Нехрупкая Лилия (СИ)
Вот же сучка! И я ещё себя хитрой считаю, тут девка похитрожопее будет.
Сваливать надо, а то Гасанова на поиски двинется. На корточках отползаю от окна и иду к калитке. Собака поскуливает под мышкой.
Собираюсь уже выйти на улицу, как кто-то шикает сзади. Единственное, что после этого я помню — удар чем-то тяжелым по голове и мелькнувшее в темноте лицо Дарьи.
Провал.
Просыпаюсь от резкого бьющего в нос запаха. Я его знаю и это не нашатырь. Конюшней воняет и навозом. На улице завывает собака.
Голова гудит жутко от боли. Пытаюсь обхватить её руками, но обнаруживаю, что они связаны. Стараюсь развести ноги. Тоже верёвки.
Кино что ли пересмотрели? Так руки надо сзади связывать, идиоты. Хотя… Если бы смотрели фильмы, то знали об этом.
Прищуриваюсь, чтобы рассмотреть что-нибудь через мутную пелену перед глазами.
Темно, только одинокий слабый свет от притушенной наполовину керосиновой лампы, стоящей на полочке в углу. На полу разбросано сено, за мной целая его целая копна.
Та самая коморка, в которой Фил с Дарьей трахались.
Поднимаю руки и вгрызаюсь зубами в верёвку. Замотано туго и узлы сильно затянуты, но всё решаемо.
— Михаил, она очухалась, — появляется в дверном проёме Дарья.
За ней заходит мужчина, со шрамом на лице, который ещё в первый день мне не понравился. От него веет агрессией и жестокостью. По спине пробегает мороз.
Такой шею легко переломить может. Мне кажется, он вообще не совсем психически здоров. На маньяка смахивает. С виду нормальный, а в голове хер знает, что может твориться.
А где сейчас нормальные? Все непроработанные.
— Андрей где? — присаживается он передо мной на корточки.
— Стаса имеете в виду? — скашивают глаза на Дарью. — В больнице.
— Какой больнице?
— Не очень хорошей. Придётся в Москву везти на операцию.
— Зачем на операцию? — испуганно ойкает девушка.
— Опухоль у него в голове. Залечили травками-муравками. Если её не удалить, то сначала у него откажут ноги, потом он ослепнет, а затем… Сами понимаете, да?
— Врёшь! — срывается мужик. — Он сестру мою обесчестил, а теперь скрывается с вашей помощью.
Ржу ему истерически в лицо.
— Стас ни при чём. Ты спроси у неё, кто её поимел.
Михаил смотрит на сестру, скалясь.
У меня всё сжалось внутри от его взгляда. Про неё вообще молчу.
— Я правду говорю…
Слабое оправдание.
— У меня доказательства есть. В куртке в кармане телефон. В нём видео.
Рывком дёргает за замок и достаёт мой смартфон. Крутит в руках.
— Как он включается?
— Палец приложить надо.
Тыкает во все места. Не получается.
— Мой палец, темнота…
Подаёт мне. Разблокирую телефон, захожу в галерею и листаю до нужного файла. Включаю.
По дороге в деревню я подправила ролик. Убрала всё, что могло помочь опознать Коломыцина, а Дарью немного увеличила. Любой наш школьник понял бы, что это монтаж, но Михаил не он.
Размахивается и со всей силы бьёт Дарью по лицу, та отлетает в угол.
Поделом тебе, сучка! У меня от твоего удара тоже голова болит.
Рыдает, становится на колени.
— Прости меня, Михаил, — подползает к нему. — Бес попутал. Не хотела я, он уговорил…
— Кто он?
Она смотрит на меня умоляюще, слегка кручу головой, чтоб не вздумала рассказать. Задумывается. Выдаст же, глазом не моргнёт. Только открывает рот, как Михаилу из-за угла прилетает доской в голову. Он без чувств падает на пол.
— Алиска?! — смотрю на её воинствующую позу с дрыном в руках.
— Сколько тебя можно ждать, Антипова? Ушла на пять минут, а пропадаешь уже второй час. Я всю деревню в поисках тебя обшарила. Пока не услышала собачий вой и не поехала сюда.
Дарья отползла в угол и схватила лежащую там палку.
— Даже не вздумай! — тыкает в неё пальцем Гасанова. — А то и тебе переебу.
Но неубедительно видимо прозвучали её слова. Дарья с криком поднимается и бросается на Алиску. Завязывается драка.
Я пытаюсь зубами развязать верёвки. С трудом, но получается.
Гасанова берёт верх над соперницей, подмяв её под себя. Уличное воспитание… Когда-то мне было не до нее, и она росла, как сорняк. Вот и научилась драться.
Алиска придушивает девушку и та отключается. Слезает с неё и проверяет пульс. Потом у Михаила.
— Дышат. Жить будут. Но херово…
Я к тому времени развязываю ноги.
Находим ещё верёвки и связываем эту парочку. До утра их никто не найдёт.
— Валить надо, — тянет меня за собой Алиса.
Выбегаем на улицу.
— Куда? — кричит на меня.
— Собака, — возвращаюсь, чтобы отвязать её от верёвки и забрать с собой.
— Вот чокнутая! Да и хрен с этой собакой!
Но я уже забираю пса.
— Он воет, на цепи не сидел никогда. А это привлекает внимание. Кто-нибудь придёт среди ночи и найдёт этих, — киваю на сарай. — А нам надо успеть снять со стойбища всю группу до утра и свалить отсюда.
— Группа-то тут при чём? Пусть дальше снимают. Не туда, — хватает меня за капюшон куртки и тащит за собой в сторону кустов. — Машина там.
— При том, что спала Дарья с Филом. И она расскажет об этом братцу, когда очнуться. Как думаешь, что после этого тут начнётся?
— Расправа. Возможно, кровная…
— Вот и надо уехать, пока их не нашли. Давай за руль, у меня башка трещит.
В лагере наводим шухер и к трём ночи всё снято с места, погружено, и мы уезжаем.
Глава 22
Фил сокрушается о сорванных съёмках.
— Получим от руководства, — закидывает ногу на ногу, сидя в кресле в моём номере в гостинице.
— Не я, а ты. Если бы не тыкал своим членом во все дырки, то прекрасно бы досняли. Запомни, я молчать не буду. Я спасала других членов съёмочной группы и оборудование.
— Если задуматься, то отснятого материала хватит на фильм, — съезжает с темы, понимая, что виноват. — Свадьбу только не успели снять.
— Хер вам, а не свадьба! — злобно складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну.
Дождь идёт… Ожидание ещё больше тоску наводит.
Закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Сердце колотится последние дни на пределе. Алиска волнуется, таблеток притащила, магний заставила пить.
Тишину прерывает звонок телефона.
— Слушаю.
— Это Сергей Александрович. Борт готов к вылету. Машина скорой приедет через два часа, чтобы отвезти Воронина на аэродром.
— Спасибо! Я скоро приеду.
Скидываю оставшиеся вещи в сумку, чемодан давно стоит у двери.
— Я лечу в Москву со Стасом на борту медицины катастроф. Вы выдвигайтесь тоже. Вячеслава я уже предупредила.
— Удачи!
— Тебе она тоже не помешает! — хлопаю дверью.
Захожу за Ником и Алисой. Они тоже с нами полетят. По дороге заезжаем в ветеринарную клинику и забираем собаку, которую сдавали на анализы и обследование. Получаем сертификаты на прививки и что она здорова. Запихиваю её в переноску.
— А чего он такой вялый? — стучу пальцем по решётке клетки.
Пес смотрит на меня сонно.
— Мы дали ему успокоительное. Перелёт для собаки — большой стресс. Для вашей особенно. Она же вольная.
— Понятно. Спасибо!
Воронина тоже чем-то обкалывают, чтобы не случилось приступа во время полёта. Он всю дорогу спит. В Москве сразу от трапа его увозят в больницу. Через несколько дней должны сделать операцию. И я молю бога, чтобы она прошла успешно.
***
Монотонно стучу по столу ручкой, не отрывая взгляда от телефона. Он периодически включается, но того звонка, что я жду, нет. На другие не отвечаю. Не хочу ни с кем говорить.
Стук в дверь. В кабинет заходит Вячеслав.
— Ты чего трубку не берёшь, тебя все потеряли? — пытается выглядеть грозным, но не получается.
Он знает, что Стаса сегодня оперируют.
— А? Я не слышала…
— Телефон перед тобой и ты на него смотришь.
— Вижу, но не слышу. Бывает…
— Вести из больницы есть?
— Пока нет.
— Тогда пойдём ко мне, — зовёт рукой.