Человек из Кемерово (СИ)
— Да, господин Разин.
— Вот и хорошо. Насколько понимаю, вы студенты? — Замялись. Может — и не учатся уже, закончили недавно. Но я сделал вид, что не заметил этого и ткнул пальцем в строку «скидка для…»: — С вас гривенник. Можно опустить в прорезь на той жестяной коробке.
На краю стола у меня стоит эдакий кубик со смешными пузатыми драконами на боках. Чай у чжурчжэньчев покупал, у них несколько лавок на юге Заводского района. Попробовал и подарил соседям, кто любит сильно пахучее. Коробку оставил. Проделал сверху прорезь и теперь вместо копилки использую.
Звякнула монетка, я достал из тумбы черный шелковый квадрат, примерно полметра по краю, разложил на столе. Натянул белоснежные тонкие шерстяные перчатки. Рядом уложил большое увеличительное стекло в бронзовой оправе и с витой ручкой. Пару пушистых кисточек и карандаш с остро отточенным носиком. Достал из стопки чистый листок, его место справа. Настала пора священнодействовать.
— Давайте посмотрим, что вы мне принесли.
Конечно, большую часть оценки я могу проводить без этих красивостей. Маленький предмет просто положить на ладонь. На большой — сверху руки пристроить и нормально. Важен контакт.
Но я люблю, чтобы все было красиво. Размеренно. И без дурацкой спешки, как у орков. Это они постоянно куда-то бегут, чудят и башкой заборы сшибают. Я стар уже для подобных экзерсисов. Поэтому — взял, кисточкой возможную пыль отряхнул, лампу на штативе к себе протянул. Если понадобится — у меня даже налобный фонарик с набором линз имеется. Заказал по образу и подобию у ювелиров и часовщиков. Но здесь и сейчас это лишнее. Потому что проверил ключевые точки, оценил сколы на фигурке и общую изношенность. Поставил аккуратно в центр квадрата, выключил лампу. Встал, прогулялся к полкам. Безошибочно вынул нужную папку, вернулся за стол.
— Итак. Это у вас продукция мастерской братьев Игнатовых. Прошу обратить внимание на эту страницу. Фото образцов, которые они выпускали двадцать лет назад из бирюзы, гематита и малахита. У вас — последний вариант. Желающие могли в мастерской заказать дополнительную обработку и зачарованные вставки на удачу и от сглаза. К сожалению, этот медведь без подобного рода доработки. Поэтому цена за него будет не больше двух денег максимум. Мало того, наши местные аукционы скупают их с большой неохотой и потом отсылают в центральный районы. Там иногда фигурки берут люди, кто слабо разбирается в их настоящей стоимости.
— Две деньги? Мы думали, что она стоит дороже!
— Это максимум, который вам предложит тот же Дом Баканина или лавка Яушева. Кроме того обратите внимание вот на эти дефекты, которые фигурка получила за время своего существования. Скол здесь и здесь, тут потертость. Вот в этом месте возможно образование трещины, если нечаянно уронить. Поэтому полную цену вам скорее всего не дадут.
— И что нам делать?
— Поставить на полку дома и любоваться. Если вдруг отправитесь в путешествие поближе к столице, можете попытаться продать там. Но на большие деньги не рассчитывайте… Экспертное заключение вам выписывать?
Расстроились, но от бумажки не отказались. Я достал ручку из набора и каллиграфическим почерком бысто набросал то, что только рассказал визитерам. Затем добыл из безразмерной тумбы большую круглую печать, прижал к пропитанной краской бархатке, затем оставил оттиск в верхнем правом углу.
— Прошу. Если вдруг найдете что-то в самом деле интересное, я работаю понедельник-среда-пятница, с девяти утра и до двух часов дня… Всего хорошего.
Увы. Действительно серьезные раритеты приносят на оценку совсем другие люди. Иногда — с плохо замытой кровью прежних хозяев.
* * *
В полдень забежали три голодранца — пацанчики-снага, из ближайших дворов. Эти обормоты где-то умудрились или раскопать чужую захоронку, или стащили у ротозея найденный клад. Учитывая, что мои контакты ничего про поиски воришек не говорят, я склоняюсь к первому варианту. Рылись в мусоре и повезло. Да и редкость это — груда мелких монеток столетней давности. Большую часть наличных того времени позже переплавили, поэтому за гривенник пятого года или даже времен Восстания Пустоцветов запросто можно сторговать полторы деньги. Или чуть больше, если образец в хорошем состоянии.
Я платил в десять раз больше номинала. Что было очень неплохо для шпаны, аккуратно развязывавшей узелок у меня на столе. Да, в случае необходимости, сдам антикварам дороже и в накладе не останусь. Но, скорее всего, на подарки пущу. Если прогуляться влево от меня по Инициативной, свернуть Рекордную, то рядом будет клуб «SPARTA». Очень забавное место. Во-первых, ходят туда исключительно люди, орков и гномов не привечают. Во-вторых, раньше там даже опричники мелькали, кто в ближайшей больнице подлечивался или по общежитиям в командировках сидел. Ну и в-третьих, местные любители физкультуры пару раз стенка-на стенку с Нахаловкой сошлись. После чего снага сперли идею и в подвалах высоток две точки слепили. Штанга, гири, боксерские груши. Мало кто постоянно ходит, но желающих попонтоваться хватает. У человеков качалка есть? Чем мы хуже?
Так вот. Сбоку от «фитнес-клуба» с торца у железной дороги сидит замечательный человек, которого весь район считает бастардом кхазада. Потому что вобрал самые неприятные черты гномьего народа, умудрившись присовокупить туда сволочной характер и философский взгляд на окружающий мир. Шлиман Гирш Хаимович. Отличный ювелир и часовых дел мастер. Вот у него я и заказываю оправы для монеток, зачастую добавив серебрянную цепочку. Такие поделки в опричнине легко можно продать и за десять, и за пятнадцать денег. Считается эдакой статусной вещью и легкой фрондой. Типа — что там власти о себе думают, это одно. А вот носить на груди историческое свидетельство бунта против Госдумы и Госсовета — это совсем другое.
Почему на поток не поставил? Как уже объяснял, мало этих свидетельств старины глубокой. Ну и дешевые понты мне не особо нравятся. Подарить при случае — это одно. Пытаться лишнюю деньгу срубить — спасибо, за этим в центр езжайте. Там барыги с широкими моральными принципами. Подберут для вас что угодно, любую подделку.
Рассмотрев покрытые патиной монетки, быстро посчитал и сообщил:
— Могу взять все за восемь денег. Если еще посылочку в Ключи доставите максимально бережно — две деньги сверху добавлю и будет десятка.
— О, Найденч-ять, это мы за раз-нах! Машину звать-врот?
— Нет. Там ящик и один унесет. Сможете по дороге меняться. Внутри — стекло, поэтому очень аккуратно. Но я в вас верю. Значит, вот ваше честно заработанное. Сейчас посылку достану. Вручить или хозяину, или его жене. Справитесь?
— Обижаешь-нах! Мы завсегда-врот!
Знаю. Эти более-менее адекватные. В отличие от полных утырков с Джамбуллы. Казалось бы — Березовая Роща, граница между пятиэтажками с работягами и частным сектором через железку. Но работяги употребляют почти в меру, динамитом рыбу на реке не глушат и грибную закваску литрами не пьют. Но стоит через рельсы перебраться — и попадаешь в самую клоаку, которую даже Нахаловка стыдится. Все самое отребье и отмороженные снага — здесь обитают. И доверить им что-нибудь — значит запороть дело в самом начале.
Поэтому я лучше за две деньги и хорошее отношение подряжу Сиплого с двумя обормотами, как делал раньше. И могу быть уверенным — они в самом деле доволокут ящик и расстараются в лучших чувствах. Потому что не «нах-врот взяли и поволокли, ять». А вот так:
— Приятно с вами иметь дело. Если что, я в конторе в следующий раз в среду. Найдете где-то старые монеты или что интересное — приносите. Дам правильную цену.
— Нах, Найденыч-врот! Мы да, мы обязательно-нах! Ты своих не кидаешь, ять!
Единственная тайна, которую я пока не могу разгадать — почему меня по обрезанному отчеству называют. Хотя, большая часть даже имена и фамилии забыли в Нахаловке, на прозвища отзываются. Дикие нелюди, можно сказать. Не все, конечно. Кхазады чужаку за такое могут и в рожу зарядить. А орки — и просто так зарядят. В силу хорошего настроения.