Возвращение блудного папы (СИ)

Но я должна! Я не хочу стать для Алекса очередной легкой добычей. Еще одной временной девушкой, которая дала ему… все, чего он хотел.
Он, видите ли, решил во что бы то ни стало залезть под юбку к этой гламурной блондинке Лане…
Почувствовав под ногами твердую почву, я попыталась встать. Алекс подал мне руку. Потянул, выдернув меня из качелей, как пушинку.
Притянул к себе, обнял за талию, зарылся лицом в мои волосы.
— Ты умопомрачительно пахнешь, — произнес он.
“Ты тоже”, - хотела сказать я.
Но промолчала.
Я уткнулась носом в его грудь, он гладил меня по волосам…
Он не приставал ко мне. Не пытался меня лапать. Это было что-то другое.
Я была готова стоять так вечность. Как уютно и безопасно в его объятиях! Какие мощные у него мускулы! И какая от него исходит сила…
Алекс
Наконец-то!
Я ее обнимаю. Мои пальцы скользят по ее волосам. Моя рука — на ее тонкой гибкой талии. Я вдыхаю аромат ее волос, касаюсь их губами, чувствую, как она доверчиво прижимается ко мне.
Я ее поймал.
И чувствую, что торопиться сейчас не стоит. Не надо слишком напирать, иначе я ее спугну. И, хоть мой младшенький другого мнения, я согласен просто стоять обнявшись. Мне сейчас очень хорошо.
— Моя Мышка… — срывается с губ.
— Что?
Она отстраняется, таращится на меня удивленно.
— Почему ты меня так назвал?
— Потому что ты Мышка.
По ее лицу проносится череда эмоций: удивление, замешательство, смущение.
— Я не…
— Ты Мышка Света, — говорю я.
Она испуганно опускает взгляд.
Ну и где теперь самоуверенная стервочка Лана?
— Ты меня узнал, — лепечет она.
— Ну конечно. Ты не так уж сильно изменилась.
— Сразу узнал? — спрашивает Мышка обреченно.
— Почти, — говорю я. И добавляю со смехом: — Как только смог оторвать взгляд от твоего декольте и посмотреть в глаза.
Она еще ниже опускает взгляд. Утыкается мне в грудь лбом. Прячет от меня лицо.
Как все это странно!
Я обнимаю Мышку. Ту самую Мышку. И не могу понять, что я сейчас чувствую.
Одно могу сказать точно: я не хочу ее отпускать.
  
13
 
Светлана
Боже!
Я все это время обманывала сама себя! Алекс давно знает, кто я на самом деле.
Как неловко. Как стыдно. Корчила из себя самоуверенную стерву, а он видел во мне ту самую замухрышку.
Честно говоря, я чуть в обморок не грохнулась, когда поняла, что он меня разоблачил. Мне хотелось спрятаться, забиться в уголок. Но вместо этого я уткнулась носом в его широкую грудь. Это намного лучше…
Я, наконец, решаюсь поднять на него глаза.
— Мышка, ты стала офигенной, — слышу я горячий шепот Алекса. — И я никак не могу решить, когда ты мне нравилась больше: в то последнее лето или сейчас.
Я молча смотрю на него. Просто смотрю.
Мне уже не хочется спрятать глаза. Смущение постепенно растворяется.
Он смотрит на меня вовсе не как на замухрышку. Он пожирает меня глазами. Он хочет меня!
В его глазах плещется ничем не прикрытое желание. Оно обжигает, плавит мою кожу. Я заглядываю в глубину его глаз, тону в этом омуте и не знаю, как выбраться…
Алекс
Всего пять минут назад я говорил себе, что не стоит торопиться и слишком напирать. Что хорошо бы замедлиться, чтобы не спугнуть Мышку.
Ага, замедлился, как же.
Пять минут назад я чувствовал себя романтичным рыцарем — крайне нехарактерное для меня состояние. Я чуть ли не стихи готов был читать. Или выть серенады, пугая прекрасную даму.
К черту романтику!
Когда Мышка так на меня смотрит, я забываю слова. А когда она облизывает губы… Я вообще слетаю с катушек.
Мне хочется стянуть с ее хрупкого плечика бретельку сарафана и посмотреть, упадет ли ее одеяние. Вряд ли. Сарафан держится на торчащих, упирающихся в мою грудь сиськах Мышки.
У меня тоже кое-что торчит и выпирает. Причем так, что я готов взвыть от боли. Младшенький пытается прорваться сквозь джинсовую оборону, его там от напряжения в бараний рог скрутило.
Он хочет на волю и настроен решительно и бескомпромиссно.
 
Я теряю контроль. Командование переходит к нему.
Светлана
Руки Алекса сжимают мою талию, мне почти больно, но это приятная боль. Мне нравится чувствовать его силу. Мне хочется чувствовать ее еще и еще.
Он изучает мое тело своими сильными ладонями. Его губы на моем виске, движутся ниже, еще ниже, оказываются на шее. Он нежно целует меня где-то возле уха, и от прикосновения его губ к моей разгоряченной коже по телу волнами разливается блаженство.
Боже! Это волшебно. Нежно, мягко, легко…
— Ты сладкая ягодка, — слышу я жаркий шепот Алекса.
И завожусь еще сильнее.
А вот это уже совсем не нежно! Алекс добирается до моих губ. Впивается в них, жадно и страстно. А я… я отвечаю тем же.
Как давно я хотела этого! Как мечтала его поцеловать, ощутить вкус его губ. Вспомнить его. Я никогда его не забывала. Но сейчас… Я впитываю его в себя, захлебываюсь в нем, пью его.
Я первая нарушаю границы проникаю языком в его рот. Это так интимно, так умопомрачительно! Мы сейчас очень близки… но я хочу большего.
Плевать на все.
Я хочу Алекса прямо сейчас.
Алекс
Как я и думал, сарафан не упал, когда я спустил с плеч Мышки тонкие бретельки. Мне пришлось стаскивать его с ее сисек. Они упрямились, не хотели мне показываться, я готов был рвать ткань зубами.
Но Мышка не дала мне дойти до полного озверения. Она расстегнула молнию где-то сбоку, и сарафан упал к ее ногам.
А потом она завела руки назад, и лифчик упал туда же.
Офигеть и сдохнуть!
Меня как будто ударили под дых. Я пару секунд ловил ртом воздух и ошалело таращился на Мышку, оставшуюся в одних трусиках. Как какой-нибудь желторотый пацан, который впервые видит настоящие сиськи.
Такие — точно впервые! Это самое прекрасное, что я видел в жизни. Две упругие спелые дыньки с дерзко торчащими вверх розовыми сосками.
Мышка загорела, она почти как шоколадка, но грудь осталась белой. На ней отпечатался верх купальника. Это так интимно. И так возбуждающе.
Как бы сдержаться и не наброситься на нее нее бешеным зверем…
Светлана
Я не знаю, откуда во мне столько смелости. Еще недавно я не могла глаза поднять от смущения, а сейчас сама срываю с себя лифчик!
Это все Алекс. Его глаза, наполненные восхищением и страстью. Его губы, которые шепчут приятные нежности. Он не скрывает своего желания. Он сходит с ума от меня. Как приятно это чувствовать!
А еще приятнее ощущать себя легкой пушинкой в его руках. Он поднимает меня, несет в дом, мы оказываемся в просторной гостиной с большим диваном, усеянном подушками.
Через секунду я оказываюсь на этих подушках, Алекс нависает надо мной, целует мою грудь, подбирается к соскам, но не касается их, дразня и доводя до умопомрачения. Я выгибаюсь, зарываюсь пальцами в его волосы, направляю его…
Его язык нарезает круги вокруг моего соска, подбирается ближе, еще ближе… О-о-ох! Я не могу сдержать стон, я схожу с ума от танцев его языка на моей груди.
Рука Алекса тянется к моим трусикам, он пытается их снять, я ему помогаю.
Я уже совершенно голая, а на нем все еще темные боксеры. Надо избавиться от них!
Алекс
Я снова целую ее, ощущая на губах терпкий вкус лесной ежевики. Накануне нашей первой ночи мы весь день рыскали по лесу и съели несчетное количество этой сладкой ягоды.
Ее вкус остался на наших губах. Особенно — на губах Мышки. С тех самых пор ежевика — моя любимая ягода.
Мышка покусывает мою нижнюю губу, я сжимаю ладонью ее грудь. А она тянется к моим боксерам.
Ну наконец-то! — так и слышу вопли младшенького.
 
Он почти на свободе. А где-то в кармане джинсов есть презервативы…
— Ты уверена, что хочешь этого? — спрашиваю я Мышку, немного отстраняясь.
Никогда и никому я не задавал этот вопрос. Только ей. Обычно для меня главное, чего хочу я. Обычно я ни в чем не сомневаюсь.