Негодная певица и некромант за клавесином (СИ)

Я пячусь, хотя видимой угрозы нет. Бодро собравшись, скелет резко теряет прыть и начинает заторможенно раскачиваться. Может, всплеск —  это норма?
—  Ты же говорил…
—  Я говорил, что защитил кладбище, —  раздражённо перебивает Дан. —  Яочистил территорию от избытка некроэнергии и наложил защиту на стену, чтобы скелеты, если вдруг встанут, не могли выйти.
—  Дан, я не о том. Разве не странно, что скелет встал настолько быстро? Не может быть, что кто-то искусственно ускорил заражение?
В ответ Дан сплёвывает очередное ругательство, морщится, ничего не поясняет.
Со второго саркофага крышка сдвигается почти бесшумно, в щель, как и в первый раз, протискивается кисть. Крышка сдвигается ещё больше. Пока второй скелет выбирается, первый, качнувшись, делает первый шаг к выходу. Всё правильно —  живые люди поражённым “костянкой” скелетам не интересны. Мы для них не больше, чем досадная помеха на пути, этакий предмет мебели, который приходится долго и печально обходить.
Второй скелет ссыпается на пол грудой костей и начинает собираться.
С очередным ругательством Дан выходит вперёд.
—  Упокоение отдельная услуга, —  поясняет он причину своей злости. —  Но не в нашем случае.
Ну да, поражение “костянкой” произошло после того, как Дан снял защиту, то есть формально вина на нас.
Уйти первому скелету Дан не позволяет —  окутывает его зелёным облаком, и тот безвольно замирает. Кости стремительно теряют неестественную белизну. Дан жезлом направляет второй поток магии на крышку саркофага, и та приподнимается, чтобы скелет мог вернуться туда, где и должен лежать.
Продолжая удерживать крышку, Дан отпускает скелета и взмахом пальцев, будто дирижёр, направляет в саркофаг новое облако. Я без подсказки догадываюсь проследить, что происходит —  Дан очищает саркофаг от некроэнергии. Скелет за это время успевает впитать остатки магии и сложиться той самой грудой ни на что не годных костей. Дан заставляет их подняться в воздух и вернуться в саркофаг.
Что Дан делает дальше, я не вижу. Точнее, я вижу всполохи магии, но подходить и выяснять, что именно происходит, меня совершенно не тянет.
Между тем второй скелет утверждается на ногах и, пошатываясь добирается до стены. Наткнувшись на преграду, он ненадолго замирает и бестолково пробует боднуть стену второй раз. Сдавшись, скелет разворачивается и делает несколько шагов обратно.
Дан всё ещё занят, а скелет поворачивает и уверенно приближается к выходу.
Наверное, я не должна его выпускать?
Идеально чистые, белые до блеска и словно бы покрытые лаком кости не вызывают ни неприятия, ни плохих ассоциаций. Скелет больше похож на качественную поделку-куклу, чем на останки.
Я встаю в проходе.
Снаружи тихо, никаких изменений. Скелеты не появились…
Всё-таки странно. На кладбище защищены все склепы до единого или просто из закрытых склепов трудно выбраться?
Дан с глухим стуком опускает крышку саркофага на место, но работа на этом не закончена, он продолжает оплетать крышку чарами, а до меня добирается скелет.
Использовать магию нельзя. Когда скелет натыкается на меня, я зажмуриваю один глаз. Вторым слежу. Ощущение, будто ко мне табуретка прижалась. Ничего плохого. Качнувшись назад, скелет уныло меняет направление и бредёт вдоль стены, пока вовсе не застревает в углу. Там он и качается из стороны в сторону не в силах выбраться, пока Дан не водворяет его на место и не упокаивает.
Половина дела сделана.
—  Какое самомнение, —  фыркает Дан, покосившись на изображение богини. —  Идём во второй склеп, Карин.
—  Ты не устал?
Дан удивлённо оглядывается. И что его удивляет? Что мне не всё равно? Что я вообще допускаю мысль, что он мог устать?
—  Нет… Ты устала?
—  Я в порядке.
Я выхожу из склепа первой, и Дан провожает меня внимательным взглядом. Он больше ничего не говорит, возвращается к работе —  ставит дверь-плиту на место, запечатывает склеп магией. И, как только зелёный узор впитывается в камень, Дан переходит ко второму склепу.
Здесь всё повторяется за одним исключением. Прежде, чем снять со склепа старую защиту, Дан выжигает накопившуюся некроэнергию, и скелеты просто не смогут встать.
 
—  Хм… Дан, получается, “костянка” всё равно поражает скелет? Разница в том, есть у него сила, чтобы двигаться, или нет? Защита не даёт “костянке” поразить скелет или развиться, не даёт впитывать энергию?
—  Сложно сказать. Исследований, которые бы дали ответ, не было. Есть версия, что “костянка” это свойство некроэнергии, а есть теория, что это самостоятельное явление. Возможно, именно ты сделаешь открытие, Карин?
Он шутит или подбадривает?
Пока Дан занят, я разглядываю склеп. Если внешне он почти не отличается от остальных из ансамбля, то внутри устроен несколько иначе. Во-первых, никаких возвышений и отдельных саркофагов, все захоронения в глубоких нишах за памятными плитами. Боковые стены гладкие, выкрашены потрескавшейся от времени ноздреватой серой краской. Серебряная богиня смотрит с купольного потолка как с неба, даже белые облака нарисованы. Руки распростёрты для объятий, на губах лёгкая улыбка любящей и сострадающей матери.
Ждать, пока Дан завершит, довольно скучно, но не мне жаловаться. И вообще, радоваться надо, что обошлось без скелетов.
Когда Дан запечатывает склеп, глубокий вечер плавно перетекает в ночь, с неба светит четвертинка луны. Если забыть, где мы и зачем, то почти романтика. Я поднимаю лицо к небу, смотрю на медленно ползущие облака. Луну скоро заволокут тучи… А у нас ещё второй заказ на другом кладбище.
—  Что-то не так? —  почему Дан медлит?
Качнув головой, он возвращается к первому склепу, наводит на дверь открытую ладонь, но иичего не делает.
—  Меня напрягает, с какой быстротой восстанавливается некротический фон. Слишком быстро. Так не должно быть. Ладно, идём. Нас это пока не касается.
—  Идём, —  откликаюсь я.
Во мраке чудится что-то зловещее, но я понимаю, что что я просто напугана. Мне даже мерещится фигура в чёрном плаще. Я замечаю краем глаза неуловимое движение, но, когда оглядываюсь, я, естественно, не нахожу никого.
Впору попросить Дана отложить второй заказ до утра, но мне стыдно признаваться, что я как маленькая, боюсь воображаемых чудовищ.
Только вот, когда мы садимся в экипаж, мне снова мерещится взгляд в спину.
Глава 50
Молчать глупо.
Дождавшись, когда мы выедем на проспект, я делюсь своими ощущениями и честно признаюсь, что не уверена, видела ли я кого-то или мне примерещилось. Рассказывая, я совершенно не ожидала, что Дан откроет заслонку на передней стенке и прикажет кучеру:
—  Поворачивай, возвращаемся.
Я понимаю, что если на кладбище ещё один жрец попытается сделать то, что не получилось у его предшественника, то надо остановить его любой ценой, но мне становится жутко. Внешне я сохраняю спокойствие и даже выхожу вслед за Даном из экипажа.
—  Что ты делаешь? —  не выдерживаю я, когда он достаёт жезл.
—  Проверяю.
С навершия срывается зеленоватый луч и уходит во тьму.
Дан держа жезл обеими руками медленно разворачивается на месте, будто очерчивает вокруг себя круг.
Могу предположить, что луч из арсенала поисковых чар.
Описав два круга, Дан опускает жезл.
—  Нашёл?
—  Нет…
—  Я ошиблась.
—  Не обязательно. Возможно, жрец успел уйти.
Дан подходит к стене и, коснувшись, начинает вплетать всё новые и новые чары. Явно, очень сложные. Дан хмурится, лоб перерезает вертикальная морщинка. В какой-то момент у него начинают подрагивать кончики пальцев, но Дан продолжает и опускает руку лишь тогда, когда решает, что закончил. Его тут же ведёт, и я подхватываю Дана под локоть.
Иначе бы он потерял равновесие и завалился.
Кучер, до этого тихо сидевший на облучке и чуть ли не дремавший, молниеносно спрыгивает, распремляет спину и оказывается на вид гораздо моложе, чем я его воспринимала. Он в два шага подходит к нам и подхватывает Дана за локоть с другой стороны.