов больше не будет с нами учиться? — высказала мысль Салтыкова. — Если от его идей отказались…
— Да бросьте, Светлана Николаевна, с чего бы ЦГУ от него отказываться? — со смешком спросил Рогожин. — Дмитрий Алексеевич — гений, такими не разбрасываются.
Салтыкова покачала головой в ответ.
— Княжич гений, но мы — нет, — произнесла она, ни на кого не глядя. — Не поэтому ли он так стремительно выбил себе зачеты и запирался в лаборатории?
Орлов почувствовал, что пора вмешаться в разговор, приобретающий какое-то неправильное направление.
— Светлана Николаевна, вы сомневаетесь в слове княжича? — спросил Петр Васильевич у девушки. — Дмитрий Алексеевич обещал нам участие в соревновании Университета.
— Но он не обещал, что будет вести нас за ручку, — возразила та, оглядывая группу. — Проект принадлежит Виктории Львовне, не княжичу. А многие ли из вас добились допусков? Хотя бы половину зачетов сдали, может быть, чтобы допуски свои получить?
Орлов нахмурился сильнее.
— К чему вы ведете, Светлана Николаевна? — спросил он, не сводя взгляда с одногруппницы.
Салтыкова вздохнула, всем видом демонстрируя, как ей не хочется объяснять прописные истины. Но все же соизволила ответить:
— Княжич Романов помогал нам всем, — начала она. — Поддерживал и направлял. Но как только перед группой возникло серьезное дело, многие ли согласились его поддержать? Вот Никита Александрович сразу же заявил, что конкурс научных работ не для него. А те, кто согласился принять участие, за целую неделю не смогли сдать все зачеты. Теперь Дмитрий Алексеевич пропускает не только занятия, но и посещение лаборатории ЦГУ. Знаете почему? Я тут узнала недавно, что князь Демидов подарил своему внуку, княжичу Романову, лаборатории на Урале. Так скажите мне, зачем Дмитрию Алексеевичу учиться здесь с нами?
— Вы ошибаетесь, — уверенно заявила Морозова.
— Вам-то легко, Виктория Львовна, — качнула головой Салтыкова. — Княжич явно испытывает к вам чувства и одну точно не оставит. Но все остальные в группе ему совершенно не нужны.
— Светлана Николаевна, — строгим тоном обратился к девушке Орлов. — Вы сейчас переступаете черту. Давайте не будем строить сомнительных теорий? — предложил он. — Княжич Романов — достойный дворянин, и если он пропускает занятия и тем более лабораторию, в которую стремился с самого начала учебного года, значит, у него есть на то веская причина. И не нам его осуждать. Тем более делать какие-то выводы за Дмитрия Алексеевича так, будто это его истинные намерения или решения.
Салтыкова кивнула.
— Я не спорю, Петр Васильевич, — сказала она. — Всего лишь поделилась своими мыслями. Но если хотите знать мое мнение, то сразу после университетского конкурса княжич Романов заберет документы из ЦГУ.
Авдеев нахмурился еще больше, но все были слишком заняты обдумыванием слов Светланы Николаевны, а потому на него никто внимания не обратил. А через несколько секунд телефон Морозовой вновь завибрировал, и Виктория Львовна с торжествующей улыбкой повернулась к остальным.
— Вы ошибаетесь, Светлана Николаевна, — заявила Морозова. — Я только что спросила у Дмитрия Алексеевича, он намерен продолжать обучение. А сегодня у него возникли важные дела рода.
Горская снова печально вздохнула.
— Эх, Виктория Львовна, как я вам не завидую. Быть невестой княжича — так сложно, — заявила Елизавета Петровна.
От этих слов Морозова густо покраснела и, нервно теребя волосы, уставилась в свою тарелку.
Обстановку разрядила Самойлова.
— Ой, да ладно вам, боярышни, — махнула рукой Екатерина Юрьевна. — Будете друг другу жаловаться, как тяжело в шелках купаться и с золота есть. Вот уж правда: кому суп жидкий, а кому жемчуг мелкий.
Над столом прозвенел дружный смех.
Глава 19
Головной офис «Руснефти». Княжич Романов Дмитрий Алексеевич.
— Выходит, государь рассказал тебе, как у тебя хотели отобрать разработки, а потом сам же пошел этим путем, — посмеялся отец, выслушав мой рассказ.
— Не совсем. Он предложил мне возглавить его лабораторию и стать придворным, — пояснил я. — Учитывая, что все идет в комплекте, выбрать что-то одно не получится.
Князь задумался надолго. Я его не торопил.
В сущности ничего страшного царь не предлагал. Да, будут сопутствующие трудности, но за все в жизни приходится платить. И озвученные Михаилом II обязанности не были такой уж жертвой.
Я откинулся на спинку кресла и уставился в широкое окно за спиной князя Романова. Время обеда давно миновало, и я размышлял, поесть здесь или же поехать в особняк. Конечно, можно и в здешнем кафе перекусить, но мне не очень нравился местный кофе.
— Это было бы крайне полезно для рода, — наконец заговорил Алексей Александрович. — Считай, мы из тени сразу поднимемся до самого верха. Впрочем, ты и сам понимаешь, насколько это серьезно. Такими предложениями не разбрасываются. Будь все иначе, я бы с радостью отправил тебя служить при дворе. Но что ты сам думаешь?
Я перевел взгляд на отца.
— Если бы мой ответ никак не влиял на семью, я бы уже знакомился с персоналом и разворачивал проекты.
Отец хмыкнул.
— Сейчас наиболее подходящее время для нашего возвышения, — произнес князь. — Твое участие в конфликтах, награды… Идеальный момент, чтобы вывести тебя в свет по-настоящему.
Я замедленно кивнул.
— И к царской чете сейчас с критикой никто не сунется, чревато оказаться записанным в мятежники, — продолжил мысль отец. — А раз ты и сам не против, то не вижу причин отговаривать тебя.
Я улыбнулся.
— Благодарю, отец.