40к способов подохнуть. Том 4 (СИ)

Каждый из скаутов уже прошёл большую часть боевого обучения, все они имели настоящий опыт сражений, ведь набирались из самых лучших защитников Шелеста. И хоть в начале не все генные модификации приживались, но большинство тренирующихся здесь и сейчас проделали путь более чем на половину. Вероятность того, что они дойдут до самого конца и станут братьями росла с каждым пройденным шагом. Большинство же отсеивалось ещё в самом начале.
И условия были местами даже жёстче, чем на Криге. Мало того что тренировки проходили по двадцать часов в сутки, так ещё и требования только росли. При чём требования эти были невероятно высоки и лишь опыт жизни Крига позволял мне справляться со столь безумным графиком. Хотя порой это наоборот мешало, ведь даже от рядового космодесантника требовался высокий уровень инициативы и идеального самостоятельного понимания поля боя без постоянной оглядки на командира. Каждый обязан был быть превосходным тактиком.
Ведь пока гвардия молила о быстрой смерти, космодесантник мог о ней лишь мечтать. Вечная служба, вечная война, которая не закончится даже со смертью, ведь твой опыт нужен будет новым братьям, а ты обязан будешь стать узником саркофага, существующего в вечной агонии.
К слову, свободное время имелось и было его куда больше, чем думает большинство смертных. Тратили его скауты или же космодесантники на проверку личного снаряжения, на его замену, на посещение святой кузни и на молитвы. Хотя последнее было не обязательным, как и сам капитан не то чтобы прямо и явно отрицал божественность Императора, но лично он молить не ходил и поэтому многие брали с него пример.
Однако также стоило понимать, что кандидатов набирали из простых смертных, которые как правило были очень религиозны даже по меркам Империума. Всё же огромную роль сыграли их предки-основатели, востроянские первенцы. Кроме того и самого общество здесь являлось феодальным и глубоко милитаризированным. Во главе всего стояли бояре, офицерский мундир был свят, а солдатом мечтал стать каждый, лишь бы вырваться из своей богом забытой деревни.
В целом для простого крепостного как-то пробиться к высотам было возможно только через армию и то с огромным трудом. Ведь рядовой солдат и офицер были столь же далеки, как при царе в моём мире. К слову о моём мире, востроянцы явно были выходцами с моей Родины, о чём говорили их имена. Я буквально будто бы попал в Российскую Империю при Екатерине.
Нравом востроянцы тоже были весьма… суровы. Крестьянские мужики впахивали как проклятые, но при этом не особо жаловались, потому что так надо. А надо потому что Бог-Император и Вера, потому что Империум. В каждом доме икона и священные писания, храмов куча. В свою очередь дворяне тоже требовательны, а жизнь их далека от идеала.
Огромный долг ложился на плече потомственных дворян. Не хочешь быть офицером и скорее всего умереть? От тебя откажется отец, мать, брат, сват, твой город, Империум и сам Бог-Император. Твоя судьба предрешена и ты либо достойно исполняешь долг, служа Империум в роли идеального офицера, либо становишься причиной вечного позора своего рода. Никаких «не могу», твой прадед служил, твой дед служит, твой отец служит и ты будешь служить, а затем твои дети будут служить.
И в бой ты, кстати, пойдёшь с их снаряжением, которое передавалось из поколения в поколение даже среди рядовых солдат. Это тоже было отличительно чертой востроянцев и делало их весьма эффективными. Ведь снаряжение такое было мало того что крайне эффективным, так и в случае чего под ружьё можно было поднять всех крайне быстро. Хотя большинство конечно было простыми крепостными, что вкалывали круглыми сутками и даже не помышляли о иной жизни, ведь та была грешна по словам проповедников.
В общем… Вера, Царь, Отечество. И сказывалось это во многом и на орден, что базировался с относительно недавнего времени здесь. Речь всего лишь о четырёх или пяти веках, сам орден тоже крайне молодой и явно не второго основания. Правда какому легиону принадлежало геносемя было непонятно не только мне, но и всему ордену. Никто точно не знал этого, что порой становилось причиной мрачный слухов, вплоть до того, что наш примарх был одним из предателей.
 
Однако капитан нашей роты, мужественный капитан Андрос, всегда пресекал даже наши собственные мысли:
— Мы принадлежали к лучшему примарху, в этом я уверен точно, ведь ни раз своих братьев в бою, — говорил он, но за словами лично я слышал страх.
Страх того, что когда-нибудь правда будет вскрыта и принесёт слишком много боли. Впрочем, лично меня и моего ближайшего соратника Трояна это волновало мало. Какая разница чьи в нас гены? Главное что они работают, а как с ними распорядится решаем-то мы.
— Я думаю наш отец Рогал Дорн, — во время очередного задания произнёс Троян.
Задание было плёвым, нас послали в город, дабы мы проследили за очередной поставкой продовольствия. Проблем с этим не возникало никогда, однако присутствие двух братьев космодесантников было традиционно обязательным, а скаутов также брали с собой, чтобы народ видел их и восхищался ими. Они защитники Шелеста и когда грянет с небес гром, то первый удар будем держать мы. Это внушало в людей чувство защищенности, столь необходимое в эти тёмные времена, когда колония лишилась флота и света Астрономикона.
И хоть лично я уже знал о начале Неистового Крестового Похода, как и его важных направлениях. Но я также знал где находится Востроя и что наша колония вряд ли может быть слишком далеко от неё. А находилась она в прямо скажем в полной геополитической заднице, за Оком Ужаса в зоне Гало. То есть по другую сторону Великого Разлома. Таким образом вероятность того, что Робаут Жиллиман прибудет сюда быстрее наши врагов стремилась к нулю.
Это прекрасно понимало и командование, но пока что не понимал народ, хоть и догадывался. Возможно сама Востроя уже пала, а мы будем следующими, чуть позже из-за того, что не слишком стратегически важны.
— Почему именно он? — поинтересовался я, параллельно следя за обстановкой, тренируя многозадачность, которая у меня хромала.
— Да хотя бы потому что мы Щиты Терры. Много орденов с такими названием знаешь? Все там копья, мечи, а мы щиты. Мы защитники. А величайшим защитником был конечно же Рогал Дорн, вернейший и достойнейший сын Императора. Как и мы, он делал. Просто делал то, что надо было кому-то делать. И делал это лучше всех.
— Резонно, очень даже резонно, — согласился я, проходя по главной улице вместе с конвоем.
А прямо слева от нас сейчас шла стройка, в которой участвовали техножрецы и технодесантники ордена, а также прочий персонал в виде простых крепостных и сервиторов. Очередной квартал был перепроектирован, производственные мощности куда-то перенесли, возможно глубоко под землю, а саму фабрику снесли и строили на её месте подобие крепости, которая будет ещё служить и бомбоубежищем для людей, а также казармами для планетарной обороны.
Проектировка поражала как своей монументальность, так и скрупулёзностью. Множество узких проходов, поворотов, возвышений и каждый метр строился таким образом, чтобы защитники могли долго держаться, а затем в случае чего отступить и взять под огневой контроль эти отданные позиции.
Однако в то же время нас обучали не глухой обороне, а наоборот активной. В нашем монастыре было столько тайных ходов, что всех их никто не знал. На врага можно было обрушиться с любой стороны, а согласно наставлениям нам даже порой полагалось отдать часть территорий, чтобы заманить врага в ловушку. Можно ли представить, чтобы Рогал Дорн отдал что-то врагу? Он скорее напоминал камень, монолитную скалу, которая скорее сломается и обратиться прахом, чем сдвинется хоть на метр.
И хоть подобная упёртость конечно утрирована, но и наша доктрина войны всё же была слишком подвижной, хоть и в то же время в основе лежала защита и оборона. При чём защите и обороне в контексте Шелеста, всего нашего мира, всех людей живущих здесь. Как и надменности нам не прививали, скорее наоборот, наш капеллан постоянно наставлял нас на том, что мы Его Ангелы и должны быть щитами Терры и всего Человечества. С этой целью нас создали и этой цели мы должны служить.