Без пощады 3 (СИ)
Тут главное успеть убрать их всех из города до того, как они попадут в руки дознавателей.
Повернувшись к панорамному окну, Сальвати сделал еще один глоток старого вина и, утирая поползшую по подбородку красную струйку, задумчиво спросил у собственного отражения:
— А собственного сына сможешь убить, если придется?
Искаженное отражение криво улыбнулось и промолчало…
* * *Глава 5
28.
Горстка протрезвевших и буквально подыхающих от жесточайшего похмелья покрытых чужой кровью мятежников медленно приходила в себя в одном из многочисленных тупиков «внешнего» сектора. Кто-то еще лежал среди бутылок и дубинок, остальные уже сидели или стояли, покачиваясь и пытаясь осознать постылую реальность. Давно отбившись от большей части мятежников, они ушли в долгий пикирующий запой, разбавив бухло дозерами с наркотой. Кое-как сумев вернуть к жизни те части мозгов, что отвечали за связную речь, они начали вяло переругиваться, одновременно пытаясь вспомнить хоть что-то. Воспоминания не пришли ни к кому — как выяснилось где-то в середине мучительной для всех беседы. Глядя на битое стекло и смятое пластик под ногами, на лужи застывшей блевоты, на обильные следы крови на лицах, в волосах, на одежде и руках, они понимали, что упустили что-то очень важное… но как не старались, вспомнить им ничего не удалось. Все было в сером шипящем тумане, а любая попытка уцепиться за любой блуждающий обрывок случайного воспоминания превращалась в новую вспышку головной боли.
Самый громкий и активный из них, поняв, что так они ничего не добьются, неимоверными усилиями сумел пробудить к жизни хотя бы часть своего давно пропитого разума, понял, что здесь в мертвом тупике оставаться нельзя и начал пинками поднимать стонущих забулдыг.
— Выбираться отсюда надо — булькал он, поднимая очередного мужика на подгибающиеся ноги — Уходить надо…
Поднятые люди тут же опускались обратно за заблеванный пол, чаще всего опять вытягиваясь во весь рост и почти бессвязно умоляя дать воды и наркоты. У уже почти отчаявшегося лидера не было ничего из перечисленного, а последний найденный на дне окровавленной бутылки глоток самогона он выпил сам, выплюнув потом пару чьих-то плававших там зубов. Мерзко? Да нет. Пивал и похуже, а забористый самогон убьет любую заразу. Зато доза алкоголя придала ему сил и он с удвоенным рвением принялся тормошить вялых и ничего больше не желающих мятежников.
Он успел поднять на ноги пятерых из шестнадцати. Еще трое опомнились настолько, что начали помогать. Забрезжил шанс уйти отсюда или хотя бы отослать нескольких на поиски воды, бухла и свежей информации. Что вообще происходит в родном окраинном секторе?
— Мы победили? — с вялым безразличием спросила лежащая у стены женщина с перебинтованной головой и ничем не прикрытыми жесток обожженными руками — Свобода победила?
— Нет — ответил ей насмешливо лязгнувший бодрый голос.
Тупик залило немилосердно ярким слепящим светом. Задавшая вопрос о свободе и победе женщина получила очередь из трех игл в лицо и затихла навсегда среди мусора. В следующие секунды погибло еще семеро, после чего свет чуть угас и в слепящем мареве проявились очертания пяти полицейских в боевой броне. Сделав пару тяжелых шагов, коп направил плечевые фонари в лицо задрожавшего мятежника — того самого, что так пытался поднять и увести остальных.
— Где Мика Доза? — все так же насмешливо осведомился коп, продолжая слепить мятежника ярким светом фонарей.
Этот свет высветил тщедушное телосложение дрожащего ублюдка, висящие вдоль тела тонкие жилистые руки, небритое грязное лицо с потухшим взглядом, ветхий комбинезон, успевший лопнуть во многих местах.
Закон и Мятеж столкнулись лицом к лицу в загаженном тупике.
Закон задал вопрос. И мятежник, поняв уготованную ему участь, проглотил дрожащий и полный страха ответ «Я не знаю», вместо этого гордо выпрямившись и спокойно произнес:
— А пошел бы ты нахрен, чертов ублюдок! — он даже успел плюнуть и его бурый вязкий плево повис на прозрачном бронированном забрале, пока сам мятежник, получив несколько игл в грудь, медленно заваливался на пол.
— Вот же тварь! — выругался коп, поднимая винтовку и перечеркивая очередью игл жизни остальных мятежников — Поганые крысы!
Через пару мгновение в тупике лежали лишь трупы. Развернувшиеся копы ушли прочь, зная, что их преступление останется безнаказанным — тут не было камер наблюдения, не было дронов дознавателей, а их собственные нательные камеры, само собой, были выключены, так как сейчас они находились не на дежурстве.
Переговоры с крысами двенадцатого сектора?
Губы копа скривились в недоброй усмешке. Черт его знает, что там случилось с прогнувшимся губернатором, но он сам и его парни ни с кем из этих вонючих ублюдков переговоры вести не собирается. Безымянный коп прекрасно знал, уяснив эту истину еще от своего отца полицейского, погибшего на улицах этого самого сектора — со здешними ублюдками договариваться нельзя. Никогда.
Их надо давить без пощады. Они боятся только силы. Они уважают только силу. Потому что они даже не крысы, а плодящиеся в любых условиях гребаные тупые тараканы.
Переговоры? Что ж — пусть там успевших покинуть гиблые коридоры мятежников отпаивают бульоном и кофе, а они продолжат безжалостный отстрел тех, кто не успел убежать. Ну а если повезет, то им попадется и сам гребаный отец Микаил, в их базах проходящий как конченный наркоман Мика Доза.
— Не забываем, парни — тот, кто завалит меньшего всего вредителей проставляется вечером в баре! И не только пивом — пусть платит и за пиццу!
Шагающие за ним копы одобрительно заворчали, приветствуя правила охоты. Кто откажется от пары кусков пиццы прямо за барной стойкой? Да никто.
Сворачивая за угол, коп уже куда спокойней и деловитей предупредил:
— Помним о киборге, парни. Помним о Вертинском. Стреляйте сразу! Вы все видели, что он сделал с лейтенантом. Не дайте этому ублюдку шанса!
— Да без медицинской помощи он сдох уже, сержант — хмыкнул шагающий последним полицейский — Хотя хрен его знает…
— Не дайте ублюдку шанса! Его в новостях уже раз десять похоронили, а он все равно возвращается как ни в чем не бывало! — приказал сержант Мудсон, загоняя в винтовку новый картридж с иглами.
— Но без медпомощи ему реально конец — бесстрастно произнес стоящий в центре молодой коп, удивительно схожий в лице и походке с лидером отряда — Такие раны не забинтовать прямо на улице. Да и сам Мика тоже поймал немало игл.
Одобрительно глянув на сына — весь в него — сержант взглянул на браском с картой сектора — Что у нас тут есть рядом?
— Медпункт «Бюджетное Здоровье» и частная клиника «Второй рассвет» — мгновенно произнес младший, явно успев заранее поинтересоваться этой инфой.
Кивнув, сержант Мудсон, глядя на карту, вспомнил весь небогатый ассортимент муниципального медпункта и сделал правильный выбор, приказав:
— Давайте левее. Заглянем в клинику «Второй рассвет». И помним — никаких арестов для этого сброда. Сейчас они пресмыкаются и жалобно скулят, а еще пару дней назад швыряли нам в головы бутылки с зажигательной смесью. Помните это! И стреляйте без колебаний!
29.
— Вот же гребаное дерьмо! — возглас нескрываемого разочарования вырвался у сержанта Мудсона спустя минуту после того, как он первым зашел в распахнутую заднюю дверь клиники и наспех осмотрелся в свете плечевого фонаря.
Замусоренное помещение, груды окровавленных бинтов, ошметки срезанного с ран мяса, россыпь игл, несколько лежащих на мокром от крови операционном столе посиневших пальцев, распахнутые дверцы шкафчиков, вскрытый стенной сейф и полное отсутствие персонала говорили сами за себя.
Мятежники были тут. И получили ту самую медицинскую помощь, в которой больше всего нуждались.
— Там — молодой Мудсон первый заметил кровавое послание на стене, направив на него луч света.