Драконья ночь (СИ)

– Нет! Не может быть! – Тордону было сложно поверить. – Отец никогда бы не отдал мою невесту…
– Ты сильно хорошего о нем мнения, – положила руку на плечо внука Эрвина и заглянула в растерянные бирюзовые глаза. – Иммераль не захотел ввязываться в конфликт двух королевств. Испугался войны, которая может развязаться из-за Триссы.
У Тордона едва почва не ушла из-под ног. Такого удара в спину он не явно ожидал.
– Чтобы спасти Триссу, тебе в любом случае придется нарушить закон, – она набрала полную воздуха в грудь, осознавая, на какой опасный путь наставляет внука, но понимала, что другого выхода просто нет. – Кнут Ламаут не будет ждать. Пока на твоей коже горит метка, она еще жива. Надо спешить, мой мальчик, настало время вспомнить, что ты один из самых сильных драконов древнего рода. Что ты обладаешь несокрушимой мощью, которая слабакам эсперам и не снилась. Они почти вконец лишились той магии, которая в прошлом сдерживала прорыв драккарцев в Галадон. С тех времен никто и никогда не нарушал пакт о превращении, но ты должен стать первым. Покажи этим тварям, кто тут главный! Забери свою девочку, защити ее от смерти! Только так она поверит в твою искреннюю любовь. Только так, милый. Поспеши! Не повторяй ошибок своих слабых духом родственников! – на глазах бабушки выступили слезы, а от страха сжималось сердце. Толкать на подобное любимого внука – самое сложное и отчаянное решение ее жизни. Но так же она знала, что оно самое правильное из всех возможных.
– Я не смогу обратиться без камня силы. Нам нужно прорваться в башню рода и прикоснутся к нему, – уверенно сжал кулаки Тордон и глаза блеснули искрами того пламени, что с рождения спала внутри драккарца.
– А зачем терять время? – Шахгар достал обломок камня и вручил брату. – О дворце не беспокойся, я давно хотел снести к драконам эту часть и задействовать пространство под плодовый сад, – игриво подмигнул и предусмотрительно отошел, потянув за собой Эрвину.
Тордон посмотрел на обломок и ощутил легкое покалывание в ладони. Закрыл глаза и образ красивой белокурой девушки предстал столь явственно, как живой. Герцог мысленно обратился к духам рода с просьбой помочь и вдохнуть в него силу истинного дракона, вернуть ту власть, которой когда-то с рождения обладал каждый драккарец. И предки откликнулись!
Жар потек по венам, разгоняя сердце до предела. Подсвеченные огненной лавой жилы стали расширяться. Одежда затрещала на мужском теле и вскоре опала никчемными тряпками на пол. Шахгар накрыл собой бабушку, во все глаза любуясь превращением брата.
Вот и кожа Тордона затрещала подобно одежде и слезла ошметками, являя на свет непробиваемую черно-алую чешую. По венам побежали всполохи огня, превращая кровь в кипящую лаву. Каждая мышца налилась несокрушимой силой древнего существа. В глазах мужчины посветлело, зрачки сузились в острые иглы. Пригнув голову, он открыл рот и в один миг превратился в дракона, разрушившего своим огромным телом подземелье замка.
  
Глава 34
 
Оказывается, ожидание скорой смерти – неприятное занятие, особенно, когда тебя держат в клетке, как опасного зверя. Хорошо хоть руки освободили, и я могла спокойно сидеть на холодном полу, прислонившись спиной к прутьям. Вокруг почти непроглядная темень подземелья и надзиратель в лице жестокого Ирвина. Пульсирующая боль от двух сильных ударов все еще отдавалась в щеке. По ощущениям она распухла на пол лица. Наверное, со стороны очень жалкое зрелище, потому эспер не сводил с меня взора ни на секунду.
Стараясь не обращать внимания на охранника, прокручивала на безымянном пальце кольцо. То самое, которое подарил Тордон, когда делал предложение. В переливах граненого камушка я видела его образ. Красивую улыбку с милой ямочкой на щеке, яркий живой взгляд блестящих глаз. Ощущала застывший на губах поцелуй. Почему-то только в драккарце и находила успокоение. Пусть ненадолго, но он сделал меня счастливой, а остальное уже неважно. Если суждено мне умереть на площади столицы, то так тому и быть. Гримма с детства учила смирению, и оно мне как раз пригодилось. Я приняла свою судьбу.
 
Вздрогнула и невольно вскрикнула, когда ощутила прикосновение руки на плече. Повернула голову и увидела Ирвина. Эспер сидел сзади меня на корточках и через решетку протягивал цепь с кулоном из белого камня.
– Прости, что пришлось ударить, – врезался мне в уши шепот. – Надень. Твоя мать просила передать. Это все, что я могу для тебя сделать.
Я взяла вещицу и отшатнулась от прутьев. В клетке невозможно встать в полный рост, поэтому я уперлась головой в металлический потолок. Посмотрела на мужчину, который поднял руки и медленно отошел от клетки. Занял свое место на посту и натянул на лицо непроницаемую каменную маску без единой эмоции.
– Мать? – прошептала одними губами. – Вы знаете мою мать? – но он не ответил. Превратился в мертвую гипсовую статую.
Я повертела в руке кулон и надела цепь на шею. Спрятала подарок под воротником платья и опустилась на пол. Мысли путались. Не верилось в то, что я услышала. О матери уже и думать давно забыла. Женщина, бросившая родное дитя, не заслуживает тоски по ней.
– Передайте этой женщине, что у нее нет дочери! Никогда не было и теперь уж точно не будет! – злость заполонила сознание. Будь в моей жизни мать, все могло бы сложиться иначе. Это ее вина, что я скоро умру! Поздновато объявилась!
В глубине души я понимала, что проще во всем обвинить мать, что мне так просто легче. Ну и пусть! Лучше думать сейчас о ней, а не о предстоящей казни.
– Как ее хоть зовут? – не удержалась от вопроса, даже не рассчитывая на ответ.
– Алура, – вдруг отозвался эспер и снова замолчал.
– А-лу-ра, – медленно протянула, пробуя имя на вкус. – Красиво, – тяжело вздохнула и уронила лицо в ладони. Не выдержала напряжения. Лопнули нервы. Сорвались горькие слезы с ресниц. И вот я уже докатилась до позорной жалости к самой себе. Больно очень там, в глубине души. Больно и обидно от того, что за всю свою короткую жизнь никому не причинила зла, а все равно умру страшной смертью. За что? Разве я виновата, что Ауст мой отец?
Заскрипели тяжелые двери и я подняла взгляд. Свет просочился в темницу и добрался до клетки, но его вмиг затмили высокие фигуры в черном.
Время пришло.
Я выходила наружу спокойно и даже отрешенно, будто это происходило не со мной. Будто душа уже покинула тело, и убивать они будут пустую оболочку. Так проще. Так у страха нет повода лишить меня остатков разума.
Опять обступили меня плотным кругом. Крылья расправили и укрыли непроглядным полотном. Я могла только смотреть под ноги и слушать.
Сначала было до ужаса тихо. Лишь тяжелая поступь сапог и позвякивание металлических шпор. Сплошные подъемы и спуски по лестнице. А потом я услышала рев толпы и поняла, что мы вышли наружу. Я старалась дышать ровно, но крики эсперов выбивали почву из-под ног. Они кровожадно скандировали о расправе над последней из рода Мортиль. Проклинали почившего Ауста и восхваляли Кнута. Этого и следовало ожидать. Через пару шагов я уже свыклась с ревом, но вдруг, как оазис в пустыне возник громкий женский голос. Он говорил правду! Правду о том, что узурпатор захватил Галадон и хочет уничтожить последнюю Мортиль. Девчонку-бастарда, которая может претендовать на трон погибшего отца. А самое удивительное то, что ее поддержало множество других голосов.
– Триссу Мортиль на трон! Долой тирана Кнута!
Судя по шуму, патрульные принялись разгонять восставших, а меня как раз провели в центр постамента и разошлись, открывая взору огромную до отказа забитую эсперами площадь. Я смотрела на них с открытым ртом через виселицу. Рядом с ней стоял палач, а Кнут Ламаут устроился за трибуной. Нового императора охраняли как с земли, так и с воздуха до зубов вооруженные мужчины. А я искала женщину в толпе. И вскоре узнала ее по голосу. А еще по белым волосам. Наверное, это глупо, но когда она махнула мне рукой, я улыбнулась, и стало легче. Прижала ладонь к груди и вскинула вверх кулак, давая понять, что ничего не боюсь. Этот жест стали повторять те, кого оттесняли в конец толпы.