Край чужих земель (СИ)

— Всем вам здесь найдется работа, хотя и сейчас вы сильно загружены. Сегодня я узнаю у графа, насколько пополнились списки людей, пришедших на стройку, и кто планирует остаться, - начала я.
— Все останутся, госпожа, хоть многие и не планировали, только заработать пришли. Теперь все говорят, что останутся. А как увидели ваш этот гре-дер, так и вовсе даже дурак понял, что дороги тут будут получше, чем на землях графа Вельмунта, - сообщила Галина, не дав мне долго разжевывать на тему «временных».
— Это хорошо, только я узнала, что моются редко. Теперь надо разделить людей человек по двадцать. И каждый день двадцатка эта должна мыться, а в следующий – следующая. Так будет чаще, и вам легче – стирать не в один день. Да и топить приходится, наверное, беспрестанно. Воду ведь носите сами? А каждый день по чуть не так заметно.
— Хорошо бы, госпожа, только ведь не заставишь их! – очень тихо сказала женщина с мальчиком не старше двух лет на руках.
— Это я беру на себя. Воду они утром сами принесут, а вам только истопить и воды нагреть. Я представляю, как это - вы всю толпу мыться отправляете, да еще и готовка не отменяется. А так они сами могут и дров принести, и воды. Вы только к вечеру приготовите все.
— Хорошо бы, госпожа, - откликнулась еще одна.
Я, стараясь не сильно пялиться, рассмотрела каждую. Не старше двадцати трех, сильные и здоровые. Те, кто стремился начать новую жизнь, пока еще не обременены детьми. Хотя, думаю, половина из них на сносях, а значит, скоро работниц будет сильно недоставать.
Я обещала прислать телегу с зерном и хотя-бы одну мельничку, чтобы был хлеб для детей. Рассказала о капусте, и о том, что надо приучать детей есть ее сырой. В квашенной витаминов ого-го, а если сварить, то теряется то необходимое, чего им здесь не хватает. Это летом – ягоды и травы. А зимой – мясо да каша.
Мы осмотрели дом, в котором они живут. Мало места, но тепло и чисто. Мужья их, конечно, торопились и себе домишко поставить, но было некогда. Будет дорога – будут деньги, а будут деньги, значит, будет еда. Их никто не вводил в курс дела, поэтому мало кто понимал, что хозяева и сами давно не видели того хлеба, и точно также варят кашу из зерна, чтобы было сытнее. Выручает капуста. С ней похлебка не пустая, да вяленая рыба.
На следующий день первая помывочная десятка по приказу Истана отправилась перед сном мыться. Недовольные мужики кряхтели, но волю хозяина оспаривать не решались. Уставшие, замерзшие, они торопились на ужин и найти себе место на топчане, которыми были заняты все дома от стены до стены. Спали вповалку.
Утром женщины выносили всё тряпье на мороз, что-то стирали, что-то просушивали у печи. Я осматривала площадь, которая теперь выглядела совсем иначе, её размеры стали понятны. За время моего пребывания здесь мимо проехали три кареты на санях и три пары саней, груженных то ли зерном, то ли овсом.
Пропустить проезжающих, не заметить было невозможно. Каждое новое лицо, с любопытством осматривающее нашу стройку, тут же призывали остановиться и рассказать откуда едет, куда и какие новости в «тех» краях.
Одна из карет притормозила перед главным домом, кучер вошел в кухню, спросил, нет ли горячего для путников, и, получив от Галины положительный ответ, вернулся обратно. Приоткрыл дверцу, из которой на улицу вынесло облако теплого пара, что-то спросил, но потом сел на козлы, и сани тронулись. Я наблюдала за всем сквозь распахнутые ставни. Это первое окно, за которое я взялась. Ткань уже подсохла, нужно было вставить рамку и промазать моментально застывающим на окне жиром щели.
— Что ты ему ответила? – спросила я Галину, которая тоже не поняла происходящего.
— Сказала, что мясо уже печется, есть каша и отвар, он мотнул головой, мол устроит, - пересказала их разговор Галина.
— Странный какой-то пассажир, - пробубнила я, но она услышала мои слова.
— Кто, госпожа?
— Человек, который едет в карете. Это пассажир.
— Вы его знаете?
— Нет.
— Тогда откуда знаете его имя? – продолжала допытывать Галина.
 
— Это не имя, так называют всех путников, если они в карете, - пояснила я.
— Ой. Ни разу не слышала.
— Да и не надо тебе, - отвязалась я наконец от помощницы и, быстро одевшись, вышла на улицу. На другой стороне площади стоял Истан и смотрел вслед удаляющемуся «пассажиру».
— Ты знаешь, кто это? – спросила я, приблизившись к брату.
— Да, Алисия, хоть они и не вышли… это карета Вельмунтов. Старая, правда, но мне ли ее не знать! – сквозь зубы процедил Истан. В глазах его скакали огоньки. Игра началась!
— Дорогу еще не чистили, Истан. Они не выведали всего. Узнали – кормят ли здесь.
— Видимо, им уже сообщили, что здесь работа кипит. Вот и приехали убедиться сами.
— Сколько до них, Истан?
— До их постоялого двора полдня, не больше, а до дома двое суток, как минимум.
— Значит, мы ближе к своему дому?
— Нет, Алисия, они живут в поместье, а мы в замке. Замок тоже на границе. От нашего постоялого двора до поместья еще дольше.
— Значит, они не поленились ехать двое суток… - задумчиво сказала я. Не послали своего человека или кого из крестьян, чтоб разведать. Поехали сами. Они запереживали, дорогой брат. И это значит, что мы все делаем правильно. Одно только ты должен предусмотреть. Насколько возможно, что они начнут пакостить?
— Пакостить? – переспросил Истан удивленно.
— Мы теперь конкуренты. Их дорога может, и правда, перестать приносить прибыль, а двор нужно обслуживать. Это значит, что они могут навредить нам. К примеру, постройки могут загореться в одну тихую и темную ночь. И самое страшное – людям некуда будет деться от мороза. Перемёрзнете здесь все.
— Госпожа правду говорит, - голос Бирка за моей спиной успокоил меня моментально. Этот человек знает больше, чем недавний мальчишка, которому доверили поиграть в хозяина стройки. – Я случайно услышал ваш разговор. Ездил с охотниками в этот раз, госпожа. Ставили ловушки на оленей, кабанов. Привезли много мяса.
— Хорошо, что ты вернулся до моего отъезда. Завтра рано утром мы выезжаем с Ниро. Он оставит здесь своего сына.
— Граф, прикажи поставить людей на ночь. Я сам выберу из тех, кто пришел из нашей деревни. Они точно не навредят, - вопросительно посмотрел Бирк на Истана. Мне нравилась его игра. Он давал возможность брату почувствовать себя действительно хозяином.
— Поставь, Бирк, и предупреди, коли кто проспит, а люди сгорят, повешу сам, - серьезно ответил Истан. Он словно понял всю серьезность нашего с Бирком разговора. Его жизнь, состоящая из приемов и светской болтовни, вдруг наполнилась совсем не шуточными вещами, и я радовалась, что он принял это так, как надо.
***
Уезжать не хотелось, да и тревожность на фоне этой странной кареты с разведчиками добавила желания остаться, но нужно было возвращаться в замок. Варис должен был отбыть в столицу с чертежами и самим грейдером, иначе, мы попросту могли дождаться, что кто-то увидит нашу разработку и успеет представить ее первым.
Истан за последний день стал молчаливее, серьезнее. Я надеялась, что он и правда, понял всю важность и ответственность. Мы прощались возле саней, и он был немногословен.
— Ты справишься, Истан. Главное – быть внимательным и не верить новым людям, - решив, что много говорить сейчас не к чему, сказала я, сев в сани и укутавшись в дорогу.
— Я не верю уже даже тем, кого знаю долго, - отстраненно ответил Истан.
— Ты прав. Деньги меняют людей. Все должны наблюдать за всеми, - ответила я и потянула его за рукав, который пришила вчера к плащу.
— Спасибо тебе, Алисия. Теперь я уверен, что знаю это место и свое дело, - он наклонился и обнял меня впервые за все время моего пребывания в этом странном, но все же, похожем на наш, мире.
Мы тронулись, и сердце мое тянулось обратно, но и здесь нужно было проявить силу и поверить в брата. Страх за людей и наше дело не покидал меня до самого дома.