Хозяйка замка Уайтбор (СИ)

На Другой Стороне наш многоликий друг снова сменил обличье: вместо щегольского сюртука на нем был дымчатый плащ и вышитая туника, стянутая широким поясом. А еще сид обзавелся мечом, и не успела я слова сказать, как его лезвие уперлось мне в горло! Из такого положения меч казался очень длинным и дьявольски острым. Эйнон оскалился, сверля меня яростным взглядом:
— Назови хоть одну причину, по которой я должен оставить тебя в живых! — прошипел он.
Вжавшись в камень спиной, я сглотнула, чувствуя, как по шее бежит струйка крови. Если у меня и были разумные доводы, они тут же улетучились от страха. Наш разговор мог бы кончиться очень печально, не вмешайся Ворчун. Темный шерстяной ком, махом перелетев через куст, бросился Эйнону в ноги. Меч взлетел в воздух, я же рыбкой нырнула за камень, прижав ладонь к шее и выругавшись от полноты чувств. С другой стороны камня доносились хруст веток, звуки борьбы и тяжелое дыхание.
— Ты сговорилась с Мейвел! — прорычал Эйнон. — Маленькая мерзавка!
Отпихнув Ворчуна, он снова бросился ко мне. Порванный плащ вился за ним клочьями. Мы описали еще один круг вокруг высокого менгира. Сид был явно настроен покончить со мной раз и навсегда. Я едва успела пригнуться, чтобы меч не отсек мне голову. Лезвие, чиркнув по камню, высекло искры. «Посмотри туда!» — крикнула я, показывая в сторону Хупера, но Эйнон не слышал. Неужели он не чувствует липкого ужаса, охватившего всю долину, неужели даже сейчас у него в голове только Мейвел и их старое соперничество?!
Долго убегать у меня не получилось. Споткнувшись о камень, я полетела на землю. Сид широко замахнулся мечом.
— Да посмотри же ты! — заорала я, неуклюже махнув рукой в сторону дымной хмари. Даже сейчас меня мутило от долетавшего гнилостного смрада. — Ты правда считаешь, что теперь самое время выяснять отношения?!
Эйнон вгляделся в горизонт и медленно опустил меч. Лицо его слегка посерело.
— Мейвел сошла с ума… — пробормотал он.
— Это не она! До тебя еще не дошло? Это не ее колдовство!
— А чье тогда?!
Было невыносимо тяжело от мысли, что эти чудовища — наших, человеческих рук дело. Воплощение затянувшейся войны на Континенте… Оживленные магией жадность, похоть и цинизм, годами копившиеся в уголках вроде Кречи, где одна ненависть порождала другую, и так до бесконечности… Неужели лорд Робин был прав? Он говорил, что Королеве нужна помощь, а я не поверила! Как оказалось, напрасно.
— Из всех нас ты единственный, кто раньше сталкивался с этими тварями! — сказала я, снизу вверх глядя на Эйнона. — Ты должен помочь! Можешь потом прирезать меня, если тебе от этого полегчает.
— Помолчи, — поморщился сид. — От тебя слишком много шума.
Казалось, его гнев немного утих. Он протянул мне руку, помогая подняться, и скептически оглядел игрушечное войско Мейвел, собиравшееся в долине. Нахмурившись, сид покачал головой:
— Безумцы. Разве Хупера мечом достанешь? Тут огонь нужен! Да и он не всегда помогает.
— Тогда предупреди их’ — попросила я с отчаянием. — Пожалуйста!
Мы оба помнили, кто был главным военачальником у королевы. Эдвард Уэсли, мой отец. Он будет одним из первых, кто схлестнется с голодными туманными тварями, выпивающими душу…
Ворчун, выбравшись из кустов, поддержал мою просьбу низким переливчатым рыком. Эйнон посмотрел на нас с непонятным выражением в нездешних сидских глазах, и уголок его рта пополз вниз:
— Ладно. Предупрежу их. А вы оба убирайтесь отсюда, здесь сейчас будет жарко.
И, оглянувшись напоследок, добавил:
— Кстати, верхом ты ездишь просто кошмарно.
Даже в такую минуту не мог удержаться, чтобы не съязвить! Я открыла рот, собираясь выдать ответную шпильку… и закрыла. Стоя рядом с Ворчуном, я молча смотрела, как исчезает в тумане дымчатый плащ. Эйнон был фомором, и как все фоморы, не особенно утруждал себя пешими прогулками. Его народ умел перемещаться мгновенно, в том числе и из нашего мира в иной, что всегда вызывало бешеную зависть у Мейвел. Корни их старой вражды скрывались именно здесь. Боже, надеюсь, его не убьют, прежде чем он успеет вымолвить хоть слово!
 
Дождавшись, когда сид окончательно скрылся, Ворчун неуверенно потоптался на месте и издал леденящий звук — нечто среднее между ржавым скрипом и уханьем безумной совы. Судя по жалостному взгляду, это было поскуливание. Бедняга, как мог, пытался разнообразить свой лексикон. От этого звука у меня озноб прошел по коже, но я оценила старания Ворчуна. Тем более что и так было понятно, чего он хотел:
— Лорд Робин тоже где-то в долине, да? — спросила я.
Зверь мотнул башкой, как будто кивнул.
— Сможешь его найти?
Снова кивок.
— Тогда иди.
Я подумала, что чем бы ни закончился для нас сегодняшний день, Мейвел и Робин заслужили право быть вместе. Хотя бы для того, чтобы попрощаться…
Подавшись в сторону, Ворчун взглянул на меня: «А ты?» Я отрицательно покачала головой:
— Мне лучше остаться здесь.
***
Тем временем в тех же холмах, но в другом мире, отряд из двадцати человек, вооруженный кирками и лопатами, двигался к Лабиринту. День выдался ясный, и солнце обливало теплом их плечи. Мистер Гимлетт приотстал, вытирая лоб и шею батистовым платком. Набранный отряд работников вызывал у него чувство приятного удовлетворения. Да, пришлось раскошелиться, но дело того стоит. Двадцать человек должно хватить, чтобы управиться до темноты. Уже к ночи от Лабиринта не останется и следа. Гимлетта немного пугал проклятый менгир, который угрожающим перстом торчал среди глиняных валов и, казалось, умел напускать туманы. Ничего, он лично проследит, чтобы эту пакость выкорчевали и сбросили в море!
***
Ворчун не заставил себя долго просить, мгновенно растаяв в кустах. Темная хмарь тем временем приближалась. От мертвенно-бледных зрачков, глядевших на меня из тумана, стало крепко не по себе. Я заметила, что всадники в долине тоже пришли в движение. Надеюсь, Эйнон придумал какой-нибудь план! Несколько фигур, отделившись от остальных, стремительно понеслись вперед, готовясь принять на себя первый удар. «Хотят дать Мейвел еще немного времени», — поняла я. Мне не нужно было видеть, как отблескивает свет на серебряной руке, чтобы узнать их предводителя.
Губы свело от злости: «Я не для того двадцать лет искала родителей, чтобы снова осиротеть из-за какой-то одноглазой твари!» Вот бы как-нибудь задержать Хупера, отвлечь его… Ведь тогда в бухте мы сумели сбежать! Я вспомнила, как отчаянно лезла на скалу, обдирая руки — и как грязная храмная масса вдруг остановилась перед лентой блестящей воды. В прошлый раз нас с Эйноном спас ручей! Точно! Текучая вода! Это могло сработать.
Нормальный человек вряд ли смог бы выжать из пустоши поток воды, но ведь я была частью этой долины, я слышала ее шепот, в моих жилах тоже текла серебряная кровь. Стоило попросить — и она откликнулась. Дохнуло холодом, мои руки превратились в быстрые водяные струи. Ноги сами понесли меня по склону холма, а небо опрокинулось над головой. По долине разлился ручей — широкой серебряной дугой, отрезая наползающий грязный туман от летящих прямо в него всадников.
Уродливые жадные отростки отдернулись перед водяной преградой, и я возликовала. Рано. Хупер навалился всей тушей, придавливая меня к земле. Сознание заметалось в мутной пелене кошмара; отчаяние, чувство потери и одиночество накрыли меня с головой. Вдруг небо рассекла молния, заставив Хупера ослабить хватку. «Молнией» оказался меч одного из всадников, намного опередившего остальных. Следом засверкали огненные стрелы, золотыми искрами канувшие в гущу тумана.
 
Увы, наших сил все равно не хватало! Хупер все крепче сжимал нас в вонючих скользких тисках. Я уже ничего не видела, кроме мертвенного свечения, в котором горела алчность и холодная злоба. В этот момент долина вдруг задрожала от рева. Сгусток живого огня отбросил Хупера в сторону, выжигая гнилостный смрад. Тень от огромных крыльев погладила холмы, ткань реальности затрещала под огненным ветром. Клочья тумана панически съежились, пытаясь укрыться между камней, под кустарником, в брошенной шахте — в общем, в любой щели, недоступной взгляду дракона.