Восхитительная ложь (ЛП)

Его одобрительное шипение проникает в мои уши, когда он кладет руку мне на затылок, баюкая меня, пока я впиваюсь щеками, посасывая, облизывая, пожирая каждый дюйм.
— Черт. — Его проклятие разносится в воздухе. — Господи. — Его пальцы запутались в моих волосах, когда он надавливает ровно настолько, чтобы подстегнуть меня. Мои движения становятся тверже, когда его бедра толкаются вперед, трахая мой рот своим членом. — Я мечтал задушить тебя своим членом, любимая. Но, черт возьми, я так себя еще не чувствовал.
  
Обхватив его яйца, я слегка надавливаю, и тогда он впивается в мой рот, преследуя искушение, пока, наконец, не падает через край.
— Ах, черт.
Его пальцы все еще запутались в моих волосах, он осторожно ставит меня на ноги, прежде чем поднять с земли. Я обхватываю ногами его талию, и он прижимает меня спиной к холодному стеклу.
Моя рука обвивает его шею, и мои ногти впиваются в его кожу, когда он проводит языком по моей ключице. Его рот прижимается к моему, крадя дыхание из моих легких.
Не готовая к его дикому вторжению, я впиваюсь ногтями в его кожу, цепляясь за него изо всех сил. С каждым движением его языка я все глубже погружаюсь во все, что связано с Роуэном.
Вскоре его жадные поглаживания переходят в поцелуй, такой грубый и интенсивный, что я забываю собственное имя. Наши взгляды встречаются, и тоска в его глазах пробуждает что-то в моей груди, что-то, что я не готова признать.
— Трахни меня, Роуэн, — шепчу я ему в губы.
Протянув руку между нами, он выравнивает свой член с моей киской. Его глаза снова находят мои, и напряженность, стоящая за ними, пронзает мою грудь, оставляя мое сердце открытым, готовым и ожидающим, когда он украдет его.
Он удерживает мой пристальный взгляд, когда выставляет бедро вперед, сгибая мою спину своим мощным толчком. Нуждающийся крик вырывается у меня, когда его пальцы впиваются в мои бедра, удерживая меня ровно.
Наши бедра движутся вместе, совершенно синхронно, в такт равномерному биению моего сердца.
Я теряюсь в его прикосновениях, когда его руки скользят по моей коже, разжигая огонь, разгорающийся внизу моего живота. Его рот везде, на моей груди, на моей ключице, на моей шее. Его рука хватает мою грудь, сдавливая ее, пока он большим пальцем касается моего соска. Ударные волны похоти проносятся через меня, усиливая мою потребность в освобождении.
Мои ногти пробегают по его спине и плечам, притягивая его ближе. Всего этого слишком много и в то же время недостаточно. Он тоже это чувствует, непрекращающуюся потребность отмечать каждую частичку друг друга.
Его толчки становятся неистовыми, жестче и глубже, пока я не превращаюсь в задыхающееся месиво в его объятиях.
— О, да. Да.
— Посмотри на меня, — требует он, его пальцы хватают меня за подбородок и возвращают мой взгляд к нему.
Он не сдается, прижимая меня к окну своим глубоким, уверенным толчком, все это время удерживая каждую унцию моего внимания. Что-то проходит между нами в этот момент, и каждая клеточка моего тела пульсирует под его прикосновением. Я рабыня своего желания, и Роуэн Кинг — единственный, кто может освободить меня.
— Падай со мной, mo bhanríon — моя королева, потому что я уже стою перед тобой на коленях.
При этих словах мое тело вибрирует, и моя киска сжимается вокруг него, когда знакомое нарастание берет под контроль мои конечности. Мои бедра начинают дрожать, и я знаю, что в нескольких секундах от того, чтобы кончить прямо на его член.
— Вот и все, mo bhanríon — моя королева. Возьми меня всего.
Мое тело взрывается от уязвимости, сквозящей в его словах, и, прежде чем я осознаю это, он гонит меня за грань.
— Mo ríocht. — Мое королевство.
  
Глава тридцать пятая
 
РОУЭН
Моя спина опирается на диван, когда я сижу — совершенно голый — на покрытом ковром полу, а Сирша устроилась у меня между ног.
Ее спина прижимается к моей груди, когда я рисую ленивые круги вдоль ее обнаженного бедра, мы оба наслаждаемся последствиями наших оргазмов, пока курим косяк и распиваем бутылку виски, которую нашли в винном шкафу.
В этом моменте больше интимности, чем я привык. Я никогда не был тем парнем, который зависает рядом после секса, но когда Сирша нежно проводит ногтями вверх и вниз по моей руке, я точно знаю, что нет другого места, где я предпочел бы быть, чем прямо здесь, в этот момент, с ней. Никто так не изгоняет демонов детства из моей головы, как это делает она.
Когда я провожу рукой по ее телу, кончики моих пальцев едва заметно ласкают ее кожу, в то время как другая моя рука подносит косяк к губам.
Я делаю затяжку, затем откидываю голову на диван, прежде чем выдуть сигарету, выпуская в воздух облако дыма.
Сирша перекатывается между моих ног и кладет свои скрещенные руки мне на низ живота, прежде чем положить на них голову, поглядывая на меня из-под густых ресниц.
Ее рот так близко к моему члену, что невозможно остановить подергивание, которое следует за ее хихиканьем.
— Ты ненасытен. — Она смеется, поднимая хрустальный графин с виски, стоящий рядом с нами, и подносит его к губам.
Затем она запрокидывает подбородок и делает глоток, прежде чем провести языком по нижней губе, смакуя каждую каплю. Мои глаза следят за движением, совершенно очарованные.
Наконец, она ставит бутылку обратно на пол, опускает голову мне на живот и проводит кончиками пальцев по чернилам моих татуировок.
— Мне нравится эта, — бормочет она, и я чувствую, что она не должна была говорить это вслух.
— Это моя татуировка синдиката.
— Я видела её, когда ты пришел в мою комнату той ночью после драки.
Мое сердце, блядь, перестает биться. Сирша не упомянула о той ночи, и я тоже. Это был первый раз, когда я позволил себе разрушить стены, на возведение которых потратил годы. Черт, это был первый раз в моей жизни, когда я позволил кому-либо увидеть себя целиком, а не только самоуверенного придурка, в которого меня превратили годы.
— Мечи, пронзающие корону, символизируют верность, уважение и силу. Тогда как корона — это то, ради кого мы все это делаем. Сними корону, и мечи падут.
— Кто из них ты?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, каждый меч отмечен инициалом, так какой же ты меч? Верность, уважение или сила?
— Для тебя я — все они. — Я отметаю комментарий Сирши, дразня ее бока пальцами.
— Блин. — Она хихикает, действие виски и травки позволяет ей раскрепоститься и быть не более чем семнадцатилетней девушкой, проводящей время с парнем. — Это смешно.
— О, неужели? — Улыбка расплывается на моем лице, прежде чем я двигаю бедрами и переворачиваю нас.
Спина Сирши приветствует ковер, и я нависаю над ней, обхватив одной рукой. Растворяясь в ее смехе, я снова подношу косяк к губам и делаю еще одну затяжку, наслаждаясь тем, как морщится ее нос, когда запах наполняет ее чувства.
— Ты же знаешь, что курение вредно для тебя, верно? — Она выгибает бровь, но я вижу, как в уголках ее глаз пляшет юмор.
— Это так? — Я повторяю выражение ее лица, прежде чем делаю еще одну затяжку и опускаюсь, пока мой рот не оказывается в миллиметрах от ее. Затем я выдыхаю, выпуская дым ей в рот.
Ее спина выгибается, прижимаясь голой киской к моему твердому как камень члену.
Иисус, блеск в этих глазах погубит меня.
— Ты переходишь опасную черту, любимая. — Мой голос понижается до рычания, когда она обхватывает ногами мою талию.
Приблизив рот к ее уху, я покусываю мочку, покручивая кончиком языка изящную бриллиантовую серьгу-гвоздик. Наконец, я втягиваю её в рот, сильно посасывая, прежде чем выпустить.
  
Ее стоны подстегивают меня, когда я целую вдоль ее шеи, над ключицей, пока, наконец, не обвожу языком ее сосок, прежде чем взять его в рот и сильно прикусить.
— Роуэн! — она визжит, когда я облизываю отметину, которую оставил.
Внезапно она выкатывается из-под меня и вскакивает на ноги. Злая улыбка на ее лице пробуждает что-то внутри меня. Ее взгляд метнулся к двери, и я мгновенно понял, что она собирается заставить меня работать ради того, чего я хочу.