Ученик смерти 3 (СИ)

Карамзин замолчал и многозначительно посмотрел на Ивана Николаевича. Сразу стало понятно, что последует дальше.
— Можешь не утруждаться. Да, я тоже имел отношение. Я вмешался и не дал твоему пацану погибнуть от взрыва. Машина загорелась. Я придержал огонь, чтоб мальчишка выбрался. — Ответил Старейшина Дома Огня.
Сам ответил, не дожидаясь вопросов. Очевидно, если Матвей завел этот разговор, значит, он уверен в полученной от Марка информации. Вот гадёныш этот Аксаков… Хорошо, что его молния долбанула. Мерзкий был мальчишка. Весь в отца…
  
— Зачем? — Коротко спросил Карамзин.
При этом лицо Старейшины Дома Черной Луны не выражало никаких эмоций, соответствующих ситуации. Любопытство, например. Или возмущение. Нет. Он просто смотрел на Розенкранца спокойным, равнодушным взглядом и все.
— Зачем спас или зачем следил? — Уточнил Иван Николаевич.
— И одно, и другое.
— Хм… Мне кажется, вполне очевиден ответ на оба вопроса. Мальчишкой заинтересовалась госпожа Глок. А это уже звоночек. Потом столь внезапное похищение. Зачем, подумал я, Дому Розы понадобился бастард? Разве это не странно?
— Странно… — Кивнул Матвей, соглашаясь.
Однако, что любопытно, развивать эту тему он не стал. Пожалуй, Глава Дома Огня почти с уверенностью мог сказать, будто Карамзин не удивлён всплывшей фамилии Глок. Он, похоже, прекрасно об этом знал. А вот насчет Артефакта Бланта Матвей озадачился искренне. Эта информация его явно взволновала. Выходит, об интересе к бастарду со стороны Домов, он в курсе, а вот претензии Никона стали для Матвея новостью.
— Так вот… Я о чем хотел тебя попросить…– Розенкранц посмотрел в глаза сидевшего напротив Карамзина, вкладывая в свой взгляд максимальную искренность. — Проверь Бланта. Правду ли он говорит. Нет, я не сомневаюсь, ради шутки подобное придумает только кретин. Никон таковым не является. Но… Остаётся вероятность провокации. Однако, если сказанное — правда, если кто-то додумался украсть Артефакт Дома Кинжала… А главное — смог это провернуть… Мы все тогда под ударом. Ну… Почти все.
Розенкранц усмехнулся многозначительно, намекая на особенность Дома Черной Луны. И да, у Матвея действительно имеется охренительная особенность, о которой знают только Старейшины и Император. Вроде бы даже госпожа Глок не владеет данной информацией. Дело в том, что Карамзин, он и есть Артефакт своего Дома.
Каждый раз, когда Иван Николаевич об этом думал, его с одной стороны охватывала зависть, а с другой — радость, что ему столь сомнительное счастье не выпало.
Зависть, потому что Матвей не зависит ни от кого. Сила его клана — способность преодолевать тонкую, но очень крепкую грань между миром снов и явью. Сделать такое с помощью внешних факторов нереально. Поэтому Дом Черной Луны всегда отличался от остальных. Старейшины этого Дома сами являлись одновременно и Артефактом, и Главой. Вернее, строго говоря, слово «артефакт» здесь мало подходит. Просто после принятия власти каждый Карамзин проходил специальный обряд инициации. Круто? Да. Нет привязки к этим дурацким детишкам. Ивана Андреевича, к примеру, иногда даже пугал тот пацан, что живет в его доме, в особом, закрытом от посторонних помещении.
Но… Есть у медали и вторая сторона. Именно поэтому Карамзины рано иди поздно сходят с ума. Старейшины, имеется в виду. Потому что вся Сила в них самих. Если можно, конечно, назвать это Силой.
— То, что у меня нечего украсть, вовсе не говорит о том, что мне нельзя нанести вред… — Задумчиво ответил Матвей. — Хорошо. Я сегодня же прогуляюсь по сновидениям нашего многоуважаемого Никона. Согласен. Ситуация из ряда вон выходящая. Нужно понимать, говорит ли он правду.
В общем, разошлись в итоге Матвей и Розенкранц в состоянии полнейшего товарищеского единения.
Правда, Ивана Николаевича один черт напрягал факт спокойствия Карамзина по отношению к теме первого похищения. Насчет Алисы он словно в следующую минуту забыл, что она, так-то, ни с хрена захотела выкрасть мальчишку. О чем это говорит? Правильно! О том, что Матвею все известно. И Марк Сергеевич здесь со своими рассказами точно не при чем. От Аксакова Матвей узнал лишь о факте аварии, об участии Дома Огня. Но о той суете, которая началась вокруг мальчишки, Старейшина Дома Черной Луны в курсе. Он просто позволяет госпоже Глок искренне верить в свою хитрожопость.
Выходит… Выходит, Карамзин понимает, чем руководствовалась Алиса. Более того, он понимает, что в его Доме сидит крыса, которая сливает информацию Дому Розы. Здоровая такая, жирная крыса.
Конечно, Иван Николаевич сразу после заключения негласного союза с дамочкой Глок подсуетился и выяснил, кто приносит ей в клювике информацию. Впрочем, даже без следственных мероприятий можно догадаться.
По уставу Дома Черной Луны Старейшина не имеет возможности воздействовать лишь на Правую и Левую руку. Он не способен вторгаться в их сны. Это было продуманно изначально. Чтоб рядом с главой клана находились люди, способные мыслить самостоятельно и адекватно.
Пункт, существующий ради безопасности Дома. Когда глава сходит с ума, он становится опасен, но далеко не всегда это сразу бросается в глаза. Именно по данной причине Максимка спокоен. Он понимает, поверить его преданность Матвей не может. По крайней мере, не может самым простым и очевидным способом.
— Иван Николаевич, что делать с ней? Она категорически уперлась. Но если эта дамочка не пойдет на сотрудничество, на кой черт она нам?
Розенкранц, вздрогнув, вынырнул из воспоминаний о встрече с Карамзиным и посмотрел на свою Левую руку. Глава службы безопасности замер рядом, ожидая распоряжений. Марину уже увезла девочка из персонала, та сама, которой приплачивают за сбор информации. Надо же… Иван Николаевич так погрузился в размышления, что даже не заметил этого.
— Что делать… — Розенкранц задумчиво посмотрел в сторону жилого здания пансионата.
Их встреча с нянькой проходила на улице, в парке, куда пациентов выводят или вывозят на прогулку.
— Она не хочет помочь? Ок. Поступим иначе. Я уверен, мальчишка явится завтра сюда, чтоб проведать свою няньку. Значит позаботьтесь об эффекте присутствия. Нашего, естественно, присутствия. Поставьте в комнату для посещений камеры. Прослушки мало. Пацан чрезвычайно хитёр. Я наблюдал за ним в день Присяги… Это какое-то долбанное волшебство. Просто спящая красавица, честное слово. Вернее, красавец. Много лет ходил идиот-идиотом, а сейчас… Еще взгляд у него такой… Знаешь, меня пару раз пробирало до нутра от взгляда бастарда. Как уставится глазищами, мурашки по коже. Подслушка передаст только звук. Этот мальчишка может говорить одно, делать другое. Написать что-нибудь к примеру… В общем… Сегодня все подготовьте. Посмотрим, как пройдёт их встреча завтра.
  
Глава 11
 
Я узнаю кое-что важное
 
— Эта дрянь хочет их убить! Убить! Высших! Маньячка!
Я мерял шаги комнату, двигаясь из угла в угол, от кровати к столу и обратно. Метался, как взбесившийся зверь. Наверное. По крайней мере, мне бы хотелось, чтоб это выглядело именно так. Взбесившийся зверь всяко лучше, чем истерящий пацан.
Просто из-за увеличившегося количества жильцов, мебели теперь на одну кровать стало больше, особо разбежаться не получалось. Я не успевал сделать три шага, как упирался в стену, разворачивался снова делал несколько шагов и на пути уже появлялся шкаф. Об стол, кстати, два раза ударился бедром. Естественно, позитива это не добавило. Я в сердцах пнул его ногой, но в итоге ударился еще сильнее.
Меня переполняли эмоции. Даже не так… Они бурлили, грозясь вырваться наружу. И я не до конца понимал их природу.
Ненависть? Нет. Уже не испытываю к Валькири ничего такого. Убить периодически хочется по-прежнему, но это больше похоже на защитную реакцию организма, который оценивает Смерть как особо ядовитую гадюку, пытающуюся обвить мою ногу.
Злость? Тоже нет. Как можно злиться на ураган? Или на огромную волну, которая, разгулявшись, сметает с морского берега целый город. Валькирия по сути своей похожа на природный катаклизм. Невозможно ее удержать в рамках.